Натюрморт с живой белкой
Шрифт:
— Хочешь вина?
Денис держал коробку с нектаринами. Они единственные из фруктов выглядели здесь аппетитными. От дыни он отказался, сказав, что у него еще целый месяц будет в Питере, чтобы ими объесться, а вот нектарины с дерева он может поесть только здесь и сейчас.
— Чего молчишь? Какого вина тебе хочется?
Белка скривила губы в подобие улыбки.
— Мне только двадцать будет. Забыл?
— Ешкин кот! — ящик аж подпрыгнул в его руках. — Теперь еще скажешь, что я спаивал малолетку? Я застукал тебя с сангрией, так что не строй из
Белка вытерла об юбку вспотевшую ладонь.
— Я серьезно тебе говорю. Я не пью. Дома уж точно. А здесь если только бокал с Мартином за компанию. С Тьерри, кстати, мы даже сангрии не выпили.
— Что серьезно, до двадцати одного ни-ни?
— Ну как бы да… Все за рулем. До двадцати одного даже с одним бокалом нельзя. Права отберут. Без разговоров. Брата вот отец даже в двадцать один не сумел уговорить выпить пива. Тьерри и сейчас совершенно равнодушен к алкоголю. Но ты покупай. В Руссильоне очень хорошее вино. Папа так считает, а я его вкусу доверяю.
Денис не сводил с нее взгляда, точно проверял на детекторе лжи, а потом улыбнулся как-то странно, словно улыбка сама прорвалась через баррикаду серьезности — появилась и тут же исчезла. Голос звучал слишком серьезно для момента и сказанных слов:
— Его вкусу стоит доверять, раз он выбрал твою маму.
Белка поспешила отвернуться — последнее, о чем она хотела сегодня думать, так это о матери. Она наугад ткнула пальцем в бутылку вина.
— Бери вот это.
Денис расплатился и возле машины спросил:
— А у вас принято есть фрукты немытыми?
Вместо ответа Белка выхватила из коробки два нектарина.
— Кажется, ты уже знаешь ответ! — Упоминание о матери разозлило ее не на шутку. — Или у тебя память короткая?
— Я все прекрасно помню, — Денис захлопнул багажник. — Но спасать персик — это не то же самое, как намеренно есть фрукты немытыми. Иногда мы отступаем от правил, но правила существуют. Но я готов отступить от них вместе с тобой еще раз…
Денис выхватил у Белки нектарин и откусил от него большой кусок. Она сжала свой сильнее, чем резиновый мячик при сдачи крови. Потом, поддаваясь порыву, вырвала надкусанный Денисом и впилась зубами в плотную белую мякоть, пытаясь добраться до сока.
— Бель, ты меня пугаешь… — усмехнулся Денис, забирая свой фрукт. — Не хотел бы я оказаться на месте несчастного нектарина.
Белка вновь попыталась его забрать, но не получилось. Тогда, не убирая пальцев с руки Дениса, она прошипела:
— Именно этого ты, кажется, добиваешься с первой минуты нашего знакомства. Или уже передумал?
— А ты меня намеренно пугаешь, да? Знаешь, я не из пугливых.
— Отлично, — Белка потянула на себя нектарин, но тот намертво засел в пальцах Дениса. — Только все будет по-моему, ясно?
— Нет, — он притянул ее руку вместе с фруктом к своим губам. — Америка не будет диктовать России условия, даже не надейся. Только паритет, поняла? На холсте ты хозяйка, но на простыне я. Разве это не честно? Отдай, он мой.
Денис избавился от ее руки, но не откусил от нектарина.
— Чего ты боишься? Я что, на зверя похож? У нас медведи по улицам не ходят и на балалайках не играют. Я бы тебе на гитаре сыграл, была б гитара. Прекрати, дуреха, — он осторожно коснулся ледяной щеки Белки. — Обещаю, буду сидеть и не двигаться, как в почетном карауле. Час, два, сколько тебе будет нужно. Где ты рисовать собралась? — его ладонь прикрыла горячее плечо Белки. — Ты, девочка, сгорела.
— Дома. У меня алоэ есть.
— Ну, поехали тогда скорее домой.
И Денис приглашающе распахнул перед художницей дверь своей машины.
Глава 22 "Королевская немилость"
Свет вновь выключился на половине пути, но руки Дениса были заняты коробкой, потому они не остановились даже для короткого поцелуя. Однако только через пролет Белка сумела прижать мольберт к стене и, высвободив руку, нажать на кнопку выключателя, а у двери вообще пришлось опустить его на пол, чтобы достать ключ. В коридоре Белка сразу схватилась за телефон, пролежавший полдня в машине, и набрала номер отца. Мартин звонил два раза, но не оставил ни одного сообщения. Денис следил за ее лицом, топчась на пороге, хотя Белка уже пару раз махнула ему рукой, чтобы проходил в кухню.
— Папа, я работаю, — прокричала она в трубку по-французски. Не специально, а так получилось из-за нервного напряжения, сковавшего голову ледяным обручем.
Денис обернулся, но ничего не сказал. Мартин тем временем пообещал больше ее не отвлекать и позвонить уже ближе к вечеру. Сердце Белки забилось в висках, но мозг все равно не сумел придумать никакого предлога, чтобы попросить Мартина позвонить утром, и Белка шепнула отцу уже по-английски: «Хорошо».
— Бель, отключи телефон, — Денис стоял в дверях кухни, подпирая плечом косяк. — Иначе нечестно как-то получается.
Его телефон остался в машине лежать мертвым грузом. Выяснилось, что порвался провод, а на поход в магазин за новым сегодняшнее драгоценное время они решили не тратить. У всей семьи Деграсси были самсунги, и Белка ничем не могла помочь владельцу последней версии айфона. Если только действительно выключить свой смартфон.
— Не могу, — она сжала губы. — Я выключу звук. Папа будет звонить, но не скоро. Я могу не отвечать сразу, но мне обязательно надо будет перезвонить ему до ночи. Иначе он будет волноваться.
Денис наградил ее долгим взглядом и довольно громко сглотнул слюну.
— Так какой у нас распорядок дня?
Белка облизала пересохшие губы.
— Если тебе нужно в душ, иди. А я пока поставлю на балконе мольберт.
Денис пожал плечами.
— Лучше сама скажи, нужно ли мне в душ?
Белка мотнула головой, нервным движением спрятала волосы за уши и отправилась в ванную за резинкой. Однако накрутить ее на конский хвост не успела. Покрасневшие плечи покрылись жирным слоем бальзама алоэ-вера, а шея — жадными поцелуями. Язык Дениса пересчитывал каждый позвонок снова и снова, вверх-вниз, вперед-назад.