Навь. Книга 3
Шрифт:
— Лиз, ты что? — я взял ее за руки.
— Я теперь тебя буду реже видеть? Ты же занят будешь?
— Ничего подобного, мы и так видимся только вне гимназии, ваши классные церберши строго оберегают вашу половину.
— Но ты же сейчас за книжки засядешь и обо мне забудешь?
— А вот и нет! — заявил я. — Все будет так, как прежде.
— Я хочу больше, — вдруг услышал я ее шепот.
— Все будет, маленькая, — я обнял ее, утопая в волнах нежности. — Но сейчас так надо.
— Ладно, — сказала она, шмыгая носом. — Я тебе верю.
— И правильно делаешь, — я погладил ее по щеке. — Главное помни,
— Знаю, — вновь прошептала она.
— Ну вот и хорошо!
Да, вот и будут испытания. Если все выдержит, то значит действительно мы подходим друг другу. Знал бы только я тогда, что мне предстоит…
…— Клан, имя, фамилия, должность? — усатый полицейский допрашивал очередного дружинника из задержанных в ходе операции по предотвращению заговора.
Кресислав тихонечко притворил дверь импровизированной допросной и вышел в коридор. Все это ерунда, рядовые исполнители. Дружины, охрана… Их было столько много, что в качестве места временного содержания и фильтрационного лагеря использовали большую арену стадиона «Петровский». Некоторые отсюда уходили своим ходом с подпиской о невыезде в кармане — как правило, рядовые члены кланов, а некоторых увозили в автозаках, заботливо припаркованных у главного выхода.
Заговор был обширен и разветвлен. Плохо то, что не всех удалось арестовать — некоторых выносили ногами вперед из охваченных пламенем или полуразрушенных поместий, некоторые, почувствовав, что дело пахнет керосином, дали такого деру, что теперь их оставалось искать по всему земному шарику, ставшему теперь каким-то маленьким и неуютным стараниями «географов» и «этнографических экспедиций» Службы Безопасности. Впрочем, всех их переловить или перестрелять на узких улочках Берлина или Лондона никто не собирался — все равно что с гирей гоняться за тараканом, прихлопнуть-то ты его прихлопнешь, но затратишь несоразмерное количество усилий. И так СБ работы хватит на долгое время. Перешерстить всю эту захваченную шоблу — времени не хватит, впрочем, это уже их забота, подумал Кресислав. Он был здесь совсем по другим делам.
При обысках на некоторых объектах были обнаружены магические артефакты, использовавшиеся чуждой магией. Совершенно чуждой — азиатской, африканской и индейской. Никто не забывал, каким способом душу Драбицына-младшего отправили в Навь, поэтому все то, что могло иметь к этому отношение, проверялось самым тщательным образом. Чуждая волшба на территории Российской Империи была никому не нужна, и поэтому все блюлось очень строго. Вот поэтому и использовались древние языческие артефакты, настроенные на присутствие чужой волшбы, срабатывающие на тех, кто был отмечен ее печатью.
Ли Ван Янь, Ли Ван Янь… Какого черта этот китаец попался в руки полицейских во время облавы? Азиат упорно молчал, всем своим видом демонстрируя презрение к окружающим, а вот артефакт не молчал, точнее молчал, но красный рубиновый глазок на змейке горел тревожным огнем. Сейчас этот плотно упакованный волкодавами СБ и находящийся в отдельном помещении под стражей ждал спецконвоя, который должен был доставить его в изолятор к Драбицыну, оставлять такого на свободе и тем более без присмотра было нельзя.
Чем больше Кресислав об этом думал, тем больше было ему непонятно. Китаец, мастер боевых искусств, владеющий магическими способностями — и попался? Очень странно. Такие, как он, могут незамеченными пройти через толпу, пользоваться магическими силами, выдержать бой без оружия с любым количеством противников, а с оружием так вообще творить чудеса. И — сдался? Ну тут может быть только один вариант. Это Охотник, охотник за магами. Самый лучший вариант — не надо выслеживать цель, проникать через все уровни защиты, искать подходы — достаточно сдаться, и цель к тебе придет сама. Да еще и заботливо выложит перед тобой в качестве улик нужные инструменты. А там уже играет роль мастерство — или цель убивает тебя, или ты убиваешь ее и спокойно уходишь от не ожидавших такой прыти охраны, чтобы потом спокойно под чужой личиной пересечь границу и залечь на дно до следующего раза.
Только вот Ли просчитался. Да и силенки, пожалуй, переоценил. Никто ему ничего предъявлять не будет. А на тот маловероятный случай, если он окажется сильнее волхва есть…
— Готов? — спросил стоящий у двери Козьма.
— Готов, — вздохнул Кресислав.
— Пошли, — Козьма открыл дверь.
Не сговариваясь, одновременно, оба волхва нанесли сильный астральный удар, вызвав возмущение высших сфер. Ли скорчился на стуле, пристегнутый наручниками, а вот его охранникам пришлось несладко — оба валялись в отключке, закатив глаза, а из их носов тянулись кровавые дорожки, все-таки досталось рикошетом от защиты китайца.
Да, китаец оказался непростой — напряженности его ауры мог позавидовать волхв выше среднего. Кресислав с Козьмой переглянулись. Волхв подошел к китайцу и деформировал Поселенный Пузырь так, чтобы парализовать тело, которое так и обмякло на стуле, удерживаемое лишь стальными браслетами.
— Кладем его на стол, — скомандовал Козьма, и они с Кресиславом за руки за ноги переместили тело со стула на обшарпанную когда-то лаковую столешницу старого письменного стола, оставшегося здесь от какого-то прошлого хозяина.
Кресислав дал лежащему несколько пощечин, от которых безвольно лежащая голова аж мотанулась по столешнице.
— Ну что, поговорим? — спросил волхв на путунхуа.
Китаец никак не прореагировал на Кресислава, лишь лежал, бешено вращая белками глаз.
— Не хочет, — сказал Козьма. — Может, ханьский попробовать?
Тело китайца внезапно начало подниматься, опираясь на руки, голова безвольно свисала под неестественным углом.
— Ах ты, б…дь, гвор! — выдохнул Козьма, заметив, как в Поселенном Пузыре в районе стогны Ярло возник и растет пузырь, наливающийся чернотой и превращающийся в Косму, похожую на клубок спутанных волос.
Козьма резко выхватил ритуальный нож, с лезвием, покрытым рунами, и воткнул его в Косму. В астрале раздался вопль, похожий на крик дикого животного и теперь тело окончательно рухнуло на стол, а Поселенный Пузырь погас.
— Мертв, — констатировал Кресислав. — Окончательно. Интересно, кто ему поставил западок?
— Не знаю, — глухо ответил Козьма. — Но кто-то сильный, из Древних Богов. Я такое уже видел. Китаец был всего-навсего носителем, боевой платформой. Дрыгоножество и рукомашество высокого уровня, на большее адепт не способен. А вот если им управляло то, что сидело в западке — боюсь даже предположить, на что оно способно. И кто его туда поставил.