Наваждение
Шрифт:
— Все готовилось в моей кухне, — похвасталась Сюзан. — Мы передвинули мебель, и гости имели возможность полюбоваться видами из окон гостиной на втором этаже.
— Замечательная получилась вечеринка! — поддержала ее Барб. — Люди потом неделями о ней рассказывали. Единственным неприятным эпизодом был они то, что он сказал нам обеим. Но самое безумное, что мы об этом не догадывались до вчерашнего дня, когда начали делиться впечатлениями.
— Так что очевидно, что это было не случайное замечание, — закивала Сюзан.
— Очевидно, — согласился Майло.
— Сначала он начал расспрашивать об участке, — сказала Барб, — и казалось, что он искренне заинтересован. Но многие люди так себя ведут, потому что в наше время редко кто владеет большим участком земли в самом центре Бель-Эйр. К тому же никто не мог понять, как мы со Сью так прекрасновсе делили. Так что это не привлекло бы нашего внимания. Но когда он узнал подробности…
— Насчет бассейна, — вмешалась Сюзан. — Хотя я ему уже все рассказала, он завел точно такой же разговор с Барб…
— Играл в игры, как будто мы с ней всегда обо всем не договаривались, — возмущенно вставила Барб.
— Получается, что не всегда, — заметила Сюзан.
— Не важно. Дело в том, что после разговора о бассейне он улыбнулся как-то очень странно и неприятно.
— Похотливо, если хотите знать, — сказала Барб. — Я чувствовала, что он весь вечер на меня настраивался.
— На меня тоже, — отрезала Сюзан.
— Ничего такого, чтобы возмутиться, лейтенант. Но знаете, как бывает: затянувшееся рукопожатие, поцелуй в щеку, слишком уж близко к губам…
— Не слишком умное поведение, если учесть, что он уговаривал Хэла и Майка вложиться в его бизнес. Он что, надеялся, что на нас это подействует и мы повлияем на мужей?
— На секунду я подумала, что он в самом деле меня поцелует, — сказала Барб. — Но вместо этого он шепнул мне на ухо: «Получится прекрасный семейный участок». Я сказала: «Простите?» И он добавил: «Участок. Для захоронения. Многие семьи в Европе имеют такие участки, это признак аристократизма».
— Как будто это могло на нас подействовать, — пожала плечами Сюзан. Потом ее голубые глаза расширились. — Он сказал мне то же самое. Слово в слово!
— Мы обе его проигнорировали и никому об этом не рассказывали, — продолжала Барб. — В этом не было необходимости, потому что Хэл и Майк решили не иметь с ним дела. Они пытались выяснить, откуда он взялся, и не смогли ничего найти.
— Никакой биографии? — заинтересовался Майло.
— Именно. Он объяснял это тем, что жил в Европе и все свои проекты осуществлял за рубежом. Майк сказал, что это все чушь собачья.
— Хэл сказал то же самое. Так что у нас не было повода думать о словах этого типа. Он был выброшен из нашего круга.
— Но теперь, — сказала Барб, — когда нашли эту бедную девушку…
— Как зовут этого человека? — спросил Майло.
— Если не будет суда, наши имена останутся конфиденциальной информацией? — уточнила Сюзан.
— На сто процентов.
Еще одна молчаливая сестринская консультация, после которой Барб Бруно произнесла:
— Он в самом деле скользкий тип. Ездит на «бентли», носит хорошие костюмы… Мы даже не можем быть уверены, что имя, которым он представляется, — настоящее.
Майло ждал.
— Скажи им, — велела Сюзан Эппл.
— Все зовут его Ник. Николас Сен-Губель.
ГЛАВА 29
Майло вышагивал по кабинету для допросов.
Сестры только что ушли, напомнив нам про обещание помочь с их проблемами.
Мой друг попытался вытащить из них детали относительно человека, которого они знали как Николаса Сен-Губеля. Барб Бруно считала, что ее грубый гость играет в теннис, а Сюзан Эппл полагала, что он предпочитает гольф. Обе женщины высоко оценили его одежду, но ее владелец показался им «слишком скользким».
Обе выбросили его адрес и номер телефона, но когда Майло назвал Брентвуд-стрит, где мы познакомились с Губелем и «бентли», они хором произнесли:
— Точно!
Мы попросили у них номера телефонов их мужей. И вновь одинаковая реакция:
— Майк не хочет иметь к этому никакого отношения.
— Хэл тоже.
— Спасибо, дамы, вы настоящие героини.
— Губель! — Он разминал плечо и пытался пригладить волосы.
— Возраст и рост подходят, — сказал я. — Худее, чем в тех описаниях Брайта, которые мы имеем, но диета творит чудеса.
— И он сумел ее придерживаться. — Одна рука моего друга легла на ремень брюк. — Уже одно это, черт побери, делает его преступником!
— Таша говорила про Твида, что у него отекшее лицо, а у Губеля впалые щеки.
Майло хлопнул по стене ладонью с такой силой, что даже пол задрожал.
— Эта сволочь заявила об угоне «бентли», чтобы встретиться с нами лицом к лицу. Он же абсолютно уверен, что все копы идиоты!
— Ему с детства сходили с рук всякие дурные поступки, вот он и решил, что непобедим…
— Но нам он представлялся уже не как Сея-Губель. Что это? Новая игра? «Я на самом деле не так чист»?
— У него всюду игра, — заметил я. — Он морочил сестрам головы, а потом вернулся и зарыл труп у них под носом. Наверное, очень веселился, представляя себе, как экскаватор выроет кости Кэт.
— Разыгрывал из себя испуганного гражданина, а я его успокаивал! — Майло нахмурился. — Боюсь, что он знаком с мэром.
— Весьма вероятно. Розалин Картер посещала те же вечеринки, что и Джон Гейси.