Научная фантастика. Возрождение
Шрифт:
— Мадам, — произнес сильный голос. Голос Миоцен. — Предположим, что это аномалия. Но не кажется ли вам, что это нехарактерно для…
— Вот почему я решила, что это ничего не значит. И искусственный интеллект, которому я доверяю, — часть моей собственной нервной системы — согласился со мной. Состав вещества в этой части корабля изменился. И больше ничего. — Она сделала длинную паузу, наблюдая за своими помощниками. Затем с широчайшей любезной улыбкой признала: — Предположение о существовании полого ядра казалось смехотворным.
Помощники Капитана закивали устало, но с надеждой.
Зная, что их созвали
— Смехотворным, — повторила Капитан. — Но затем я вернулась к тем временам, когда мы были детьми, — каких-то несколько тысяч лет назад. Кто мог предположить, что мир класса «юпитер» может превратиться в корабль, подобный нашему?
«Да, все как обычно, — подумала Уошен, — некоторые предположения всегда будут казаться безумными».
— Но, мадам, — возразила Миоцен, — камера подобного размера сделала бы корабль менее массивным. Разумеется, если предположить, что мы знаем плотность слоев железа…
— И вы предполагаете, разумеется, что ядро является полым. — Капитан улыбнулась своему любимому офицеру, затем всем остальным.
На несколько минут на лице ее застыло безмятежное выражение — она получала удовольствие от их смущения и чувства собственного превосходства.
Затем она напомнила присутствующим:
— Давным-давно это был чей-то корабль. Мы не должны забывать: до сих пор не ясно, зачем был построен наш дом. Насколько нам известно, это был грузовой корабль. Грузовой корабль, и это его трюм.
Помощники содрогнулись при мысли об этом.
— Представьте себе, что в этой камере что-то есть. Подобно любому грузу, он должен быть укреплен. Система мощных поддерживающих полей может смягчать вибрацию каждый раз, когда мы меняем курс. И само собой, если эти поля достаточно жесткие, они замаскируют то, что находится там внизу…
— Мадам! — выкрикнул кто-то. — Прошу вас, скажите, что там находится? — Это кричал Диу.
— Сферический объект. Размером с Марс, но значительно более плотный. — По губам Капитана скользнула усмешка, затем она приказала изображению: — Пожалуйста, покажите им, что я обнаружила.
Изображение снова изменилось. Внутри огромного корабля был скрыт мир, черный, как железо, размером слегка меньше камеры, в которой он находился. Простая мысль о возможности такого невероятного, неожиданного открытия не поразила Уошен сразу — она дошла до нее постепенно, словно волнами, заставив ее задохнуться и покачать головой, глядя на коллег, которых она едва видела.
— В этом мире есть атмосфера, — произнес насмешливый голос, — в ней достаточно кислорода для дыхания, достаточно воды для существования рек и озер — обычные признаки, указывающие на процветающую биосферу…
— Откуда нам знать это? — вырвалось у Уошен. Затем она добавила с легкой паникой: — Я не хотела проявить неуважение, мадам.
— Сама я не была там, если вы это хотели спросить. — Капитан захихикала, как ребенок, и продолжила: — Но после пятидесяти лет тайной работы, с использованием самовосстанавливающихся беспилотников, мы отремонтировали один из старых туннелей… и после всего этого я могу заверить вас, что этот мир не просто существует — каждый из вас скоро сам увидит его…
Уошен взглянула на Диу, удивляясь: неужели и ее лицо растянулось в такой же широкой улыбке?
— Кстати, я дала этому миру имя. Мы будем звать его Костный Мозг. — Капитан подмигнула и произнесла: — Разумеется, потому, что именно костный мозг обеспечивает нас кровью. И он предназначен вам… моим самым талантливым, достойным доверия друзьям!
За несколько десятилетий они достигли удивительных результатов. Беспилотные аппараты, похожие на кротов, прогрызли туннели в толще никеля и железа, восстановив один из древних путей; армии электрокаров ворвались через туннель в загадочную полость, собрали огромный склад продовольствия прямо над Мозгом. Затем бригада аппаратов-конструкторов возвела базовый лагерь для помощников капитана — маленький стерильный город из спален, машиностроительных мастерских и первоклассных лабораторий, расположившихся внутри прозрачного герметичного пузыря.
Уошен прибыла одной из последних. По настоянию Капитана она руководила командой по уборке, которая осталась, чтобы устранить все следы пребывания помощников в жилище пиявок. Эта мера предосторожности требовала напряженного труда. А некоторые из ее людей восприняли задание как оскорбление. «Мы не уборщики», — ворчали они. На что Уошен отвечала: «Верно. Профессионалы закончили бы все неделю назад».
Диу входил в ее отряд, и в отличие от некоторых новичок работал изо всех сил, чтобы заслужить доверие. Вероятно, он думал, что после выполнения этой миссии Уошен сделают Старшим Помощником и она будет покровительствовать ему. И Уошен не видела в этих расчетах ничего невозможного — пока работа выполнялась и успехи следовали за успехами, каждый имел право рассчитывать на награду.
Только два небольших пассажирских электрокара могли преодолеть длинный путь к базовому лагерю. Уошен решила, что Диу составит ей подходящую компанию. Он вознаградил ее за это историей своей жизни, включая и то, как он попал в ряды помощников капитана.
— После нескольких тысяч лет, проведенных в качестве богатого пассажира, я осознал, что мне скучно. — Он произнес это, словно слова исповеди, но весело. — Но вы, помощники, никогда не выглядели скучающими. Недовольными — да. И обычно встревоженными. Но именно это и привлекало меня в вас. Люди ожидают этого, и помощники капитана не могут выглядеть иначе — они постоянно заняты важными делами.
Уошен вынуждена была признать, что это был необычный путь в элиту корабля.
В конце туннеля их транспорт остановился у первого пустого причала. Последний километр Диу и Уошен прошли пешком и внезапно оказались на обзорной платформе. Стараясь держаться вместе, они заглянули через край.
Слегка окрашенный герметичный пузырь отделял их от нескольких сотен километров безвоздушного, но живого пространства. В этом вакууме бурлили силовые поля, создавая заграждение из прочных, устойчивых опор. Опоры эти выглядели как сверкающий бело-голубой свет, который лился отовсюду, заполняя камеру. Казалось, свет ни на секунду не ослабевает. Даже защитный пузырь не спасал от ослепительного сияния. Оно было безжалостным. Глазам пришлось адаптироваться к нему — этот физиологический процесс занял несколько корабельных дней, — и даже после этого никто так и не привык к бесконечному дню.