Науфрагум. Дилогия
Шрифт:
– Не мыши.
Девушки, державшиеся за моей спиной, остановились, натыкаясь друг на друга. Кому-то наступили на ногу, кто-то задушено пискнул.
В световом конусе возникла спина Брунгильды. Положив руку на рукоять пистолета, она осторожно шагнула вперед. Постояла, пристально всматриваясь в темноту, шагнула дальше, ставя босые ноги мягко и цепко, словно кошка.
Сделав девушкам знак оставаться на месте, я, стараясь не шуметь, последовал за телохранительницей. Ее глаза действительно были не чета нашим - я сумел рассмотреть то, что заставило ее насторожиться, лишь пройдя еще футов десять вперед.
В свете фонаря плавно покачивались какие-то стеклянистые, полупрозрачные нити, свисающие с потолка тоннеля. Кое-где на них виднелись, словно бусины, каплеобразные утолщения, заполненные студенистыми сгустками. За первыми двумя нитями из мрака проступила целая колоннада аналогичных образований, только уже более толстых. Они напоминали сосульки-сталактиты, усеянные утолщениями размером с крупное яблоко. Проведя лучом по сталактиту вверх, я разглядел, что он прилеплен к потолку плевком все той же студенистой массы, расплывшейся и прилипшей к заплесневелому бетону. Под ногой что-то хрустнуло, и я попятился, светя вниз.
Пол тоннеля уже не был гладким, как раньше. Теперь по нему там и сям была разбросана какая-то крупная белесая шелуха, словно сморщенные шкурки от сосисок. Дальше, под густо торчащими сталагмитами, они усыпала пол целиком. Что же это такое?
– Посветите.
Голос Брунгильды вернул меня к действительности.
Луч метнулся вниз, упал на телохранительницу. Стоя в двух шагах впереди, она вытянула руку, в которой тускло блеснула шпага. Острие медленно приблизилось к утолщению и коснулось вздутой прозрачной пленки. Коснулось, задержалось, медленно увеличило давление. Пленка прогнулась, натянулась и лопнула с сочным всхлипом. Закапало на пол. Сталь дотронулась до непонятной бусины, висящей на осевой нити, и та вдруг судорожно дернулась, развернувшись и зашевелив бесчисленными членистыми ножками.
К горлу подкатил комок, и я инстинктивно зажал рот ладонью.
Личинка? Выходит, все эти свисающие с потолка тоннеля сталактиты - цепочки зародышей, личинок? Личинок... чего?
Брунгильда же, не дрогнув, продолжала изучать отвратительно копошащуюся в слизи личинку. Та развернулась полностью и тяжело шлепнулась на пол, конвульсивно сворачивая и разворачивая членистое тело, прикрытое панцирными секциями, точно у мокрицы. Вот только мне пока не встречались мокрицы размером в два кулака.
– Это...это то, что я думаю?..
Я даже не заметил, как принцесса подошла и остановилась, выглядывая из-за моего плеча.
– Боюсь... боюсь, что так.
– Сколько же их... здесь?
Луч фонаря метнулся, выхватывая бесчисленные слизистые сталагмиты, висящие преимущественно по оси тоннеля.
– Ответ вас не обрадует, ваше высочество.
– Какой кошмар.
– П-простите...
– это подала голос очкастая отличница.
– Н-но это не могут быть такие же... существа, как то. Им просто не хватит пищи. Представьте, сколько нужно, чтобы прокормить такой организм. Он размером со слона, а тот съедает тысячу фунтов зелени в сутки. Здесь тысячи личинок, и если они вылупятся, то наверху не останется ничего - они сожрут все - деревья, траву, мох...
Как ни странно, наша забитая и постоянно напуганная отличница не только первой сбросила оцепенение, сковавшее нас после страшной находки, но и помогла выйти из ступора остальным.
– В самом деле, - наконец, опомнился я.
– Это было бы хуже библейской саранчи. Может быть, мы просто не заметили? Или они пасутся на другой стороне реки?
– Ничего подобного.
Странно, на этот раз даже Брунгильда нарушила молчание.
– Почему же?
– То был хищник.
– Почему же вы так решили? Из-за того, что он бросился на нас? Но даже травоядные защищают свою территорию, а такому клопу, получается, нужна квадратная миля леса, да еще и не одна...
– Клешни.
– Хотите сказать, что травоядному такие не нужны? Хм. Скорпионы и фаланги, конечно, хищники, но вот крабы и раки поедают водоросли и дохлятину...
– Он активно двигался.
– Двигался? Да уж, в активности ему не откажешь...
Меня прервал пронзительный взвизг. Алиса вцепилась в мой локоть и вытянула палец, указывая вперед. Там, в отраженном от стенки тоннеля свете что-то ползло по полу, оставляя за собой липкий след.
– Ага. Это, очевидно, вылупившаяся личинка. Не визжи так, в ухе звенит. И чего бояться, она маленькая, даже палец не откусит. Кстати, смотрите, никаких клешней, исключительно стригущие...м-м-м... эти, как их... а-а! Мандибулы! Как у муравья.
– Тебе хорошо говорить, а я босиком, - простонала Алиса, которую, судя по голосу, почти тошнило.
– Но если вы все на мне повиснете, то мы упадем, вываляемся в шелухе, измажемся слизью, и уж тогда они точно заползут в декольте...
– На тебе!!!
Шлеп. Ага, немного взбодрилась.
– Куда он направляется? Господин Немирович, посветите, пожалуйста.
Отказывать одолеваемой страстью естествоиспытательницы госпоже Госпич у меня не было резонов, и я послушно вел лучом фонаря за целеустремленно уползающей вдаль по тоннелю личинкой, пока в световое пятно не попало прямоугольное отверстие в стенке. Именно туда, по проложенной множеством предшественников слизистой дорожке, и направлялась личинка.
– Выход! Смотрите, там выход!
– И наверняка наружу, раз жук туда ползет!
В голосах девушек звучало нескрываемое облегчение. Похоже, мерзкое слизистое насекомое полностью обелило себя в их глазах, указав выход из бесконечного, темного, действующего на нервы тоннеля.
Принцесса, заботливо поддерживавшая под руку нетвердо стоящую на ногах инсургентку, с облегчением проговорила:
– Если мы последуем за ним, то окажемся на поверхности. Правда?
– Скорее всего, - согласился я.
– Но нужно бы поразведать и здесь. Кто знает, что там, наверху. И, кстати, вот только пришло в голову... кто же, интересно, отложил все эти яйца?
Слабый луч фонаря канул в холодный мрак уходящего вперед тоннеля, перечеркнутый стеклянистыми нитями, и бессильно утонул в нем. За пределами его досягаемости могло скрываться все, что угодно.
Тишина. Легкий шорох придвигающихся тел. Я почувствовал, как чьи-то пальцы крепко сжали левую ладонь. Стоп, и за рукав руки, держащей фонарь, тоже кто-то осторожно ухватился. Ясное дело, Алиса, и... кажется, очкастая отличница. Взволнованное дыхание принцессы, которая держала под руку инсургентку, я безошибочно чувствовал правым ухом.