Научные миры профессора К. И. Козловой. К столетию со дня рождения
Шрифт:
Сочетание личностно-эмоционального и субъективно-психологического восприятия фигуры К.И. Козловой с анализом контекста развития науки представлено в параграфе Т.Д. Соловей «Советский профессор-этнограф Клавдия Ивановна Козлова: между идеалом и действительностью». Здесь предпринята попытка ответить на весьма общий и сложный вопрос: каково соотношение в формировании картины мира и интеллектуального стиля Клавдии Ивановны объективных биографических и социо-политических коллизий, с одной стороны, и особенностей ее психотипа, с другой. Для ответа на этот вопрос автор анализирует особенности развития кафедры этнографии (этнологии) исторического факультета МГУ в конце 1980-х – 1990-е годы, выстраивание отношений между коллегами и проявление сложных позиционирований
Другие четыре параграфа первой главы можно было бы объединить под рубрикой «Воспоминания благодарных учеников». В параграфе «Клавдия Ивановна Козлова: вспоминая Учителя и Ученого» речь идет о том влиянии, которое К.И. Козлова оказывала на своих учеников, помогая им в научном становлении. История, представленная в этом параграфе, похожа на истории других многочисленных учеников К.И. Козловой, которые неизменно подчеркивают, что ключевыми чертами преподавательского стиля К.И. Козловой были логика и последовательность изложения материала, высокая требовательность к себе и ученикам, умение заинтересовать студентов. Все это, естественно, привлекало учеников, которые также ценили ее доброжелательность и искреннюю заинтересованность в их успехах, выстраивание с учениками творческого союза, где учитель не поучает, но учит. Как и многие другие, автор этого параграфа отмечает простую и непринужденную манеру К.И. Козловой в изложении на лекциях сложного и теоретически насыщенного материала. В этом тексте, как и в ряде других, отмечается та роль, которую профессор Козлова придавала этнографическому полю, и ее абсолютный императив в этнологических исследованиях опираться на полевые, архивные источники и данные смежных наук. Как и далее в этой главе, здесь обращается внимание на гостеприимство, радушие и хлебосольство Клавдии Ивановны, которые сполна получали ее ученики.
Лирично-поэтическим и очень личным можно определить параграф «Матриарх кафедры этнологии». Его автор – В.Е. Владыкин – показывает, как первая же лекция Клавдии Ивановны прочно его привязала к неизвестной ему до этого науке этнографии, а первая экспедиционная поездка с Клавдией Ивановной сделала эту связь с этнографией неразрывной и определила всю дальнейшую научную судьбу. И опять здесь те самые повторы, которые редакторы намеренно не стали убирать: широта научных интересов К.И. Козловой, ее талант просто говорить о сложном, важность для нее этнографического поля и виртуозность работы в нем, заботливо-требовательное отношение к ученикам, радушие хозяйки и умение создать домашнее тепло и уют.
Автор параграфа «Учитель: воспоминания ученика» преисполнен благодарностью и любовью к научному руководителю, мудро и деликатно открывавшему студентам мир этнологической науки с ее непременной экспедиционной составляющей.
Завершает главу параграф «Из писем и личного общения с профессором К.И. Козловой: “…Я должна сдержать обещанное слово”». Автор показывает, как одна, в общем-то весьма формальная встреча – К.И. Козлова была официальным оппонентом на его защите кандидатской диссертации – вылилась в многолетнее научное взаимодействие и теплые личные отношения, связывая это с чертами характера и особенностями профессионального стиля Клавдии Ивановны и подкрепляя свои воспоминания выдержками из адресованных ему писем К.И. Козловой.
Вторая и третья главы монографии показывают связь научного наследия профессора Козловой с изысканиями ее учеников и представителей следующих поколений этнологов. Вторая глава «Марийские исследования – главная научная любовь К.И. Козловой» посвящена некоторым аспектам этнологии марийцев. Начинается она с теоретико-историографического параграфа «Проблема этнической классификации марийцев в отечественном исследовательском дискурсе XX–XXI вв.». Автор показывает сложность выделения этнографических, субэтнических, региональных или локальных групп марийцев и связывает подходы к таксономии с принятой в советское время теорией этноса, задачами национальной политики, множественностью оснований к выделению различий в соответствии с дисциплинарной принадлежностью исследователей, сменой исследовательской парадигмы к изучению этнического в постсоветское время.
Одним из идентификационных кодов различных групп марийцев выступает народный костюм, важным элементом орнаментации которого всегда была вышивка. У марийцев традиционная одежда бытовала в сельской местности вплоть до 1970-х годов. Но и позже, когда большинство марийцев стали носить современную одежду, традиционный костюм у старшего поколения сохранялся как похоронно-поминальный и праздничный. Продолжал он использоваться и как сценический. Сохранение и развитие традиционной марийской вышивки, а вместе с ней и традиционного костюма в значительной мере стало возможным благодаря работающим в Республике Марий Эл народным студиям. Эти сюжеты рассматриваются в параграфе «Современная марийская вышивка и роль народных студий в ее развитии».
Музейные коллекции всегда были одним из важных этнографических источников. В параграфе «История музеефикации и анализ марийских сакральных предметов С.К. Кузнецова в Этнографическом музее Венгрии» речь идет о коллекции, которую директор Этнографического музея Венгрии Янош Янко в 1898 г. приобрел у известного финно-угроведа С.К. Кузнецова. Однако из-за внезапной смерти Я. Янко коллекция 100 лет пролежала в запасниках, некоторые ее предметы были утрачены. Лишь относительно недавно коллекция была описана. В тексте анализируются марийские сакральные предметы из этой коллекции.
В отличие от остальных параграф «Марийцы Каксинвайской округи (Из воспоминаний этнографа)» имеет явный художественно-публицистический характер и служит колоритной иллюстрацией некоторых элементов культуры и быта марийцев.
Авторы этой главы ссылаются на работы К.И. Козловой и прежде всего ее монографию «Очерки этнической истории марийского народа» (Козлова 1978).
Тематика третьей главы монографии «Финно-угроведческая и Урало-Поволжская этнологическая мозаика: историография, поле, современные тенденции», написанной почти исключительно учениками К.И. Козловой, весьма широка, что отражает как обширный спектр научных интересов Клавдии Ивановны, так и динамичное развитие ее школы и смежных исследований. В параграфах этой главы рассматриваются теоретико-историографические проблемы, исследуются разные аспекты истории и культуры ряда народов региона, выявляются междисциплинарные связи при изучении региона.
В параграфе «Род в проблемном поле обско-угорской историографии» дается глубокий анализ историографии по проблемам рода и родового строя у обских угров, прослеживается динамика концептуальных представлений о роде и родовой организации у хантов и манси с XIX в. по настоящее время. Автор подчеркивает, что современные этнологи обращают внимание на то, что в прошлом у обских угров были разные типы родов, выполнявших разные функции.
Автор параграфа «Изучение этнографических групп удмуртов» предлагает свою классификацию этнографических групп удмуртов, выработанную на основе сопоставления этнографических и лингвистических данных и доказывает ее убедительность. В параграфе подчеркивается, что К.И. Козлова настаивала на важности и необходимости проведения таких исследований.
В параграфе «Татары Удмуртии: локальные группы, этничность, религиозные практики» прослеживаются результаты исследований об освоении татарами и их предками территории Удмуртии, анализируется формирование локальных групп и динамика их численности, рассматриваются особенности этнической идентичности татар Удмуртии и различия в характере религиозности татар южного и северного ареалов. Особое внимание обращается на складывание суфийской практики у чепецких татар, представляющих северный ареал.