Наваждение
Шрифт:
— Было очень мило с вашей стороны дать Конни такую большую сумму, — сказала Эвелин, коснувшись ладонью плеча Квентина, и ему пришлось вновь испытать приступ минутной внутренней борьбы с самим собой. — Давайте забудем все, что мы вчера наговорили друг другу. Идет?
Квентин не знал, что ответить. Эвелин явно решила, что он сгоряча произнес резкие слова, которые ей пришлось вчера выслушать. И оставил для Конни чек в знак раскаяния. Но ведь это не так. Свои подозрения он высказал абсолютно серьезно.
Нет, все, наверное, гораздо проще. На этот
Но он не станет переубеждать ее. Не стоит строить призрачных иллюзий и предаваться несбыточным мечтам.
— Идет, — солгал Квентин и накрыл ладонью ее руку.
5
Было три часа ночи. Эвелин стояла в холодном коридоре и пыталась разобраться, что за странный звук она только что слышала. Ее сердце билось быстро, но ровно. Она думала, что все в доме давно уснули, но затем послышался этот странный звук. Это был не стон, не плач и уж никак не скрип дверных петель. Это больше походило на болезненный вскрик.
Наверное, где-то работает телевизор, решила она, или приемник. Эвелин попыталась сориентироваться в ночи. Она думала, будто находится рядом с холлом, но, привыкнув к темноте, со смущением обнаружила, что стоит возле комнаты Квентина.
Послышался какой-то неясный шорох, и Эвелин, затаив дыхание, прислушалась. Шорох повторился. Он доносился из-за двери спальни. Снова и снова. Наконец Эвелин поняла, что это такое. Такой звук бывает, когда кто-то беспокойно ворочается в постели.
Эвелин невольно шагнула к двери. Может, он заболел? Может, ему нужна помощь? Тогда она…
Одна ее рука уже легла на ручку двери, а второй она приготовилась постучать. Но тут Эвелин вздрогнула и пришла в себя. Она замерла на месте, испугавшись того, чего чуть было не сделала. В ее мозгу возник образ Квентина… Вот он лежит, вытянувшись во весь рост на постели, одеяло упало на пол, обнажив стройное мускулистое тело, в лунном свете отчетливо виден греческий профиль красивого лица…
Что бы он подумал о ней, если бы она заявилась в его комнату в такой час? Эвелин представила себе, как он встает с постели, идет к двери, открывает ее, у него заспанный вид, он одет в… Или не одет?.. Эвелин покраснела, ее сердце подпрыгнуло. В легком халате ей вдруг стало жарко, как в сауне. Нужно побыстрее уходить отсюда.
— Нет! Подожди!
Это раздался громкий голос Квентина. Сердце Эвелин забилось где-то в горле. Она прижалась к стене и, едва дыша, смотрела на дверь, ожидая, что та вот-вот распахнется. С кем он говорит?
— Ключ! — На этот раз голос Квентина звучал тише, но так же надрывно. Снова послышался шорох простыней. Эвелин смотрела на дверь. Что там происходит?
— Ради Бога, ключ!
Затем раздался долгий беспомощный стон, от которого у Эвелин сжалось сердце.
— Нет, — бормотал он за дверью, его голос звучал сдавленно, словно он уткнулся
Она зажмурилась. Никому, в особенности человеку постороннему, нельзя быть свидетелем столь очевидного горя. Такому, как Квентин, гордому и волевому, который превыше всего ценит выдержку, было бы невыносимо показать свою слабость и ранимость…
Эвелин почувствовала, что он никогда не простил бы ей, если бы узнал, что она слышала все это.
— Пожалуйста, — уже умолял Квентин, и ее сердце снова сжалось. — Ну, пожалуйста… Нет.
Эвелин не могла больше выносить эту пытку. Если она останется тут, то непременно не выдержит, откроет дверь и скажет ему, что это всего лишь ночной кошмар, постарается успокоить. И тогда…
Она сглотнула, пытаясь собраться с мыслями. И тогда… Что тогда?
Тогда они посмотрят друг на друга и каждый увидит перед собой чужого человека. И оба почувствуют себя очень глупо. А Квентин возненавидит ее за то, что она слышала то, чего не должна была слышать.
Эвелин не могла допустить это. Прежде чем услышать еще одно горестное восклицание, которое могло бы заставить ее сделать то, о чем она впоследствии пожалеет, она подобрала повыше подол халата и поспешила к себе.
Ночью ей мешали спать кошмары. Но, к собственному удивлению, все утро она проспала и встала довольно поздно.
Эвелин встала, открыла окно, чтобы в ее заспанной голове прояснилось. Стояло ясное, солнечное осеннее утро. От вчерашних туч не осталось даже облачка. Пейзаж за окном был просто великолепен.
Да, природа пережила дождь и была вознаграждена за свое терпение. Опуская окно, Эвелин подумала, что должна усвоить этот урок.
Она надела джинсы и водолазку и постаралась настроиться на оптимистический лад, хотя ее сердце тревожно билось: она страшилась встречи с Квентином, опасаясь, что после ночного кошмара его раздражительность еще больше усилится.
Когда она собралась с силами и спустилась вниз, Квентин и Конни сидели друг против друга за столом, накрытым к завтраку. Перед ними стояли почти пустые тарелки, а атмосфера была явно накаленной. В воздухе чувствовался запах пережженного кофе.
Эвелин сразу же поняла, что что-то не так. Конни выглядела просто восхитительно в просторном платье солнечного желтого цвета, но лицо ее было хмурым и недовольным. Доедая тост с джемом, она то и дело бросала исподлобья мрачные взгляды на Квентина. А тот с невозмутимым видом читал газету, не обращая внимания на недовольство Конни.
Эвелин захотелось застонать. Что еще случилось? Но, вместо этого, она с улыбкой поздоровалась.
— Эвелин, — тут же затянула Конни высоким и печальным голосом, который дрожал, как у обиженного ребенка. — Квентин не хочет везти меня к врачу, а у меня сегодня назначена консультация!
Эвелин бросила быстрый взгляд на Квентина. Тот спокойно встретил его.
— Я не смогу. У меня важная встреча.
Конни сердито топнула ногой и отбросила нож, едва не разбив тарелку.