«Наутилус» у Северного полюса

Андерсон Уильям

— Я буду дома, — ответил я и вышел от адмирала в полной растерянности.

Вечером раздался звонок Уоткинса.

— Должен вас огорчить, но этот человек слишком занят, — сказал он. — Он не сможет с вами встретиться в этот приезд.

Адмирал, очевидно, догадался, что я сгораю от любопытства, и тихо добавил:

— Ничего не спрашивайте. Человек, о котором я говорю, — адмирал Риковер. Предстоит важное дело, и, возможно, вам придется вместе с другими принять в нем участие.

Затем Уоткинс дал мне указания относительно поездки в Вашингтон для встречи с Риковером и положил трубку.

Через несколько недель я прибыл в Вашингтон и явился в отдел адмирала Риковера. Я ждал в

приемной адмирала, наблюдая за всем происходящим вокруг меня. Это был настоящий муравейник. Казалось, никто здесь спокойно не ходит — все только бегают.

Наконец подошла моя очередь идти к адмиралу. Держа фуражку в руке, я вошел в кабинет.

Адмирал посмотрел на меня пронизывающим взглядом. Без какого-либо вступления он проворчал:

— Где вы учились?

Я очень обстоятельно стал излагать свою биографию. Но чем дольше я говорил, тем больше чувствовал, что не подхожу для предстоящего дела, так как значительная часть моей жизни, если заглянуть в прошлое, казалась будничной и однообразной, насколько можно себе это представить на подводном флоте. Возможно, думал я, поэтому адмирал и не задает мне никаких дополнительных вопросов. Наконец он спросил:

— Андерсон, назовите книги и их авторов, которые вы прочли за последние два года. Не называйте того, что вы читали в прошлом месяце. Это не идет в счет, поскольку вы сказали, что готовились к поездке сюда.

У меня была привычка брать в плавание множество книг по различным вопросам: по морскому делу, истории, технике или о чем-нибудь еще, что взбредет в голову. Я читаю не слишком много, но, пожалуй, больше, чем средний читатель. За два года я прочитал десятка два книг. Но тогда я точно онемел. Я не мог вспомнить ни одного названия и ни одной фамилии автора.

Я мямлил, вспоминая название одной книги, какой — сейчас не помню, а фамилию автора я тогда забыл начисто. Риковер нахмурился. Затем, давая понять, что беседа окончена, сказал:

— До свидания, Андерсон.

Потом я пошел в нашу библиотеку. Просматривая корешки книг, начал припоминать прочитанное. С помощью жены я скоро составил список более двух десятков книг, которые прочел за истекшие два года.

— Хорошо, — сказал я жене, — это, очевидно, бесполезно и глупо, но, чтобы адмирал не думал, что все офицеры-подводники полнейшие идиоты, я отошлю ему этот список.

Я просидел весь день, печатая письмо одним пальцем на пишущей машинке. На следующий день с некоторой опаской я отправил его по почте.

Хотя адмирал никогда не говорил мне об этом прямо, но я понял, что это письмо сыграло решающую роль.

Он сказал как-то, что сначала я показался ему слишком спокойным и беспечным, но, получив письмо, он изменил свое мнение.

Несколько позже, как ни странно, я получил приказ явиться к адмиралу Риковеру. Было неясно, какое именно «задание» мне предстоит выполнять. В таком неведении я оставался в течение нескольких месяцев.

В отделе по разработке реакторов

С базы подводных лодок в Нью-Лондоне в отдел ядерных реакторов главного управления кораблестроения в Вашингтоне я переехал в июле 1956 года. Вскоре после приезда я понял, что мне надлежит стать командиром атомной подводной лодки. Хотя никто точно не сказал мне этого, было ясно, что я намечен кандидатом на этот пост. Но какой подводной лодки? Будет ли это одна из новых лодок — «Скейт», «Суордфиш», «Скипджек»? Или это будет «Наутилус»? Однажды я спросил об этом адмирала Риковера. Он отказался ответить прямо на вопрос.

— Предположим, — сказал он, — что для вашей тренировки это будет «Наутилус».

Меня посадили в небольшой кабинет в старом доме, в котором временно помещался отдел ядерных реакторов.

Окружавшие меня инженеры и научные работники трудились с большим энтузиазмом, решая сложные проблемы, связанные с работой ядерного реактора и паротурбинных энергетических установок. На меня не было возложено никаких обязанностей. Я одиноко сидел за своим пустым столом, никто не обращался ко мне ни с какими вопросами. По прошествии двух дней я прошел в кабинет Риковера, где царила деловая атмосфера, напомнил ему, что уже нахожусь на работе, и спросил, что мне делать.

— Так вот, Андерсон, — ответил адмирал, — я полагаю, что прежде всего вы должны сесть и написать мне докладную записку о том, что вы должны делать.

— Есть! — сказал я и поспешно вышел из кабинета.

Это было очень интересное задание. Что должен изучать будущий командир атомной подводной лодки? Математику? Физику? Принцип работы ядерного реактора? Химию? У меня были кое-какие собственные идеи, кроме того, я в течение целой недели беседовал с сотрудниками Риковера: Мэндилом, Рокуэллом и Данфордом. После этого я написал докладную записку, основанную главным образом на беседе с ними. Она включала предложение провести мне несколько недель в Арко с целью изучения наземного прототипа реактора «Наутилуса». Второе предложение касалось поездки на завод фирмы «Вестингауз», где изготовлялись энергетические установки, а также посещения верфи «Электрик боут дивижн», где строились подводные лодки. Наряду с этим имелось предложение о подробном изучении истории проектирования и последних походов «Наутилуса», а также предлагался подробный план изучения многообразных отраслей знаний, имеющих отношение к ядерным энергетическим установкам. Адмирал не имел никаких возражений против моего плана. Больше того, этот план одно время даже служил руководством для подготовки будущих командиров атомных подводных лодок.

Ко времени моего появления в 1956 году в отделе ядерных реакторов этот отдел функционировал уже в течение семи лет, а Риковер разрабатывал проект подводной лодки с ядерной энергетической установкой уже в течение десяти лет. Идея подводной лодки с ядерной энергетической установкой, вооруженной ракетами, претворялась в жизнь полным ходом.

Однако вполне естественно, что меня лично больше всего интересовал «Наутилус». Я прочитал отчеты командира «Наутилуса» капитана 2 ранга Уилкинсона и изучил все, что говорили или писали о нем специалисты военно-морских сил. «Наутилус» впервые вышел в море 17 января 1955 года с верфи фирмы «Электрик боут дивижн» в Гротоне. С борта было передано следующее очень важное сообщение: «Идем на атомной энергии». Корабль медленно вышел из дока, но после того как прошел узкости, стал быстро продвигаться вперед. Результаты ходовых испытаний изумили даже тех, кто проектировал и строил «Наутилус». Он мог длительное время идти в подводном положении со скоростью хода около двадцати узлов.

Во время своего первого плавания «Наутилус» прошел в подводном положении 1381 милю за девяносто часов, установив замечательный для подводной лодки того времени рекорд скорости хода под водой. «Наутилус» обладал высокой маневренностью под водой, мог погружаться на очень большую глубину, кроме того, во время совместных учений с кораблями противолодочной обороны он действовал в пятьдесят раз эффективнее дизельной подводной лодки.

Вскоре я погрузился в детальное изучение работы ядерного реактора «Наутилуса», совершая поездки в Арко и на заводы «Электрик боут дивижн» и «Вестингауз». Темпы изучения увеличились после того, как я стал строго придерживаться режима работы в отделе ядерных реакторов: по восемь часов при шестидневной рабочей неделе и, кроме того, работать вечерами дома по нескольку часов.