Натюрморт с живой белкой

Горышина Ольга

Он выдержал паузу, и тишина электрическим разрядом прошлась по руке, так что Белке даже пришлось опустить совок на пол.

— С чего я должен верить тебе сейчас?

Белка сорвала с его спины рюкзак, плюхнула его не глядя прямо на совок и принялась искать кошелек. Через пару мгновений она смогла сунуть под нос Дениса кредитную карту и орегонские права, где четко было написано имя «Бель Деграсси», на фотографии она тоже выглядела собой. Денис остался недвижим. Белка пихнула рюкзак в угол и вновь схватилась за метлу.

— У тебя мать русская, что ли?

Белка

кивнула и поспешила в кухню, где тоже шарахнуло окно. К ногам с сервировочного столика посыпались чайные пакетики. Она перешагнула через них, чтобы добраться до помойного ведра. Закрыла на замок окно, за которым бушевала стихия, и принялась наводить порядок.

— Хочешь чая? — поднявшись с колен, спросила она появившегося в дверях Дениса.

— Ты мне обещала душ.

Это была новая грубая интонация. Таким тоном он с ней еще не разговаривал. Сердце подпрыгнуло к горлу, и Белка едва смогла выговорить «сейчас» и только на балконе сообразила, что все это время разговаривала с Денисом по-английски, и понадеялась, что Мартин их не слышит. Все нервы, все нервы, надо взять себя в руки. Она это понимала, но лишь умом. Тело жило своей жизнью. Жилка под коленкой дрожала, точно после пробежки, и Белка с большим трудом подняла опрокинутую ветром железную сушилку и нажала на кнопку, чтобы опустить на перила балкона железные жалюзи. Гостиная сразу погрузилась во тьму, и пришлось на ощупь снимать прищепки.

— Вот, — она протянула Денису полотенце с одеждой и указала на открытую дверь ванной комнаты. — Закрой там окно, пожалуйста.

Денис прижал одежду к мокрой футболке и продолжал смотреть на Белку тяжелым взглядом.

— А ты классно говоришь по-русски. Респект. С мамой практикуешься? И, кстати, с ней ты меня когда познакомишь?

Белка почувствовала, как леденеют виски.

— Мама погибла в аварии, — проговорила она чужим голосом.

Денис уткнулся взглядом в полотенце.

— Прости. Не хотел. Закрыть окно, говоришь?

Он шагнул в ванную.

— Да, спасибо, — бросила ему в спину Белка и пошла в кухню включить чайник.

Наверное, надо сделать сэндвичи. Мартин явно ничего не ел. Под коленкой все еще болело, от мокрой одежды начинало не на шутку колотить, но переодеваться без душа Белка не хотела, да и вообще не хотела ничего делать. Минута, две… Она бесцельно глядела на шумящий чайник, так и не протянув руки даже к хлебному пакету.

— Ты почему не отвечаешь на телефон? Я звонил тебе три раза.

Белка аж подпрыгнула от вопроса Мартина. Без телефона, но с тем же каменным лицом он вышел к ней из комнаты. Сейчас будет еще одна буря. Уже из-за Дениса.

— Пап, я не слышала. Прости. Рюкзак был у Дениса.

Она натянула майку на трусы так, что чуть не обнажила грудь, хотя взгляд Мартина все время оставался на ее лице.

— Пап, извини. Я просто забыла купальник, а было очень жарко… Я полдня рисовала…

— Почему ты оправдываешься? — Мартин остановил излияния дочери все тем же мертвым голосом. — Я спросил тебя только про телефон. Я звоню тебе, лишь когда мне действительно нужно поговорить с тобой. У меня на работе большие проблемы. Надо срочно ехать в парижский офис. Я хотел узнать, едешь ли ты со мной? В любом случае, уже заказан люкс. В нем две комнаты. Но если ты хочешь остаться…

Вот тут голос его изменился. Не потеплел, а просто стал тише.

— На сколько дней? — спросила Белка.

— Два, три… Я не знаю пока. Я ничего не могу обещать. Вряд ли выйду из офиса, но ты ведь найдешь, чем занять себя в Париже.

— А ты можешь не ехать? У тебя же отпуск.

— Еще нет, и ты это знаешь. Так ты едешь со мной? Я хочу успеть на утренний поезд. Если остаешься, мне нужно вызвать такси. Я не хочу оставлять тебя без машины и не хочу гнать тебя зря до Тулузы. Белка, почему ты молчишь? Скажи наконец, ты едешь со мной?

Она не понимала, почему молчит. Взять мольберт и пойти на Монмартр рисовать, что может быть проще! Это же отлично — никакого Дениса рядом. И… вечером отец с ней. Хотя бы вечером.

— Хорошо. Я понял. Это нормально. Только еще вопрос? Почему именно Тьерри перевел тебе деньги?

Белка шумно выдохнула. Вот такого от брата она никак не ожидала.

— Он тебе позвонил, да?

Впервые Тьерри передавал ее секреты отцу. Во рту сделалось кисло, глаза защипало… Мартин поправил очки и качнул головой.

— Я просто увидел транзакцию. Я думал, что не послал тебе денег на квартиру, вот и проверил счет. А что он должен был мне сказать?

Белка замерла — теперь бы выкрутиться.

— Ничего. Это наш с ним секрет.

Мартин замер.

— Хороший секрет? — в голосе его чувствовалось недоверие.

— Ты мне не веришь? — в голосе Белки прозвучал вызов.

— Просто он никогда не переводил тебе такие крупные суммы. Ты точно ничего от меня не скрываешь? Вы слишком долго вчера трепались.

Мартин говорил тихо, не сводя с дочери взгляда, и Белка не знала, краснеет сейчас или белеет. Вдруг, ни с того ни с сего, Мартин повернулся к ней спиной и произнес:

— Я сейчас вызову такси.

И тут Белку прорвало. Она схватила со столешницы пачку с чайными пакетиками и швырнула на пол. Мартин обернулся и уставился на дела ее рук.

— Ты чего это такое делаешь?!

— Ничего!

Она метнулась в коридор, зацепив отчима плечом.

— Не веришь мне и не надо! Катись в свой Париж!

Денис уже стоял в коридоре, но Белка даже не взглянула на него. Она шарахнула дверью и рухнула на кровать. Через секунду к ней постучали.

— Белка, выйди, пожалуйста!

Голос Мартина звучал тихо, но требовательно. Она накинула на голову подушку и осталась лежать. Дверь открыта, но он не войдет.

— Извини нас, пожалуйста, — Мартин повернулся к Денису и улыбнулся, а гость только сильнее вжался плечом в стену, чувствуя, что секунда и придется вернуться в душ.

— Это вы меня извините, сэр, — проговорил он медленно, ужасаясь своему глубокому акценту, точно он впервые заговорил на иностранном языке. — Я не знаю, что сказала вам дочь, но я…