Научи меня убивать
Шрифт:
За четверть часа Олег расстрелял три магазина и уже почти ничего не видел перед собой из-за сизых клубов порохового дыма, густых клубов, плотных, как табачный дым в ресторане, и после него тоже осталась горечь на губах и неприятная муть в голове. Олег поморщился, вскинул «орла», выстрелил дважды, и тут не услышал — все равно бы ничего не разобрал в наушниках, да еще и за зверским грохотом, — почувствовал, что за спиной кто-то есть. Обернулся, не опуская пистолет, сделал это на чистом рефлексе, что вдолбили сначала в училище, а потом на практике, в горах и селениях, где смерть поджидала за каждым камнем. В развороте поднял пистолет еще выше, точно на уровень глаз, и смотрел на Веру через прицел. Та стояла у двери в галерею, зажав ладонями
— Напоминаю, у меня пристрелка, — гася вскипавшую злость, сказал Олег, — почему в галерее посторонние?
— Она заплатила за полтора часа, — как-то очень напряженно отозвался Диман.
— Ну и что? — Олег не смотрел на девушку, но чувствовал, что та уже рядом, чувствовал запах ее духов, слышал дыхание и шорох одежды. Обернулся — Вера развязывала пояс светлого плаща, накинутого поверх платья.
— Я занят, — стараясь не заорать, повторил Олег, но администратор перебил его:
— Сам ей это скажи, ладно? — Таким голосом и тоном Диман говорил если не первый, то точно второй раз за все время, что Олег проработал в «Бункере». Причина давно пропала из памяти, но тоже была веской и серьезной, как и эта. Олег повесил трубку, сосчитал до пяти и повернулся к Вере. Она не улыбалась, стояла перед стойкой и, заложив руки за спину, разглядывала оружие. Посмотрела на Олега, собрала волосы в «хвост», стянула их снятой с запястья пестрой тесемкой. И все молча, без единого слова, только выразительно постучала ногтем по стеклу маленьких наручных часов, и Олег намек понял. «Да на здоровье. Любой каприз за ваши деньги». — Он решил, что будет вежливым, несмотря ни на что. Согнулся в ерническом полупоклоне, проговорил, глядя в пол:
— Чего изволите?
— Как всегда. — У нее голос тоже не дрогнул, нет в нем ни ехидства, ни усмешки, обычный выдержанный тон, обычное отсутствие эмоций и требовательность выложившего хорошие деньги клиента.
— Но можно и этот. — Вера смотрела на «таурус», потянулась к нему, Олег вырвал револьвер почти из рук девушки, отнес в оружейку, прихватил заодно и «израильтянина». Убрал все в сейф, постоял немного за прикрытой дверью, приходя в себя и в темпе соображая, как быть дальше. Решил сделать вид, что ничего не произошло, от объяснений уклониться любым способом и вообще поскорее избавиться от Веры. Помогла мигом отрезвившая и вернувшая способность ясно соображать мысль — они друг другу никто, каждый волен жить своей жизнью, не отчитываясь ни перед кем. Приготовил на всякий случай короткую, отсекающую все вопросы речь, взял из сейфа «беретту», патроны и вернулся в галерею.
Вера сидела на стуле, положив нога на ногу, и смотрела на экран мобильника, кажется, писала эсэмэску. Улыбнулась чему-то, нажала зеленую клавишу и поднялась, бросила телефон в сумку, подошла к стойке. Без напоминания надела очки и наушники, подняла «беретту», прицелилась, плавно, как учили, нажала на спуск. И промазала, точно впервые взяла в руки оружие, ствол мотался в ее руках влево и вправо, пули летели куда-то в область мишени, и редкие попадали внутрь контура.
Еще магазин, еще десять или пятнадцать минут — все то же самое, Вера просто палила в белый свет и даже несколько раз закрыла глаза, чего за ней не водилось со второй или третьей тренировки. Олег молча ждал, когда закончится оплаченное время, подкладывал на стойку полный магазин и смотрел только на мишень. Террорист (или кого она там изображала) получил несколько легких пулевых ранений, но выжил и мог невозбранно творить свои черные дела, пули из «беретты» не нанесли ему серьезного урона.
Наконец Вера положила пистолет на стойку и теперь разглядывала распечатки со своими результатами. Смотрела то на листки, то на мишень, да так грустно и растерянно, точно проиграла пари на хорошую сумму. Улыбнулась себе под нос, глянула на Олега снизу вверх и принялась складывать распечатки.
— Поздравляю, — вырвалось у него само собой. Вера очень медленно подняла голову и смотрела ему в глаза.
— С чем? Я же намазала. — Листки выпали из ее рук, девушка присела на корточки и принялась подбирать их с пола. Собрала, пересмотрела еще раз, поднялась на ноги и протянула распечатки Олегу. Тот не двигался, смотрел в стену за Вериным плечом и чувствовал, что за него говорит и действует кто-то другой, спокойный, сильный, уверенный.
— С днем рождения, — с выражением сказал он. Вера усмехнулась.
— Он у меня только завтра. Придешь? — Этот ее взгляд Олег пропустил мимо, по-прежнему смотрел в стену на неподвижную точку в виде пятна, намалеванного зеленой краской, и это помогало. Появилось ощущение, точно он медитирует и одновременно говорит сам с собой, хорошее такое ощущение, оно нравилось Олегу все больше и больше. Вера сказала еще что-то, кажется, повторила вопрос, и Олег помотал головой.
— Нет, не приду, извини.
— Почему же? — беззлобно, просто из вежливого интереса спросила Вера.
— Подарка нет, — выдал Олег первое, что пришло ему в голову. Дивное ощущение отрешенности от происходящего исчезло, девушка стояла слишком близко, а картинки в памяти стали ярче, теснились одна за другой, и на всех был сынок хозяина «Усадьбы».
— Плевать на подарок…. — только и успела сказать Вера, как Олег перебил ее:
— А Ермохин тоже придет?
Вера с серьезным видом покачала головой, «хвост» проехался по ее плечам. Олег мельком глянул на девушку и отвел взгляд. Он уже слишком хорошо знал ее и моментально уловил в голосе насмешку, пока скрытую, но готовую вот-вот вырваться наружу. Этот разговор надо прекращать, он может очень плохо закончиться для обоих, свое время она «отстреляла» и теперь может убираться куда подальше.
— А остальные? — в лоб спросил Олег и теперь уже сам не сводил с Веры глаз. Та даже растерялась, чуть приоткрыла рот, прикусила нижнюю губу, зажмурилась и тихо рассмеялась. Отлично, все так и есть, она пришла поиздеваться над ним, зная, что на рабочем месте инструктору положено быть спокойным и выдержанным. Хорошо придумала, молодец, как и Маринка, будь она неладна…
— Кто — остальные? — откровенно смеялась над ним Вера. — Что ты имеешь в виду? Поясни, пожалуйста…
Олег принялся молча собирать со стойки пустые магазины, потянулся к «беретте», но Вера оказалась у него на пути. Она уже успела надеть туфли и сейчас была с ним почти одного роста, смотрела в глаза, «держала», как на поводке, и сил вырваться уже не осталось.
— Извини, мне нужно работать. — Олег взял «беретту», выщелкнул из рукояти пустой магазин, положил его на верхушку стопки. И принялся осматривать оружие, заглянул в ствол, решив, что почистит его немедленно, как и «израильтянина», а вот оставшийся не у дел «таурус» пусть пока полежит в сейфе. Отвернулся, шагнул к двери в оружейку и остановился — Вера положила ему руку на плечо.
— Кто остальные? — потребовала она. Наверное, таким голосом девушка говорила и с Диманом, не зря он спекся в один миг и проводил ее к галерее.
— Все, кроме Ермохина, — сказал Олег и повернулся. Вера стояла напротив и улыбалась, без издевки, насмешки и превосходства, просто улыбалась, ей было весело, смешно, черт возьми, перед глазами Олега поплыли сизые клубы, в них скалился Ермохин…
— Но ты молодец, все правильно сделала, Зенкин по сравнению с ним просто голодранец. Ермохинский папаша, говорят, богаче Шестакова, отличный выбор!
Последние слова он почти проорал ей в лицо, но Вера не шелохнулась, зато исчезла улыбка, брови чуть сошлись к переносице, губы дрогнули.