Наука побеждать
Шрифт:
1787 г. октября 3 г. Кинбурн
Батюшка князь Григорий Александрович! Простите мне в штиле, право силы нет, ходил на батарею и озяб. Милостивое Ваше письмо получил [102] . Ей-ей всякой день один раз к Вашей Светлости курьера посылал.
Флот наш, Светлейший князь, из Глубокой вдалеке уже здесь виден. О! коли б он, как баталия была, в ту же ночь показался, дешева б была разделка [103] . Кроме малого числа, все их морские солдаты были на косе, против нас, только и тут им мало выигрышу; ночью, ближние казачьи к ним на косе, пикеты не видали, чтоб кто ни есть из оставших перевозился. Рано днем, по большей мере, перевезлось сот 6–7. Тут натурально и раненые; какие ж молодцы, Светлейший князь, с такими еще я не дрался; летят больше на холодное ружье. Нас, особливо жестоко и почти на полувыстреле, бомбами,
102
О каком письме идет речь, неизвестно.
103
Русская эскадра адмирала Мордвинова, стоявшая в Глубокой, не приняла участия в сражении, за исключением галеры Ломбарда.
104
«Двойная пуля» применялась для увеличения дальности полета, так как вторая пуля при выстреле играла роль обтюратора. При попадании в цель двойная пуля наносила обширную и глубокую рану.
105
Мордвинову.
Мой друг Иван Григорьевич [106] тоже слаб, тошно мне было, как его было не стало, он меня покрепче. Реляция тихо поспевает; не оставьте, батюшка, по ней будущих рекомендованных, а грешников [107] простите. Я иногда забываюсь. Присылаю Вашей Светлости двенадцатое знамя.
106
Рек.
107
О ком говорит Суворов, неизвестно. Возможно, о виновных в неудаче первой атаки частях, которые отступили в беспорядке в крепость, оставив пушки, а возможно, об эскадре Мордвинова, опоздавшей к сражению.
После баталии несчастные остатки турков ночевали в воде за эстакадой. Вчера на рассвете увидели мы близ мыса Кинбурнской косы построенные в линию их бомбарды, канонирные суда, под протекциею линейных кораблей, и от оных шлюпки, перевозящие от мыса их живых и мертвых. Мы их поздравили рикошетами с 6-й и 7-й нижних батарей. Они так на шлюпки бросались, что многие из них тонули и с излишними нагруженными людьми також одна шлюпка, по примечанию, потонула. Донской господин полковник Исаев послан был от меня с казаками на косу для разорения их окопов, рогаток и убрания их тел, которых он нашел паче кучами при мысе по малой мере 1500, и повеленное исполнил. Они хотели Кинбурн эскаладировать, что доказывают несколько оставленных ими лестниц. На сухом пути имели они не больше одной пушки, наш 8-фунтовой единорог с их лафетом, который у нас. Мы ж во время действия бросили одну свою 3-х фунтовую пушку в воду за совершенным сокрушением лафета. Теперь казаки владеют косою, и турки, отдалясь флотом опять к берегу, весьма редко на них стреляют, без вреда. Реляция, Светлейший князь, сего дня не поспеет, и сего дня мы отправляем благодарный молебен всемогущему Богу за дарованную им нам победу! Войски первой раз будут все вскрыты бордированием отсюда до Глубокой и произведут троекратной огонь. Адмирал с его эскадрою приближается сюда, только еще не виден. О чем Вашей Светлости имею честь донести.
Вашей Светлости имел я честь препоручить в милость в реляции моей, вчера отправленной, отличившихся 1 октября. Сверх их господин генерал-майор и кавалер Рек, по храбрости и мужеству бывших в его линии, рекомендует: Павлоградского легкоконного ротмистра Петра Нелюбова, Козловского пехотного полков капитана Данилу Пахомова, оба ранены, и Козловского ж прапорщика Льва Федорова, с которого турки сорвали знак, он же у них отбил знамя. Я принимаю смелость и сих в милость Вашей Светлости препоручить.
От нашего флота, повидимому, одна пловучая батарея пронеслась ветром сквозь оба турецкие флота, при ее курсе с пальбою, несколько попортила один турецкой фрегат и ушла из виду [108] . Наш флот сближался к турецкому, и с оным, как и с крепостью, перестреливался; ныне стоит тихо под противным берегом, от Очакова верстах в четырех. Впротчем обстоит благополучно. Подношу Вашей Светлости 15-е турецкое знамя. Вчера из раненых никто не умер. О оных прилагается надлежащее попечение,
108
4 октября контр-адмирал Н. С. Мордвинов произвел неудачную попытку сжечь турецкий флот, во время которой одна из плавучих батарей под командованием капитан-лейтенената Веревкина ушла в море и была выбрашена на мель у Гаджибея, а ее экипаж попал в плен. Вместе с этим экипажем был пленен и лейтенант Ломбард, бывший на батарее в качестве охотника.
Доношу Вашей Светлости – все здесь благополучно. Из раненых, милостию Божиею, третей день никто не умер, но выписано много в здоровые.
Турецкая Очаковская эскадра выступила из лимана в море, уже миновала Березань, курс ведет к второй эскадре, что в море обреталась.
Надо хорошо зкзерцировать войска, милостивый государь! Мы уже об этом говорили, иначе риск неминуем. Никогда не отступать, лучшее войско всегда в движении. Экзерцировать во всякое время, также и зимой. Кавалерия в грязи, болотах, оврагах, рвах, на возвышенностях, в низинах и даже на откосах и конец – рубить! Против неверных пехота должна иметь 100 патронов, молодой Репнин оттого растерялся, и другие, а лучше – штыки. Самые порядочные становятся ныне младшими офицерами, не из «вольного дворянства» [110] . Россия необъятна, в ней служит не мало иностранцев, их места можно заменить другими, только из тех же «вольных». Надо было бы, чтоб во время войны не терпели бы этого закона [111] , натурально относящегося к каждому. Полковники «преторианцы» [112] (за исключением конной гвардии) – плохи. Я сам, будучи зачислен в армию, нес долгую и честную службу, я ничего не стоил. Три года они [преторианцы-полковники] раздражают своих офицеров своими придворными манерами; их изнеживают; втираясь к высшим с помощью речей сладких или двусмысленных, они их [офицеров] учат таким путем скрывать свои недостатки. Сибариты, а не спартанцы, они внушают презирать славу, и неверие Жанжака [113] – добродетель для каждого ума, где гений проявляет себя в речах, а не в действии; притворство заменяет скромность; вежливость – опытность. Становясь генералами, они по существу остаются теми же; самое большее – их надо было бы сделать подполковниками, они руководили бы Московскими клубами.
109
Записка, возможно, адресована В. С. Попову.
110
Т. е. не из тех, которые воспользовались указом о вольности дворянства и не хотят служить.
111
Т. е. вышеупомянутого указа.
112
Гвардейских полков.
113
Жан-Жака Руссо.
По крайней мере на войне нужны другие полковники и другой штаб, армейского происхождения.
Я только что получил Ваше любезное письмо от 9 октября и тотчас исполнил Ваши приказания.
По повелению Вашей Светлости от 31-го прошлого месяца за № 2879-м приказал я причислить г. полковника Мекноба в Тамбовский пехотный полк и оный на основании законов принять ему в командование.
Господин генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов доносит, что 3-го числа сего месяца, пополуночи в 2-м часу, переправлялись с противного берега чрез реку Буг на Осицкую косу, от Кисляковки и деревни капитана Спаского, в 25 верстах на пяти дубах, по примечанию бывшие запорожцы, имели тамо ружейную пальбу с донскими казаками, от них прогнаны к лоткам и принуждены уехать обратно. При чем ранен один казак легко.
Имею честь Вашей Светлости донесть, здесь все обстоит благополучно.
Господин генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов доносит, что на 4 число сего месяца с противного берегу вторично подъезжали пять дубов по захождении уже солнца и плыли вниз по Бугскому берегу верст семь, но, усмотрев наши разъезды и кордоны, осторожными возвратились потом к своему берегу. От них, как и с нашей стороны, никакой пальбы не было. Сии дубы те самые, о коих Вашей Светлости я вчера доносил. Впротчем все обстоит благополучно, о чем Вашей Светлости имею честь донести.