Насты
Шрифт:
– Сатрапы!.. Пропустите народ!
Омоновец, к которому он обращался, процедил сквозь зубы:
– Мало без вас на улиц пробок…
– А мы и там гулять изволим! – прокричал герой громко. – И че ты мне сделаешь?
– Это наше право! – завопила его подружка, явно хочет выйти за него замуж, а потом, понятно, и сама ни на какие митинги, и его не пустит. – Москва – наш город! А вы откуда понаехали?
Вместо ответа омоновец вскинул дубинку, но со все сторон заблистало столько вспышек фотокамер, что оказался освещен,
По ту сторону кокетливого заборчика из алюминиевых решеток прохаживаются молоденькие менты в непомерно широких картузах, идиоты все еще не понимают, что над этими сомбреро хохочут даже папуасы в своем Толедо.
Данил огляделся и сказал нам тихонько:
– А давайте им вломим?
– Нельзя, – сказал я. – Нам это нужно, чтоб повязали?
– Ну что что-то… Руки чешутся…
– Можем растащить этот заборчик, – предложил я. – Это не нападение на полицию.
Зяма спросил испуганно:
– Точно?
– Точно-точно, – заверил я. – Просто утащим пару решеток ради прикола. Даже воровать не станем. Тут же и бросим.
Данил не сказал ни слова, мигом ухватился за металлическую трубу, рванул на себя и чуть не упал навзничь от той легкости, с которой она подалась.
Менты попробовали подхватить и поставить на место, Данил вцепился, как клещ, бить его ногами не решились, вокруг корреспонденты снимают все, что можно использовать для дискредитации власти, а пока поднимали вместе с Данилом, я ухватил решетку рядом, рванул изо всей силы.
С той стороны успели ухватиться двое ментов, но я потащил с такой яростью, что они, не ожидая этого, подались следом, а справа и слева от меня появились вытянутые руки, и нас всех троих утащили в толпу.
Менты тут же отпустили решетку и пугливо вернулись, а толпа, раззадорившись, начала хвататься за этот заборчик в длинном ряду и тащить на себя. Менты вцепились с той стороны, пошло веселое перетягивание.
Данил красивым прыжком поднялся на ноги и крикнул мне весело:
– Стоило только подать пример!
– У нас такой народ, – сказал Валентин знающе. – Инициативы не проявляет, но зато потом хрен остановишь…
Через поваленный заборчик к демонстрантам присоединились люди с тротуаров, те приветствовали веселыми воплями.
Омоновцы стоят все так же, сомкнув щиты и держа в руках дубинки, довольно страшные с виду, но уже все знают, что у нас не Китай, это там без всяких оглядок на США протяньянмынили и укрепили власть, а трусливое кремлевское руководство плывет, как говно, по течению и не решается даже погрозить пальчиком, опасаясь международных окриков, а те, видя это, наглеют все больше.
Наконец один из офицеров за спинами омоновцев, видимо, получив нечто конкретное, развернулся и прокричал какую-то команду, мы не расслышали. Омоновцы, выставив щиты и упираясь в землю копытами, начали теснить наших гуляющих, как это было названо в заявке.
С нашей стороны десяток голосов орали «Позор!», но то ли омоновцам, то ли своим, что тут же, как стадо овец, начали послушно отступать.
За спинами наступающей цепи идут на почтительном расстоянии любопытствующие зеваки. Кто-то щелкает фотоаппаратом, кто-то снимает на видео, но большинство пока смачно жрет мороженое или хрустит чипсами.
Под закрытой зеленой полупрозрачной материей просвечивают строительные леса, их вообще-то можно использовать как арматуру для драки, но нашим мирным дебилам это не приходит в голову, взгляды скользят только по белой вывеске с крупными четкими буквами «Дориан Грей», а вся многотысячная толпа послушно пятится под напором тонкой цепочки омоновцев.
Потом в толпе начали орать:
– Это наш город!
– Это наш город!
Постепенно уловили ритм и начали орать уже все, Люська визжала так громко, что у меня зазвенело в ушах.
Данил сказал счастливо:
– Наконец-то наш!.. И засрем его весь, выражая суть и дух нашего движения за свободу и оправления!
– Отправления наших нужд, – подсказал Зяма.
Данил огрызнулся:
– А я как сказал?
– Ты сказал двояко, – обвинил Зяма, – как коллаборационист! Может быть, ты имел в виду оправления церковных ритуалов?
– Да пошел ты со своими ритуалами! Еще и пейсы отрасти.
– Мы теперь все маскируемся, – шепотом сообщил Зяма. – В основном под баркашевцев.
Раз дальше по улице пройти не удалось, то организаторы сделали вид, что не очень-то и хотелось, свернули и пошли по согласованному в мэрии маршруту.
Через три квартала на площади увидели установленную достаточно высокую трибуну, сооруженную из строительных лесов, мощно орал гигантский мегафон угрозы в адрес Кремля. Голос поставлен хорошо, фразы подготовлены и обкатаны заранее, то ли актер, хорошо заучивший роль, то ли один из политиков, кого вышвырнули из Кремля, и теперь он мстит тем, кто сел в его кресло.
Отряд омоновцев с двумя ментами протиснулся не столько через толпу митингующих, как через массу фото– и кинокорреспондентов. Я видел только поднятые вверх десятки, если не сотни профессиональных микрофонов и мощных видеокамер.
Омоновцы быстро взобрались к оратору, один ловко сдернул с его плеча широкий ремень с мегафоном и подхватил на лету, второй ухватил оратора под локоть, что-то сказал неистовому революционеру, тот послушно кивнул и, судя по жестам и мимике, показал, что с его стороны никакого сопротивления, это же так, шуточки, чтоб не скучно, идти с властью в лице родной полиции не отказывается, самому осточертела эта вопящая толпа, он свои деньги уже отработал, а за два часа в ментовке получит еще и большую премию.