Научи меня любить
Шрифт:
Она увидела себя со стороны, умирающую от страха, бредущую сквозь заросли, в ужасе вздрагивающую от каждого шороха.
— А ты молодец, — старик похлопал ее по плечу, — этой ночью ты утерла нос своему страху. На, выпей, — он протянул Лизе дымящуюся железную кружку, — этот отвар успокоит тебя и вернет силы.
Лиза выпила очень горячий пряный напиток со странным, довольно приятным вкусом. Постепенно нервная дрожь оставила ее, и девушка почувствовала прямо-таки зверский аппетит. Старик со смехом протянул ей тарелку лепешек с вяленым мясом. Лиза с жадностью набросилась на еду. Только успокоившись, она смогла оглядеться. Здесь, на поляне, стояло что-то вроде большой палатки или навеса без передней стенки. Рядом, привязанные к редким деревьям, висели несколько гамаков, в которых мирно спали, завернувшись
— Ложись-ка ты спать, — сказал Лизе старик. — Талита, — он кивнул головой в сторону индейской девушки, — покажет тебе твой гамак.
— Пойдем, — позвала Лизу Талита низким, хрипловатым голосом.
Поднявшись, Лиза почувствовала, что каждый шаг дается ей с трудом. У нее сейчас было только одно желание — заснуть как можно скорее. Видно, в отваре старика были намешаны снотворные травы. Спотыкаясь на каждом шагу, Лиза добрела до гамака, завернулась в старое индейское одеяло, которое дала ей Талита, и провалилась в глубокий сон.
4
Когда на следующее утро Лиза открыла глаза, у нее перехватило дыхание от восторга. Плато с раскиданными по нему неведомой исполинской рукой огромными камнями причудливой формы, покрытое ковром неправдоподобно ярких цветов, представляло собой захватывающее зрелище неземной красоты. Солнце еще не поднялось высоко, его золотистые лучи ласкали землю, спящих в гамаках людей, лошадей, мирно щипавших траву.
У Лизы слезы навернулись на глаза. Ее охватило удивительное чувство свободы. Вероятно, все ее страхи и несбывшиеся надежды остались в зловещем ночном лесу. А здесь, на поляне, только что проснулась она, настоящая Лиза.
Она легко выпрыгнула из гамака и пошла разыскивать дона Рафаэля. Ей хотелось броситься ему на шею от переполняющего ее чувства благодарности за освобождение. Но когда Лиза наконец отыскала его, курящего трубку с невозмутимым, как всегда, видом, она немного растерялась. Старик приводил ее в состояние внутреннего трепета и замешательства. Лиза его побаивалась, она до сих пор не могла понять, откуда ему известны подробности из ее жизни.
— Доброе утро, — поздоровалась Лиза.
Старик приветливо кивнул ей, — похоже, у него сегодня было отличное настроение.
— Держи, — он протянул ей банан, запеченный на золе костра.
Банан растаял во рту у Лизы.
— А теперь пойдем со мной.
Девушка послушно последовала за индейцем, ей даже в голову не пришло спросить, куда он собирается ее отвести. Она полностью доверяла ему. Они направились к южному краю плато, туда, где каменистая тропа круто сворачивала в лес. Старик мягким, пружинистым шагом ступал по траве, густым ковром покрывающей землю.
«У него походка молодого человека, — восхищенно подумала Лиза, — а я еле ковыляю. Интересно, сколько ему лет? Я никогда не решусь спросить его об этом».
Старик подвел Лизу к огромному эвкалипту, возвышавшемуся над остальной растительностью, словно хозяин над своими слугами.
— Посмотри, это дерево самое сильное в лесу. Его силы хватает даже на нас, людей. Сядь, прислонись спиной к его стволу, и ты почувствуешь, как его мощь постепенно вольется в тебя. Садись, садись, не бойся.
И индеец, подав Лизе пример, первым опустился на мягкий мох, плотно прижавшись спиной к светлому гладкому стволу. Лиза повторила его движения. Они просидели так молча некоторое время. Лиза старалась прислушиваться к своим ощущениям. Сначала она не чувствовала ничего особенного. Только гладкую поверхность ствола сквозь ткань футболки. Потом Лиза попробовала закрыть глаза, чтобы внешние впечатления не отвлекали ее от внутренних ощущений. Постепенно она почувствовала, что с ней что-то происходит. Мягкая, но настойчивая сила медленно наполняла ее, как вода по капле наполняет пустой сосуд. Лиза не знала, сколько времени просидела она вот так, с закрытыми глазами, но когда старик велел ей подняться, она вскочила на ноги с необычайной легкостью. Так прекрасно Лиза не чувствовала себя давно. Ей хотелось пробежаться, закричать, захохотать во весь голос. Когда такое желание возникало у нее раньше, это всегда было связано или с другим человеком, или с надеждой на чудесное изменение к лучшему. Теперь же ее радость заключалась только в ней самой, в ее настоящем, в том моменте жизни, который Лиза переживала в эту неповторимую минуту. Такой полноты радости бытия Лиза еще никогда не испытывала. Это было чудесное, совершенно новое ощущение жизни.
— Ну вот, теперь ты готова к тому, чтобы измениться, — спокойно заметил старый индеец. Наверное, он не раз приводил к этому дереву людей, которых хотел чему-то научить.
— Зачем тебе все это нужно, — наконец решилась спросить у него Лиза, — почему ты возишься со мной?
— Мне вообще ничего не нужно, — усмехнулся старик, — не нужно ничего, кроме гармонии с миром. А для того, чтобы ее достичь, а потом удержать, человек должен иногда что-то делать и для других. Вы, цивилизованные люди, привыкли воспринимать лишь видимый мир. Вы не обращаете внимания на свои предчувствия, на знаки невидимой жизни. Мы, индейцы, живем не так. Мир полон знаков, он все время говорит с нами. Посмотри, тебе кажется, что вокруг тебя просто деревья, ветки, листья. А на самом деле это — духи леса, которые постоянно говорят с тобой, их только надо услышать. Есть духи воды, воздуха, духи болезни, некоторых изгоняют из человека духи растений. Есть духи умерших людей. Они летают низко над землей, когда их что-то здесь держит, например, когда кто-то, кого они любят, нуждается в их помощи. Дух твоей матери никак не может успокоиться, пока ты не начнешь жить правильно.
Лиза вздрогнула. Она никак не ожидала, что старик заговорит о ее матери. Ведь он не мог знать, что она умерла. Ей стало страшно.
— Донья Долорес, деревенская колдунья, тоже что-то говорила о моей маме. Она даже вызвала ее дух, но мне показалось, что все это просто фокусы с дымом.
— Фокусы для тех, кто боится увидеть другую реальность. Долорес — моя двоюродная сестра, ее мать — женщина моего племени. Она знает, что говорит. Твоя мать была очень сильной женщиной, но, пока она жила на земле, никак не могла проявить это. Поэтому вся ее сила осталась у нее после смерти. А после смерти сила не нужна, там человек не воюет, он уже закончил свою битву. И твоя мать не хочет, чтобы ты повторила ее ошибку. Теперь она беспокоит нас, старых колдунов, чтобы мы научили тебя бороться. Видишь, какую работу задала ты своей маме, как ей приходится мотаться по свету из-за тебя, — усмехнулся дон Рафаэль.
— А ей там неплохо? — неуверенно спросила Лиза.
— Она сможет отдохнуть, когда с тобой все будет в порядке, — жестко ответил старик. — Лучшее, что ты можешь сделать сейчас для нее, — это подумать о себе. Теперь, когда ты сбросила то, что держало тебя раньше, и набралась сил, ты должна осознать наконец, что же с тобой произошло. Сейчас ты расскажешь мне о том, как ты жила, пока не встретила Хосе.
— Ты думаешь, эта встреча была напрасной? — спросила Лиза.
— Напрасных встреч не бывает, — ответил старик, — тебе еще предстоит это понять. Все они для чего-то нужны. Ты, впрочем, как и все белые люди, считаешь, что обязательно должна быть счастливой. И если что-то не приносит тебе счастья, значит, это не нужно. Встречи с людьми, болезни, другие тяжелые события учат нас идти правильным путем. Никто извне не сделает тебя счастливой, пока ты не найдешь источник счастья в самой себе. Не отвлекай меня вопросами. Сейчас ты будешь говорить, а я слушать.
Стараясь ничего не упустить, Лиза рассказала индейцу о своем детстве, о первом замужестве, о встрече с Хосе. Иногда ей не хватало испанских слов, иногда ей казалось, что старик, живший совершенно в другом мире, просто не сможет ее понять. Но, продолжая свой рассказ, Лиза убедилась, что внешние различия играют ничтожную роль в жизни людей, что, по сути, человеческие проблемы всюду одинаковы. Она могла бы родиться в маленьком венесуэльском городке, жить в семье сварливой тетки, подвергаться насмешкам одноклассников и также сдуру выйти замуж за первого встречного, чтобы потом лихо поменять одного мужа на другого, более необычного, скажем, блондина из далекой Европы. И все ее проблемы остались бы при ней, место ничего не меняет — поняла Лиза.