Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США

Кэшин Джоан Э.

Мирные жители по-прежнему изо всех сил пытались защитить свою еду от армии мятежников. В окрестностях Тупело, Миссисипи, пожилой мужчина наставил ружье на двух солдат, грабивших его ферму, но они отобрали его у него, сломали об дерево и заставили его отнести провизию им в лагерь. Женщины тоже вступали в активную борьбу. Жительница Теннесси, муж которой служил в армии США, «обезумела» от ярости, когда солдаты-мятежники убили ее кур и стали готовить их прямо у нее на кухне. Когда они уселись есть, она спрятала их оружие и под дулом пистолета отвела незваных гостей в ближайший лагерь янки. Федералы охотно пересказывали друг другу эту историю. В апреле 1863 года капитан-конфедерат слышал, что юнионист из Литтл-Рок, известный только как мистер Кристиан, попытался подкупить двух женщин с тем, чтобы они отравили солдат-южан [186] .

186

См. [Watkins 1999: 41; OR 1, 22, 2: 825]. См. также статью «Любопытный случай на войне», опубликованную в газете «Дейли тру Дельта» (Новый Орлеан) 20 декабря 1862 года, с. 1.

Многие жители вспоминали, что серьезные проблемы с нехваткой еды начались именно в 1862 году. В апреле состоялась первая мобилизация, и многие белые мужчины отправились в армию Юга, а еще большее количество рабов сбежали, чтобы присоединиться к армии Севера. Объем рабочей

силы сократился. Более того, территория, на которой военные могли добывать продовольствие, тоже начала уменьшаться. В результате мирные жители стали голодать – причем не только в осажденных городах вроде Виксберга, но и во всем регионе. Как всегда в подобных ситуациях, все мысли и разговоры были только о еде. Люди были готовы съесть практически что угодно. Миссис Оуэн из Теннесси подбирала ошметки мяса, упавшие с телеги солдат-янки, которые ограбили ее ферму. Осенью 1862 года в лагеря северян начали приходить толпы женщин и детей, умолявших поделиться с ними едой. Той же осенью в письмах и дневниках солдат появились упоминания о том, что сейчас называется «продовольственной пустыней» – так, в Боливаре, Теннесси, вообще не осталось еды [187] .

187

См. письмо Мэри Хьюстон сестре от 5 января 1866 года, письмо Мэри А. Хьюстон, Университет Западного Иллинойса (WIU); военный дневник Доры Ричардс Миллер, запись от 20 ноября 1862 года (OCM); письмо С. Г. Иллса «Дорогому дяде» от 12 октября 1862 года, архив Сэмюэла Генри Иллса (LC). См. также [Goff 1969: 54; Loughborough 1990: 76–77; Russell 2005: 137–138; Warwick 2006: 169; OR 1, 8: 25].

Постановления конфедератов

В январе 1863 года вышли официальные Постановления для армии Конфедеративных Штатов – в определенном смысле избыточный документ, поскольку с начала войны армия уже следовала довоенным законам США, по крайней мере теоретически. Как и в 1861 году, Конфедерация дословно перепечатала старый Военный кодекс. Оттуда в Постановления перекочевали также статьи 52 и 54, в которых говорилось, что забирать провизию у гражданского населения можно лишь в случае необходимости, причем бессмысленная трата еды, ее порча или уничтожение были под запретом. В новом тексте появилось уточнение о том, что «безнравственное разрушение» частной собственности является «бесчестием» для армии Юга и ставит ее солдат на один уровень с врагом. От командиров ожидалось, что они положат конец такому неподобающему поведению и защитят «наших» мирных жителей (вероятнее всего, имелись в виду сторонники Конфедерации, хотя прямо об этом речь не шла) [188] .

188

См.: Постановления армии Конфедеративных Штатов, с. 407–420.

Новые старые Постановления от 1863 года едва ли смогли оказать значительное влияние на поведение мятежников, что уже не кажется удивительным. Более добросовестные интенданты, такие как Чарльз Д. Хилл, выдавали во время реквизиций мирным жителям расписки и, как правило, не интересовались их политическими взглядами. Однако большинство не особо заботилось о документации. В марте 1863 года, когда кавалеристы из Хэмптоновского легиона галопировали через Виргинию и отбирали у местных жителей мясо, Джозеф Уэдделл, гражданский специалист интендантской службы, сравнил их с «роем саранчи». Несмотря на усилия генерал-интенданта Абрахама Майерса и других администраторов, хозяйственные и интендантские структуры по-прежнему страдали от нехватки организованности и дисциплины. После того как сержант интендантской службы У. Ч. Браун украл провизию с фермы в штате Миссисипи, его капитан доложил об этом проступке наверх, однако наказания не последовало. Перед лицом голода рядовые делали то же самое, что и раньше. В Теннесси солдаты из 25-го Алабамского пехотного полка были вынуждены сами заботиться о своем пропитании, поскольку телеги с провиантом так до них и не добрались. Они выкопали на поле картошку, после чего на протяжении нескольких часов готовили ее и ели [189] .

189

См. письмо Чарльза Д. Хилла Джессу Пейну от 18 июля 1863 года, собрание Чарльза Д. Хилла (CMLS-VHS); дневник Джозефа Уэдделла, запись от 15 марта 1863 года (VSP); дневник У. Ч. Брауна, запись от 19 октября 1863 года (CPL); «История 25-го Алабамского пехотного полка, 1861–1865 годы», [июнь–июль] 1863 года (URL:Home – дата обращения: 06.02.2023). См. также [Goff 1969: 75–89].

Подчиняясь необходимости, мирные жители начали приспосабливаться к новому режиму распределения еды. Они торговались друг с другом, принимая еду в оплату за постой, и спорили с солдатами, предлагая обменивать пироги на кукурузу, хотя это и нарушало военные постановления. В ход пошли старинные рецепты: по примеру своих бабушек местные жители научились варить патоку из кленового сиропа. В 1863 году в книге рецептов, составленной из заметок, опубликованных в различных южных журналах, говорилось, что в знак патриотизма мирные жители могут приготовить заменители яблок, устриц и сливок из различных комбинаций крекеров, масла, яиц и кукурузы [190] . Будучи уверенными, что голод угрожает самому их существованию, гражданские жители были готовы преодолевать любые препятствия. Обитавшая в деревянном домике жительница Виргинии отправилась за кукурузой: для этого она прошагала восемь миль и принесла кукурузу на собственных плечах. Кражи продовольствия, которые изредка случались до 1861 года, стали все более частыми, поскольку мирные жители воровали еду друг у друга, белые жительницы Конфедерации шли ради продовольствия в проститутки, а во всем регионе появлялось все больше нищих, детей и взрослых, – феномен, характерный для любой страны в военное время. Как заметил рядовой-янки Эйса У. Мэрин, смотреть на детей, просящих милостыню, чтобы купить еды, еще тяжелее, чем на тела солдат, павших на поле боя [191] .

190

См. воспоминания Марии Саутгейт Хауэс, с. 26, OCM; дневник Мэри Л. Пирр, запись от 18 февраля 1863 года (UTK); «Конфедератская кулинарная книга», с. 3, 7, 17. См. также [Reyburn, Wilson 1999: 72–73].

191

См. отрывки из дневника и письмо Франклина П. Уэггонера, запись от 25 июля 1863 года (ISL). См. также [Botkin 1945: 253; Percival 1995: 71–72; Schrijvers 1998: 174–176, 188]. См. также статью «Новости из Вашингтона», опубликованную в газете «Нью-Йорк геральд» 22 марта 1863 года, с. 4; письмо Эйсы У. Марина Энн Марин от 13 июля 1863 года, письма Эйсы У. Марина, Университет штата Индиана в Терр-От.

На растущую проблему голода среди населения отреагировали некоторые организации. К осени 1861 года в некоторых городах Юга открылись так называемые «бесплатные» рынки, где беднякам раздавали еду, а в 1862 году некоторые южные штаты начали продавать вдовам и женам

солдат продукты по сниженной цене. При церквях открывались благотворительные кухни, старавшиеся накормить голодных. Отдельные офицеры обеих армий делились провизией с нуждающимися мирными жителями, хотя ни у южан, ни у северян не было устойчивой позиции по этому вопросу. Иногда во время отступления солдаты-мятежники оставляли содержимое интендантских складов гражданским. Янки тоже делали, что могли. Служивший в 1862 году в оккупированном Галверстоне полковник Айзек Беррелл делился своим пайком с голодными женщинами и детьми, ибо того требовала «обычная гуманность». Однако эти меры были не особенно эффективны. Полковник Джеймс А. Гарфилд называл их временными и полагал, что за помощью мирным жителям стоило обращаться к соседям [192] .

192

См. статью «Бедняки и их потребности», опубликованную в газете «Мейкон дейли телеграф» 6 ноября 1861 года, с. 1; письмо Генри Ч. Лэя жене от 28 января – 15 февраля 1863 года, собрание Генри Ч. Лэя (ASI). См. также [Rable 1989: 104–105; Davis 1961: 24; OR 1, 15: 204–205; OR 1, 7: 663–664].

Реквизиция

Забавно, что в марте 1863 года Конгресс Конфедерации официально одобрил то, чем армия Юга занималась с самого начала войны, – речь идет о реквизиции частной собственности для военных нужд. Так называемый Закон о реквизиции был принят 25 марта. В нем говорилось, что в любой ситуации, когда армии требовалась чья-либо собственность, включая продовольствие, любой офицер мог ее изъять, при условии, что он выпишет квитанцию на ее стоимость. Закон подразумевал и некоторые меры защиты мирного населения: так, в нем не уточнялось, что квитанции необходимо выдавать только конфедератам. Каждому штату предписывалось создать комиссию, которая бы определяла объем выплат за реквизированную собственность; военные должны были оставить владельцу достаточно еды, чтобы он мог прокормить семью; если реквизированное имущество оказалось утеряно или разрушено, предполагалось, что государство компенсирует его стоимость; наконец, любого офицера, нарушившего этот закон, ожидало разжалование в рядовые. Военное министерство обещало, что возместит мирным жителям все убытки, исходя из собственных таблиц цен на различные товары. Кроме того, по решению Конгресса, в ситуации, когда офицер и мирный житель расходились в стоимости реквизируемого имущества, то к этому вопросу следовало привлечь другого мирного жителя, который бы действовал в роли «третейского судьи». Такую практику применяли и раньше: до весны 1863 года у мятежников уже был опыт взаимодействия с подобными арбитрами – например, когда требовалось определить стоимость парусных судов, реквизированных интендантской службой [193] .

193

См. [Thomas 1979: 196; OR 1, 1: 353; OR 1, 9: 144]. См. также Закон о реквизиции от 25 марта 1863 года; Мэттьюс. «Законы Конфедеративных Штатов, 1862–1864 годы», с. 102–104.

Большая часть белого населения Конфедерации выступила резко против Закона о реквизиции, хоть в нем и содержались меры по защите местных жителей. Громкие яростные протесты поднялись уже весной 1863 года. В газете «Чаттануга дейли ребел» сообщалось, что офицеры-реквизиторы творили «ужасающие бесчинства против справедливости» и зачастую против бедняков, в то время как более обеспеченным удавалось избегнуть реквизиции. Были отдельные попытки опротестовать этот закон в суде; истцы заявляли, что государство не имеет права забирать еду (и древесину) для нужд армии, однако они проиграли. Мирные жители публично жаловались, что офицеры отбирали у них, что хотели. Другие утверждали, что закон поощряет соседей доносить друг на друга. В некоторых штатах были приняты законы для регулирования реквизиции, однако это мало изменило поведение военных [194] .

194

См. [Rable 1994: 193]. См. также статью «Конгресс», опубликованную в газете «Чаттануга дейли ребел» 31 марта 1863 года, с. 2; статью «Суды», опубликованную в газете «Ричмонд экзамайнер» 13 ноября 1863 года, с. 1; статью «Реквизиции: правильный способ, неправильный способ», опубликованную в газете «Мейкон дейли телеграф» 18 декабря 1863 года, с. 2. Ср. [Thomas 1979: 196], где автор утверждает, что большинство мирных жителей подчинились этим мерам.

Весной 1863 года, сразу после принятия Закона о реквизиции, среди гражданского населения начались голодные бунты. Как правило, они происходили в городах, и в них участвовало множество женщин. 2 апреля в Ричмонде, Виргиния, примерно полтысячи женщин «с воем», как выразился свидетель, бросались на магазины и сбивали с ног людей на улицах. Аналогичные бунты разразились в Мобиле, Атланте, Мейконе, Солсбери и Хай-Пойнте (Северная Каролина). Возможно, на самом деле их было еще больше: как отметил житель Ричмонда, газеты старались обойти эту тему молчанием. Другие конфедератские издания винили во всем преступников, шпионов или иммигрантов, в то время как некий Дж. С. Смит полагал, что виновны южане, поддерживающие Федерацию. Бунты обнажили всю неэффективность государственных мер, однако правительство и армия Юга не стали менять свою политику. Военные по-прежнему постоянно требовали еды [195] .

195

См. [McWilliams 2005: 291–293; Escott 1976: 128; OR 1, 25, 2: 196–197; Rable 1989: 110]. См. также письмо «От матери моему дорогому ребенку» от 3 апреля 1863 года, письмо о хлебном бунте, Национальный музей Гражданской войны в Харрисбурге; статью «Дерзкий эксперимент», опубликованную в газете «Мейкон дейли телеграф» 10 апреля 1863 года, с. 1. Когда в августе 1863 года должность генерал-интенданта перешла от Абрахама Майерса к Александру Лотону, он тоже не смог обеспечить адекватные поставки провизии: см. [Goff 1969: 142–144, 158].

Голодающие

Весной 1863 года, когда среди мирного населения Юга начинались голодные бунты, армия Севера приняла на вооружение Кодекс Либера. Его статьи, в которых говорится о провианте, выглядят крайне противоречивыми. Фрэнсис Либер полагал, что армия имеет право «морить голодом неприятеля, вооруженного или невооруженного, чтобы обеспечить его скорейшее подчинение». Далее он утверждал, что солдаты могут отбирать еду у противника и собирать провиант на его территории, однако добавлял к этому, что частную собственность можно конфисковывать только в случае «военной необходимости», когда армии США требуется поддержка, а имущество «невооруженных гражданских лиц» следует по возможности не трогать, в особенности если речь идет о «верных нам гражданах». Итак, Либер снисходительно относился к тому, чтобы морить голодом поддерживавших Конфедерацию мирных жителей – в качестве средства ведения войны или, возможно, крайней меры, – за исключением тех случаев, когда это могло повредить частной собственности или здоровью невооруженных людей, если они были на стороне Федерации [196] .

196

См. статьи 15, 17, 22, 38, 156 в [Witt 2012: 377–378, 380, 393–394].