Научные миры профессора К. И. Козловой. К столетию со дня рождения

Коллектив авторов

«На заседание пришел Толстов, он вообще редко ходил, у него 20 должностей было: там – директор, там – проректор, там – еще кто-то, и в Ленинграде, и в Москве… Не знаю, как он успевал […] Но тут на заседание он пришел. Заседание вел Николай Николаевич Чебоксаров. Когда дошла очередь до меня, он сказал: “Вот Клавдия Ивановна Козлова, она будет заниматься цахурами”. Толстов сначала одобрил: “Ну что же, народ интересный, совершенно неизученный. А что, у нас будет экспедиция к цахурам?” Чебоксаров сказал: “Нет”. “А с кем же она поедет?” – спросил Толстов. “Одна”, – ответил Чебоксаров. Толстов: “Ук-ра-дут!”. Он так это мощно произнес, никогда не забуду. “Нечего, сказал он, ей одной у цахуров делать! – и продолжил – Вот у нас как-то совершенно заброшено Поволжье. Будет заниматься Поволжьем”. Он был властный мужик, с характером, когда-то сам начинал с Поволжья, потом только перешел на Среднюю Азию. “Вот, выбирайте народ, можно удмуртами заняться, марийцами, а неплохо бы и чувашами» (Карлов 2012: 22).

Столь кардинальное изменение научной специализации не поколебало решимость аспирантки всерьез заниматься наукой. Ее выбор остановился на этнографии марийцев, на исследовании архаических форм социальной структуры марийского этноса в рамках родственных и соседских связей. Утвержденной темой кандидатской диссертации стали «Пережитки родовой организации у мари в XIX веке». Научным руководителем К.И. Козловой был назначен профессор Марк Осипович Косвен, известный и авторитетный специалист в области изучения функционирования и воспроизводства доклассовых социальных структур.

Клавдия Ивановна сразу же очень активно начала собирать необходимый для работы полевой и архивный материал, за короткий срок смогла объездить все районы расселения марийцев как в границах автономии, так и за ее пределами. Ее исследование, основанное на большом и оригинальном фактическом материале и его глубоком профессиональном анализе, было завершено в срок и успешно защищено в 1949 году. Кафедра, по достоинству оценив научный потенциал и личные качества нового кандидата наук Козловой, приняла решение оставить молодую выпускницу аспирантуры в штате в должности старшего преподавателя. Таким образом, Клавдия Ивановна стала первой из плеяды кафедральных сотрудников, кто получил уже именно здесь высшую профессиональную подготовку и квалификацию.

Включилась она в состав преподавателей спустя 10 лет после основания кафедры. Небольшому тогда коллективу сотрудников удалось создать за эти годы стройную и логически выверенную систему подготовки этнологов-профессионалов. Важнейшей ее характерной особенностью было то, что предмет этнографической науки виделся не просто как история формирования, развития, взаимодействия культур отдельных народов (этносов). Основой понимания этнического как некоей целостности был сплав общего и особенного в культуре, из интегративной совокупности которого и складывается предметное поле этнографии (Лашук, Марков 1984: 289–293).

Программа подготовки включала обязательное усвоение этнографической картины мира для всех специализирующихся по кафедре студентов, а затем углубленное постижение этнокультурных реалий избранных для будущей специализации народов или регионов. Их изучение было непременно связано с полевой экспедиционной работой как преподавателей, так и студентов кафедры.

В годы учебы Клавдии Ивановны общий курс для историков по основам этнографии читал С.П. Толстов, по истории первобытного общества – М.О. Косвен. Специализация же на кафедре предполагала усвоение набора общих и специальных курсов и работу в семинарах. Историю хозяйства доклассового общества преподавал Н.Н. Чебоксаров, материальной культуры – Е.М. Шиллинг, родовой организации – М.О. Косвен, религиозных верований – С.А. Токарев. Обязательными базовыми предметами для всех студентов кафедры были этнография народов СССР (С.А. Токарев), народы зарубежной Азии (С.П. Толстов), зарубежной Европы (Н.Н. Чебоксаров), Африки и Америки (Б.И. Шаревская), Австралии и Океании (С.А. Токарев и С.П. Толстов). Н.Н. Чебоксаров читал основы этнической антропологии. Специализированные курсы велись по регионам: С.П. Толстовым – по Средней Азии, С.А. Токаревым – по славянам, Н.Н. Чебоксаровым – по неславянским народам Европейской части страны, Е.М. Шиллингом – по Кавказу. Специализацией по народам Сибири руководили С.А. Токарев и Б.О. Долгих (он привлекался в 1940-е гг.). Курс по русскому фольклору читал В.И. Чичеров.

Важно отметить и то, что становление К.И. Козловой как ученого и педагога пришлось на годы, довольно сложные для этнологии, как и для всей исторической науки. Время острых, с «оргвыводами», споров и дискуссий, где преобладала не научная аргументация, а прежде всего и чаще всего надуманные и кем-то инспирированные идеологические и политические мотивы, постепенно оставалось позади. После выступления Сталина по вопросам языкознания с критикой учения Н.Я. Марра и марризма ситуация в этнографии стала спокойнее. То, что становление Козловой как ученого-этнографа прошло в непосредственном контакте и общении с такими выдающимися учеными, как Толстов и Токарев, безусловно стало большой для нее удачей. Во-первых, этим двум «корифеям» отечественной науки, пожалуй, в равной степени принадлежит заслуга создания кафедры в МГУ. Во-вторых, они, будучи и ведущими специалистами в Институте этнографии АН СССР (С.П. Толстов с 1943 по 1966 гг. был его директором) сумели защитить сам предмет этнографии/этнологии от попыток откровенной его идеологизации со стороны конъюнктурщиков-вульгаризаторов якобы в духе марксизма. Оба они внесли важнейший вклад в понимание специфики этноса и этнического в истории, даже несмотря на то, что «в духе времени» иногда вынуждены были делать некие «ритуальные жесты» в русле официальных идеологических стереотипов, хотя оба отчетливо понимали разницу между марксизмом как эффективным исследовательским методом и идеологическими догмами. Немаловажно и то, что оба виднейших этнографа страны XX века отнюдь не считали, что этнография должна заниматься только традиционными доиндустриальными культурами, и большое внимание уделяли осмыслению роли, места и предмета этнографии в отношении изучения современности.

Для профессионального становления молодой исследовательницы было немаловажно, что ей довелось работать вместе с такими выдающимися учеными в годы, когда советская этнография послевоенных лет обретала свой предмет в синтезе историко-генетического и конкретно-исторического методов подхода к изучению этнокультурной действительности. Серьезная заслуга в становлении основных принципов профессионального знания принадлежала многим преподавателям кафедры, учителям и коллегам К.И. Козловой, этнографам старшего поколения, с работами которых связаны крупные достижения советской школы этнографии. Кроме упомянутых учителей и коллег Клавдии Ивановны, с кафедрой сотрудничали, читали спецкурсы и вели спецсеминары такие выдающиеся ученые из академических институтов, как, например, Б.О. Долгих, В.Н. Чернецов, Ю.П. Аверкиева, В.М. Бахта, позднее Ю.Б Симченко, и другие. Непосредственный контакт и общение с этими блистательными учеными и неординарными личностями, талантливыми педагогами, настоящими энтузиастами и подвижниками научного этнографического знания, как и с целым рядом коллег из Академии наук, из местных поволжских и кавказских научных и учебных центров, несомненно оказали влияние на формирование научного мировоззрения и педагогического таланта К.И. Козловой.

С приемом К.И. Козловой в штат кафедры началось пополнение кафедрального коллектива собственными выпускниками из числа тех, кто проявил способности к научной и педагогической работе. «Второе поколение» в 1950-х гг. составили вскоре после окончания кафедры и ее аспирантуры Г.Е. Марков, М.В. Витов и Г.Г. Громов (он, к слову, был первым дипломником Клавдии Ивановны), а позже и Л.Б. Заседателева. А в 1960 г. на кафедру был принят еще один ее выпускник, Л.П. Лашук. Защитив диплом в 1950 г., он 10 лет проработал в Коми филиале АН СССР в Сыктывкаре, где стал кандидатом наук и опытным исследователем-полевиком. По «региональным интересам» новое пополнение распределилось так: Г.Е. Марков вел тематику по этнографии Средней Азии, а также зарубежной Азии, Г.Г. Громов по восточным славянам, М.В. Витов по европейскому северу России (включая этническую антропологию севера и северо-запада СССР). Л.П. Лашук специализировался по этнографии финно-пермских народов и по народам Сибири. К.И. Козлова с самого начала читала лекции и руководила дипломниками не только по региону Урало-Поволжья, но и по своей «старой» кавказской проблематике.

Аспирантка МГУ им. М.В. Ломоносова Козлова К.И. Октябрь, 1946 год.

Особое место в жизни и творчестве Клавдии Ивановны занимал ее семейный союз с выдающимся отечественным этнологом Львом Павловичем Лашуком. Их совместная жизнь продолжалась 30 лет: от переезда Лашука из Сыктывкара в Москву в 1960 г. до его смерти в 1990-м. Знакомство их началось еще в 1940-е годы, когда Лев Павлович был студентом, а Клавдия Ивановна аспиранткой и затем преподавателем. Все годы его работы в Коми АССР они переписывались, а снова

встретились, став уже вполне сформировавшимися исследователями-профессионалами с более чем десятилетним опытом самостоятельной работы. Объединяло их и то, что оба занимались исследованием финно-угорских этносов, хотя и на разном, каждый на своем, материале: Лашук работал по исторической этнографии финно-пермских народов и европейского севера России, Козлова – поволжско-финских.

Оба ученых, получив базовое образование на кафедре, в своей уже самостоятельной работе продолжили разработку принципов подхода к изучению этнокультурных процессов прошлого и современности, профессиональное осмысление которых было глубоко заложено их учителями. Оно основывалось на системном видении взаимодействий этнолингвистического, хозяйственно-культурного и социально-этнического характера, разворачивающихся во времени и пространстве под влиянием сложных и разнохарактерных факторов, многие из которых далеко не всегда имеют зримо проявляемые и легко фиксируемые показатели. По этой причине выявление и анализ этно-национальной динамики – каждого нового качественного состояния этнических связей – представляет особую сложность для исследователя. Тем не менее этот путь исследования был пройден обоими учеными и реализован ими на конкретном этнографическом материале на высочайшем профессиональном уровне. Основой для этого стало широкое использование лучших достижений ряда смежных дисциплин: этнографии, археологии, лингвистики, антропологии, – привлеченных и проанализированных адекватно задачам исследования.