Настя как ненастье
Шрифт:
Слетел вниз, подлетел к двери. Шарахнул обеими. Настя стояла у стены во вчерашних, не рваных, джинсах и в той же джинсовой курточке. Только футболку сменила на белую блузку с воротником, треугольники которого лежали поверх синей джинсы. Он не мог решить — целовать ее или нет. Накрашена. Впервые. Жалко портить такую красоту.
— Хочешь в офис подняться?
Она мотнула головой.
— Тогда пошли в кафе, — он махнул рукой через дорогу, а потом опустил ее на Настино бедро. — Я люблю такие приятные сюрпризы. А то уже злился, что давно утро, а ты
— У меня была важная встреча.
— Деловая? — Она кивнула. — Удачная? Новый заказ? — Она мотнула головой. — А чего тогда?
Настя подняла на него глаза. Очень серьезные.
— Я сейчас тебе расскажу.
Иннокентий стиснул ее пальцы, чтобы перевести через дорогу, как маленькую. Она чуть заметно поджала накрашенные розоватой помадой губы. Он улыбнулся и на другой стороне улицы потерся носом о ее щеку. Прохладную и теплую одновременно.
— А знаешь, что у Ксюшиной кошки оказалось?
— Беременность? — брякнул он и закрыл рот. Черт, у него же встреча с Никитой! Но ничего… Подождет.
— Аллергия. На попугая.
Настя произнесла это очень серьезно, и он сильнее сжал ее пальцы.
— Шутка такая? А у мышек на попугаев тоже бывает аллергия?
Она поджала губы еще сильнее.
— Нет, я серьезно! Он по всей квартире летает, все в перьях. Кошка их нажралась, вот ее и рвало комками. Думали сначала, собственная шерсть, а теперь решили, что все же перья. Дали таблетки. Все, как рукой сняло. Теперь не знают, что делать…
— Надо от попугая избавиться? Давай я Тимке возьму.
Она мотнула головой.
— Не думаю, что они отдадут его вот так сразу. Полгода же не было никакой аллергии. Может, пройдет…
— Может и пройдет, — он придержал для Насти дверь и указал на столик в дальнем углу кафе. — Пошли туда.
Заказали по кофе и медовику. От салата Настя отказалась.
— Ну, что у тебя там такого важного, что ты мне не позвонила?
Настя опустила глаза к кофе.
— Кеша, мне нужна твоя помощь.
— Давай, говори. Только не вот так, с опущенными глазами. Я не прокурор.
Настя уставилась на него, нещадно моргая. Может, просто ресницы не в состоянии были вынести лежащей на них туши?
— Ты можешь сделать мне липовую справку о зарплате?
Опаньки. Приехали. Честная Настя, которая всем говорит только правду. Он опустил ложку, так и не отломив от торта кусочка.
— Зачем тебе?
— Можешь?
— Не могу, — ответил он быстро.
Она опустила глаза и спрятала руки под стол.
— А зачем тогда спрашиваешь? — в голосе задрожала обида.
— Потому что хочу тебе помочь. Но не липовой справкой. Мы не какая-нибудь шарашка. Зачем тебе справка? В банк? У тебя кредит? Сколько?
Она не поднимала глаз, продолжая смотреть на нетронутый кусок торта.
— У меня нет никакого кредита. Мне его не дают, а он мне нужен.
— Я спросил, сколько?
— Я не скажу. Не можешь сделать справку, значит, не можешь.
— Настя, ну что ты как маленькая, прямо? На что тебе кредит? Ну не машину же с квартирой ты собралась покупать? Скажи мне, сколько тебе надо. Сто тысяч я дам тебе прямо сейчас и даже не спрошу зачем они тебе понадобились.
— Мне нужно больше, чем сто тысяч.
Она снова жутко моргала.
— Настя, а с чего ты решила отдавать такую сумму? Ну дам я тебе справку, а дальше-то что?
Она пожала плечами и снова уткнулась носом в чашку остывающего кофе.
— Настя, на что тебе кредит нужен?
— Чтобы выплатить другой, который давно просрочен.
Она подняла голову, но лишь на секунду, но и секунды оказалось достаточно, чтобы он увидел в ее глазах слезы. У стола четыре стула, и он мигом пересел на другой, и, когда обнял Настю за плечи, та сразу же ткнулась ему в плечо.
— Ну все, хватит… Ты забыла, что глаза накрасила?
Он схватил со стола салфетку и принялся промокать ей глаза. Настя не вырвалась, даже не дернулась, только громко всхлипнула.
— А теперь все по-порядку. Просрочен? Кем? Ну когда ты могла его взять? На бурное отмечание восемнадцатилетия, что ли?
Она кивнула.
— Не ври мне!
— Я не вру, — она чуть отстранилась от его груди. — Только восемнадцать лет я отмечала в больнице. У мамы. У нее был рак, а она скрывала его от нас до самой операции, а после больницы я совершенно случайно услышала ее ночной разговор с подругой о том, что ей слишком долго ждать химию и все может закончиться очень плохо. Илья, мой брат, сказал, что возьмет кредит и пусть завтра же ей ее сделают. Но маме мы про кредит не сказали. Илья сказал, что это его сбережения, его и его жены. А сейчас выяснилось, что он не только этот кредит не выплатил, так еще и на ремонт дома брал. Понятно, что еще одного кредита ему на дают, его жене тоже. Маме мы не можем об этом сказать, да у нас от ее зарплаты не так много и остается. И ей нервничать нельзя, а то все вернется. И я совершенно не знаю, что мне делать.
Она смотрела на его пустой стул и ему пришлось развернуть ее к себе за плечи. Под глазами у Насти появились новые черные круги.
— А делать надо вот что: назвать сумму. Полностью. А потом мы с твоим братом уже сами разберемся. Без тебя. Ну, долго еще молчать будешь?
— А я не хочу от тебя денег, — буркнула Настя зло и попыталась освободиться от его рук: не вышло.
— А тебе я денег и не даю. Я даю их твоему брату как беспроцентную ссуду. Потом вернет. Сколько ему надо? И когда?
— Должно хватить трехсот. Это много, да?
— Ты знаешь, что это много. Но я найду их. Когда надо? — Она снова опустила глаза. — Давайте завтра приезжайте вместе. В руки денег не дам. Пойдем в банк и закроем кредит.
— А что я Илье скажу?
— А что ты скажешь своей маме, если она узнает, что у нее сын по уши в долгах? А? Никакой банк вам не поможет. Но все, что можно решить деньгами, не проблема. Так что не нервничай.
Она снова шмыгнула.
— Пей кофе и ешь торт. У меня встреча через…