Наварила зелья
Шрифт:
— Хорошо, допустим, эта лавка подходит, — осторожно заметил я, — мне, конечно, надо будет все еще раз обдумать и проверить, но, допустим, как в таком случае ты предлагаешь уговорить короля? — осторожно поинтересовался я.
— Все очень просто, мы скажем Его Величеству, что Эва Малорай может сварить зелье, которое вернет принцу и нормальное поведение, и способность изъясняться человеческой речью, — с важным видом заявил кот, а я широко распахнул рот. Этот котик с ума сошел?
— Ты рехнулся? — прошипел я, — а что, если у нее не получится? Что тогда будем делать?
Разбрасываться такими обещаниями в самом деле было очень глупо. Все
— Ты не веришь в то, что Эва может справиться? — с насмешкой поинтересовался кот, а я посмотрел на него совсем недобрым взглядом. Я не был идиотом и прекрасно отдавал себе отчет в том, что это вопрос с двойным подвохом.
— Я не сомневаюсь в том, что Эва Малорай, бесспорно, очень талантливая зельеварка, но я ни разу не пробовал ее зелий сам, а потому считаю нарушением заповедей Верховного рекомендовать ее. Кстати, а ты получил разрешение на такое обещание?
Кот тут же нервно дернул хвостом. Так я и знал! Эва и понятия не имеет, что тут вытворяет этот красавчик. Фамильяры запросто выполняли задания своих хозяев и нередко даже могли заключать сделки от их имени при одном условии. Если хозяин дал на это разрешение. И сейчас было без лишних вопросов понятно, что коту никто такого разрешения не давал.
— Я тебе говорю, что это будет самый легкий и безопасный вариант в сложившейся ситуации, — буркнула мерзкая тварь, которой только что прищемили хвостик, но я только многозначительно хмыкнул. Подобное я слышал уже много раз, но делал так, как считал правильным, и это позволило мне до сих пор оставаться бессменным главой тайной канцелярии, королевской правой рукой.
Я хотел что-то возразить Пандимуру, но именно в этот момент прямо передо мной выросло главное препятствие в виде церемониймейстера. Его выражение лица и весь внешний вид прямо сообщали о том, что мне собираются припомнить не только события этого утра, но и вообще все мои прегрешения.
Я тяжело вздохнул: придется пробиваться с боем. Это не радовало, но другого выхода у меня не было. Мне было очень важно попасть поговорить к королю прямо сейчас, желательно до того, как глава ковена получит официальный отказ и прибежит жаловаться. В том, что она это сделает, у меня не было никаких сомнений.
— Король занят, — отрезал церемониймейстер, встав при этом так, чтобы загородить собой весь проход.
Решительно.
Понятно, что если я сейчас применю на нем хотя бы один из боевых приемов, то у него не останется и шанса, вот только и мне потом за это влетит, и не столько за то, что перешел на кулаки, сколько за то, что лишил церемониймейстера представительного вида. Как же подвинуть его без этого я просто не знал, но многое бы отдал за то, чтобы научиться.
— И чем же занят король, что не может принять главу тайной канцелярии? — сурово поинтересовался я. По факту церемониймейстер не мог не пропустить меня, это было против иерархии, но этот чудик был въедливым до жути и на каждое мое возражение мог найти тридцать три пункта сводов этикета, из-за которых мне было необходимо либо ждать, либо вообще приходить позже.
— Как вам известно, никто не имеет права злоупотреблять временем короля более одного раза в день! А вы уже виделись!
— Ты это еще королеве расскажи! — усмехнулся я.
— Она — член семьи! И на нее эти правила не распространяются! — пафосно сообщили мне.
Еще бы они распространялись! Его бы в таком случае очень бы быстро лишили головы, чтобы не повадно было.
Вот только я прекрасно отдавал себе отчет, что этот спор сейчас затянется надолго, и наверняка бы так и произошло, если бы рядом со мной не зашипел злобно Пандимур.
Лицо церемониймейстера тут же посерело.
— Уберите от меня этого монстра! — заверещал он, но кто это будет делать? Я совершенно точно не собирался связываться с этим черным котиком! А вот Пандику, такое высказывание явно не понравилось. Его хвост угрожающе встал трубой, а через пару секунд кот бросился в атаку.
Надо будет его обязательно потом как-то отблагодарить, сметаны в камеру прислать или что-то в этом духе. Главное, не следовать беспрекословно советам, я уже успел убедиться в том, что котик себе на уме.
Но как бы то ни было, церемониймейстеру сейчас было совершенно точно не до меня, а дорога к королю была свободна.
Глава 22
Оливер
Стоит ли говорить, что к королю я влетал слегка запыхавшись, а из-за моей спины доносились шипение, вскрики и звуки борьбы. Не знаю, кто там в результате побеждал, но я был готов поставить на кота.
Король читал.
Это было редкостью, и в такие моменты он действительно просил его не беспокоить по пустякам. Мои губы сжались в тонкую линию. Церемониймейстер не врал, но и отступать сейчас мне было нельзя, слишком многое стояло на кону.
— Простите меня за то, что вас тревожу, — тут же начал с извинений я.
— Это все за что ты хочешь извиниться? — многозначительно поинтересовался король на мгновение, подняв глаза от книги. Я замялся, я вел себя на грани приличий во время приема, это было бесспорно, но извиняться за мое поведение мне не хотелось. По правде, королю не стоило показывать Эву такому количеству народа, это было попросту опасно. Не только для нее самой, но и для расследования. Вот только и сообщить о подобном королю прямо было бы настоящим самоубийством. Весьма бессмысленным, к тому же.
В комнате повисла тишина.
— Понятно, значит, извиняться ты не собираешься, — тяжело вздохнул король и пристально на меня посмотрел, — это было ожидаемо, но все равно меня не радует. Где тебя носило?
— Я утрясал дела с невестой, — не моргнув, соврал я, — а потом отсыпался!
Признаваться в том, что я пришел на несколько часов позже на службу, потому что просто спал, было откровенно стыдно.
— Невесту? Разве тебя не захомутали? — в голосе короля проскользнуло натуральное удивление, а мне пришлось медленно и осторожно выдыхать. У меня не было никакого желания просвещать Его Величество в подробности своей личной жизни, вот только и особого выбора у меня не было. Я не мог и не хотел врать, да и был крошечный шанс на то, что король проникнется ко мне жалостью, и мне будет проще его уговорить на мой план. Пользоваться жалостью, как оружием, было откровенно стыдно, это были совсем не мужские методы. Вот только что мне оставалось?