Наука логики
Шрифт:
? Ленин, Соч., т. XXVII, стр. 187.
а Философские тетради, стр. 283.
VIII Новое издание «Науки логики» Гегеля должно послужить делу дальнейшего повышения культурного уровня наших работников идеологического фронта. Оно должно дать стимул к более углубленному изучению и разработке проблем диалектического материализма на основе материалистической критики идеалистической диалектики Гегеля и ее материалистической переработки.
«Наука логики» Гегеля — так называемая «Большая логика» — была написана Гегелем в нюрнбергский период его деятельности. Первая часть вышла в начале 1812 г., вторая — в 1813 г., третья — в 1816 г. Это было время крупнейших мировых событий. Во Франции только что прогремела на весь мир буржуазная революция 1789 г. Вслед за этим на европейском континенте достиг невиданного могущества
В 1831 г., перед самой своей смертью, Гегель приступил к переработке своей «Большой логики» для нового издания. Он успел это сделать только в отношении первой части («Учение о бытии»), которая в результате этой переработки значительно увеличилась в своем объеме. В этом переработанном и расширенном виде первая часть «Науки логики» была издана учеником Гегеля Леопольдом фон Геннингом уже после смерти Гегеля в виде III тома Собрания его сочинений (1833). Две остальные части составили IV и V томы Собрания сочинений и вышли в свет в 1834 г. В 1841 г. все эти три тома были переизданы по тексту издания 1833–1834 гг.
С тех пор до 20-х годов XX в. не было ни одного издания этого важнейшего произведения Гегеля. Лишь в 1923 г. «геге- левед» пастор Георг Лассон выпустил новое, «научно-критйче- IX ское» издание «Большой логики». Лассон задался целью дать научно проверенный текст на основании сличения всех трех предыдущих изданий «Логики», осуществленных либо самим Гегелем, либо его непосредственными учениками. Лассону действительно удалось внести несколько ценных исправлений и устранить ряд несомненных опечаток предыдущих изданий.
Однако, наряду с этими достоинствами, издание Лассона страдает существенными недостатками: 1) далеко не все опечатки старых изданий исправлены им; 2) в даваемом им тексте появилось значительное количество новых опечаток, которых не было в предыдущих изданиях и которые остались неотмеченными в' приложенном к изданию Лассона списке опечаток; 3) не все изменения текста оговорены Лассоном в даваемом им перечне разночтений, вопреки его уверению в противном, и 4) не все конъектуры, предложенные Лассоном, могут быть признаны удачными.
Ввиду этих недостатков лассоновского издания оно не могло быть целиком положено в основу настоящего нового перевода «Науки логики». Пришлось провести сплошную сверку лассоновского текста с текстом издания Глокнера (Штутгарт 1928), фототипически воспроизводящего издание 1833–1834 гг. Этим путем были устранены лассоновские опечатки. Что же касается конъектур, предложенных Лассоном, то все они были подвергнуты тщательному обсуждению, причем часть из них была отвергнута и вместо них переводчиком были выдвинуты другие конъектуры, в соответствии с которыми и был сделан перевод. В примечаниях указаны все наиболее важные случаи такого рода. Там же указаны и важнейшие опечатки, имеющиеся в издании 1833–1834 гг.
и перешедшие в издание Лассона. Опечатки же, исправленные Лассоном, а равно и те опечатки, которые имеются только в издании Лассона, в примечаниях не отмечаются, как не отмечаются и те исправления Лассона, которые были признаны бесспорными.
То обстоятельство, что до сих пор не существует подлинно научного издания «Науки логики», которое давало бы окончательно установленный, строго выверенный текст, несомненно значительно осложняло и без того трудную задачу перевода этого труднейшего произведения Гегеля.
При переводе были приняты во внимание и по возможности использованы все в высшей степени ценные указания Маркса,
Энгельса и Ленина, относящиеся к
Первым по времени появления был русский перевод Н. Г. Де- больского (Петроград 1916). Он был сделан с издания 1841 г, которое дает наихудший текст, так как к опечаткам предыдущих? изданий оно прибавляет новые, почти не исправляя старых.
Перевод Дебольского изобилует грубыми ошибками и нередко сводится к совершенно лишенному смысла механическому набору слов. Приведем несколько кратких примеров. На стр. 1–2 первой части Дебольский пишет: «Если логика признается вообще наукой о мышлении, то под этим (обычно) понимается, что это мышление составляет только форму познаний, что логика отвлекает (!) от всякого содержания и что так называемая вторая часть рассудка (!?), составляющая познание, материя, должна быть взята откуда-то извне». У Гегеля же сказано: «Если в общем логику признают наукой о мышлении, то под этим понимают, что это мышление представляет собой лишь голую форму некоторого познания, что логика абстрагирует от всякого содержания и что так называемая вторая составная часть всякого познания, материя, должна быть дана откуда-то извне».. На стр. 34 Дебольский пишет: «Если разрушится мир, то незыблемыми останутся развалины», между тем как в тексте сказано: «Даже если бы на него обрушился весь мир, он без страха встретит смерть под его развалинами». На стр. 40 немецкое слово «Selbstlaut», означающее «гласная», переведено словами «собственный звук». Грубые, совершенно непростительные ошибки Дебольский умудряется делать даже в таких местах, где у Гегеля совершенно простым, вполне удобопонятным языком говорится о самых простых, элементарных вещах. Например, на стр. 212 перевода Дебольского (часть I, кн. 1-я) мы читаем (речь идет о параллелограмах): «Если даны две такие фигуры, имеющие одинаковые основание и высоту, из коих одна прямоугольная, другая же косоугольная, образующая с первой очень тупой угол (?), то образ (?) второй легко может показаться более (стиль! — Ред.), чем образ (?) первой». У Гегеля же сказано: «Если даны две такие фигуры, имеющие одинаковые основания и высоты, причем одна из них прямоугольная, а другая — с очень острыми углами (и, стало быть, с очень тупыми углами на другом конце), то последняя фигура легко может показаться созерцанию большей, чем первая, поскольку…» и т. д.
Всего грубых ошибок в переводе Дебольского можно насчитать значительно больше тысячи.
Перевод Дебольского страдает также тем недостатком, что он совершенно механически передает везде одинаково такие выражения как «aufheben» или «fur sich»: первое всегда передается у Дебольского словом «снять», второе — словами «для себя».
Между тем в немецком языке «aufheben» в большинстве случаев означает просто «устранить», и именно в этом смысле оно употребляется, например, у Канта, а также нередко и у Гегеля. В настоящем новом переводе «aufheben» переводится двояким образом: XI там, где оно имеет специфически-гегелевское отрицательно- положительное значение, оно передается словом «снять»; там же, где оно имеет чисто отрицательное значение, оно передается словом «устранить» или «упразднить». Дебольский же доходит в своем механическом унификаторстве до того, что даже в приводимых у Гегеля цитатах из Канта он переводит «aufheben» через «снять», что прямо нелепо (см. например стр. 118 первой части). Подобным же образом и «fur sich» даже там переводится у Дебольского словами «для себя» (вместо: «само по себе», «особо», «самостоятельно»), где это приводит к бессмыслице (например, на стр. 72 Дебольский пишет: «Долженствование содержит для себя предел», тогда как у Гегеля сказано: «Долженствование, взятое само по себе, содержит в себе предел»).
Никакого научного аппарата Дебольский не дает, если не считать маленького алфавитного указателя и кратких объяснений (не всегда правильных) некоторых терминов.
Итальянский перевод вышел в 1924–1925 гг. и принадлежит Артуру Мони. В основу перевода положено издание 1841 г., но переводчик сличал его с изданием Лассона и использовал целый ряд исправлений Лассона. Перевод Мони содержит всякого рода ошибки. Даваемые Мони подстрочные примечания имеют по большей части случайный характер и мало облегчают понимание текста. Ни предметного, ни именного указателя Мони не дает.