Наука Ренессанса. Триумфальные открытия и достижения естествознания времен Парацельса и Галилея. 1450–1630
Шрифт:
В 1536 году Везалий уехал из Парижа в Лёвен – тогда из-за войны медицинские школы закрылись. В течение года он читал лекции, выполнял вскрытия и публиковал свои тезисы, а потом отбыл в Италию. В Падуе он получил диплом доктора медицины и, несмотря на молодость, должность лектора по хирургии. Он читал лекции по анатомии и обобщил свой первый опыт, опубликовав в 1538 году анатомические таблицы – шесть листов гравюр, вошедших в историю под названием Tabulae sex. Листы большого формата – их можно прикрепить на стену, на каждом есть гравюры и текст. Характерно, что на первом листе имеется посвящение, которое объясняет, что эту работу Везалий выполнил по просьбе студентов и профессоров. Первые три листа (рисунки на них выполнил сам Везалий) представляют печень и связанные с ней кровеносные сосуды, а также мужские и женские репродуктивные органы, венозную и артериальную системы. Рисунки выполнены со знанием дела, однако содержат традиционные ошибки, касающиеся формы печени и матки, а также относительного положения правой и левой почек. На последних трех листах рисунки выполнены
В течение следующих лет Везалий активно читал лекции и выполнял вскрытия. В конце концов, он ощутил удовлетворение и решил, что познал основные проблемы анатомии, а значит, может представить свои труды широкой публике. Свои достижения он изложил даже не в одной книге, а в двух, и обе увидели свет в 1543 году: «О строении человеческого тела» (De Humani Corporis Fabrica) и «Эпитома» (Epitome). Это воистину фантастическое достижение, тем более что Везалий в этот период был занят работой над трудом Гюнтера Anatomical Institutes и латинским переизданием 1541 года Галена (Giunta edition). В 1543 году Везалий уехал из Падуи в Базель, чтобы лично проследить за печатью своих книг. Первые экземпляры он отправил германскому императорскому двору, желая обеспечить себе положение при дворе. Ему повезло. После получения должности императорского врача Карла V у Везалия больше не оставалось времени для вскрытий, и его анатомические исследования практически прекратились, хотя второе издание Fabrica было исправлено и дополнено новыми материалами. После выхода в свет второго издания немедленно последовало назначение Везалия врачом Филиппа II Испанского. В Испании Везалий оказался менее успешным, чем в Германии и Бенилюксе, и в 1562 году он оставил этот пост. Чем он занимался потом, неясно, но умер он в 1564 году во время паломничества, намереваясь вернуться к преподавательской деятельности в Падуе.
Fabrica превосходит все прочие анатомические издания того периода не только из-за иллюстраций [73] . Главные достоинства труда – план и размах. Как предполагает название, это больше, чем просто рассказ о структурной анатомии, а судя по размеру – это уже не обычный учебник. Влияние Галена на Везалия оставалось сильным, и содержание частей следует плану Галена, а не Мондино. В последнюю книгу Везалий включил много опытов, ранее описанных Галеном, о рассечении и связывании нервов. В первой книге речь идет о скелете, во второй – о миологии – показаны все известные мышцы и их взаимодействие, в третьей и четвертой – о венозной, артериальной и нервной системах. В пятой и шестой книгах говорится об органах брюшной полости и грудной клетки, а также о мозге.
73
Они были приписаны Калькару историком искусств XVI века Вазари. Современные ученые в этом сомневаются. Фигуры так же превосходят те, что изображены в Tabulae sex, как и текст Fabrica в сравнении с его более ранними работами. Хотя возможно, что художник и автор учились одинаково быстро. Единственный кандидат вместо Калькара – неизвестный художник, тоже ученик Тициана. Трудно поверить, что такой прекрасный рисовальщик, как тот, что выполнил иллюстрации к Fabrica, больше нигде себя не проявил. Да и странно, что Везалий, отметивший прекрасную работу Калькара в Tabulae sex, не упомянул имени художника в Fabrica.
Везалий в какой-то степени вел антигаленовскую полемику. Во всяком случае, он увлеченно нападал на галенистов, даже если ими были его учителя. Ему нравилось не соглашаться с Галеном, и когда, на пример, он утверждал, что полая вена (vena cava) ведет начало от сердца, а не от печени, то доказывал это с максимальной полнотой. Но на самом деле он не смог бы написать свой великий труд без Галена. Глубокий смысл присутствует в том, что Везалий начал с Галена, а не с человеческого тела, так же как Коперник начал с Птолемея, а не с физического мира. Ни Коперник, ни Птолемей от этого не стали менее оригинальными. Везалий приглядывался к Галену, одновременно выискивая возможность для совершения открытия. Ни один анатом XVI века не считал себя состоявшимся в профессиональном отношении, если не обнаруживал чего-то ускользнувшего от Галена. Везалий не был исключением. Не был он исключением и в том, что упорствовал в ошибках, несмотря на множество выполненных вскрытий. (Наглядный пример – утверждение, что правая почка выше левой.) Везалий был исключительным в количестве нового материала, который увидел собственными глазами и снабдил подробными комментариями. Иллюстрации его книг превосходны, но все же они не столь точны, как текст. Время от времени фигуры включают органы и человека, и животного, и вовсе не по причине путаницы. В тексте Везалий обсуждает сравнительную анатомию и потом позволил художнику сделать комбинированные фигуры – или для простоты, или чтобы сберечь время.
Возможно, самый удивительный аспект работы Везалия – старание разобраться с отношением между отдельными органами и телом в целом. То, что начинается целым скелетом, заканчивается несколькими косточками. То, что начинается «освежеванной» фигурой, демонстрирующей поверхностные мышцы, препарируется слой за слоем, пока не остается только несколько отдельных мышц. Телесная полость сначала рассматривается в целом, а потом обсуждаются ее отдельные части. Такой подход отличается от общепринятого, но и цель книги другая. Везалий писал не элементарный текст и не учебное пособие, а великую монографию, которая должна была заменить труды Галена.
Нет ничего неестественного в том, что Везалий описывал использование частей тела в связи с их структурой, физиологию вместе с анатомией. Он, как и Гален, не слишком их различал. Структура где возможно связана с функцией. Везалий внимательно изучил разницу в волоконной структуре между венами и мышцами, выясняя, как она связана с их деятельностью и предназначением. Главная функция вен – служить телу, передавая питание, и их структура адаптирована для этой цели.
Природа дала венам прямые волокна; с их помощью кровь попадает в полость. Поскольку необходимо проталкивать кровь в следующий участок вены, словно по руслу, природа дала ей поперечные волокна. Чтобы вся кровь переносилась в следующую часть вены из предыдущей сразу и без перерыва, она также снабдила вену косыми волокнами [74] .
74
По Везалию, прямые волокна ответственны за притяжение, косые за удерживание, а поперечные – за выталкивание. De Fabrica в Opera Omnia (2 vols. Leyden, 1725). Book III. Ch. 1. P. 305.
Дело в том, что «Творец всего сущего создал вены в первую очередь для переноса крови к отдельным частям тела, чтобы они были как каналы, из которых все органы получают питание» [75] .
Согласно физиологии Галена (другой он не знал) Везалий предположил, что вены берут свое начало от печени (эта вера, вероятно, была вызвана удивительными размерами полой вены) и их функция – переносить питающую кровь к разным частям тела, одновременно убирая отходы. А артерии предназначены для распределения жизненного духа между всеми частями тела. Заметна сильная механическая концепция телесных функций: притяжение и отталкивание – это вдох и выдох, а вся венозная система сравнивается с водоснабжением – эта аналогия сослужила хорошую службу Гарвею семьюдесятью пятью годами позже. Акцент на важность волокнистой структуры (особенно четкий при обсуждении легких в шестой книге) сохранился и после Везалия. Подход стал подчеркнуто механистическим в физиологии XVIII века.
75
Ibid. P. 306.
Питание Везалий обсуждает в связи с анатомией брюшной полости. Здесь он не смог сказать ничего особенно оригинального, но ясно выразил общий вывод анатомов XVI века и Галена:
«Таким образом, пища и питье поступают через рот в желудок, как в некую общую мастерскую или склад, который сжимает все, что туда попадает, смешивает это и приготавливает, после чего все передается в кишечник. Оттуда ответвления vem porta всасывают лучшие из приготовленных соков, самые удобные для кроветворения, и вместе с жидким остатком этой готовки несут все это к печени… Между тем печень, допустив густой сок и жидкость, добавляет очищение, необходимое для производства совершенной крови. Она изгоняет двойные отходы, то есть желтую желчь, более легкую и жидкую, и желчный или грязный сок, густой и мутный. Но кровь продвигается из vena cava по многочисленным ответвлениям к разным частям тела. они притягивают к себе, усваивают и помещают на место. То, что лишнее, и отходы они изгоняют из себя по своим каналам»1.
Для Везалия, как и для Галена, артериальная система была менее важна и не так интересна, как венозная. Важность венозной системы проистекала из ее ответственности за питание и необходимости знать точное положение каждой вены для успешной флеботомии. Кроме того, структура артериальной системы была не так противоречива, как венозной, хотя можно было задать множество вопросов о структуре сердца, от которого идет артериальная система.
«Разногласий между врачами и философами, касающихся большой артерии, было меньше, чем разногласия относительно вен и нервов. Гиппократ, Платон, Аристотель и Гален установили, что сердце – источник и начало артерий… Но если философы и ведущие медики решили, что сердце – источник артерий, и тем не менее они не сходятся во мнениях относительно пазухи сердца, откуда выходит большая артерия: одни считают, что она исходит из средней пазухи сердца, другие – что из левой. Но поскольку это противоречие затрагивает желудочки и пазухи сердца, а не само начало артерий и поскольку в сердце только два желудочка, мы подтвердим происхождение большой артерии в левой пазухе сердца, которая больше» [76] .
76
De Fabrica. Book III. Ch. 12. P. 340.
Более сложный вопрос – природа межжелудочковой перегородки – толстой стены, отделяющей правую сторону сердца от левой. Поверхность перегородки покрыта маленькими ямками – Гален не без оснований посчитал их порами. Он объяснил их существование тем, что они позволяют небольшому количеству крови просачиваться из правой стороны сердца в левую. Важность этого была осознана в XVI веке, когда возрос интерес к деталям физиологии. Везалий был расположен принять идею, что эти ямки – сквозные отверстия, но после самого внимательного изучения не смог обнаружить это. Пришлось заявить, что уверенности в этом нет.