Навеки
Шрифт:
— Двигатель заработает, как только я поверну этот ключ. Ты это услышишь — так что не пугайся. И, прошу тебя, не вскакивай с места, когда машина тронется — так и должно быть. Ну поехали?
Он коротко, оцепенело кивнул. Уцепившись обеими руками за края сиденья, он неподвижно уставился прямо перед собой на широкую дорогу. По всему было видно, что нервы его были натянуты как струна.
Розалин вздохнула. Она вдруг подумала, что нужно было бы получше объяснить ему принцип действия автомобиля, но тут же отбросила эту мысль: ничто не сможет сделать его первую поездку в машине менее напряженной. Розалин
— Так эта штука говорит? А ты уверяла, что она неживая!
Он произнес эти слова таким сердитым тоном, и выражение его лица являло собой такое комичное сочетание гнева и благоговейного страха, что Розалин не выдержала и рассмеялась. Радио было настроено на волну, по которой передавали новости, и поэтому слышен был только один голос, но этого было достаточно, чтобы Торн решил, что она его обманула.
— Это не машина говорит, Торн, это радио. Оно передает музыку, новости — в общем, ты можешь выбрать все, что тебе по душе. — Она переключила несколько станций, по которым передавали рок, пока не нашла нечто более спокойное и мелодичное. — Видишь? Радио — это еще одно изобретение, без которого мы теперь не можем обойтись. Оно развлекает нас в пути и дома.
Он, казалось, почти не слушал ее, по-прежнему не отводя глаз от радио, и, видимо, соображал, стоит ли ей верить или нет. Розалин открыла боковые стекла, чтобы слегка проветрить автомобиль, но викинг этого даже не заметил — так он был занят этой странной говорящей штукой.
Розалин решила, что чем скорее они приедут домой, тем лучше. Но когда она нажала на газ, викинг прямо-таки подпрыгнул на своем сиденье, и она вынуждена была что есть силы нажать на тормоза, в результате чего автомобиль съехал с дороги на обочину, ас нее — в кювет, в грязь.
Розалин тщетно пыталась придумать что-нибудь, чтобы успокоить своего пассажира, а заодно успокоиться самой, так как от его непредсказуемых выходок ее уже начинало трясти. И тут она неожиданно нашла единственно правильный, как ей казалось, выход. Вероятно, эта мысль пришла ей сейчас в голову потому, что Розалин не переставала думать об этом с той самой минуты, как снова увидела викинга. Но она больше не ругала себя за это. У нее не было другого выбора: она должна была как-то рассеять его страхи — шутка ли, он ведь в первый раз в жизни сел в автомобиль!
Собравшись с духом, она обернулась, слегка придвинулась к нему и обняла за шею, чтобы он наклонился к ней. При первом ее прикосновении Торн вопросительно уставился на нее, затем в глазах его промелькнуло радостное удивление, когда он понял, что она от него хочет. Но он не сдвинулся ни на дюйм. Возможно, он просто не хотел нарушать их соглашение и поэтому предоставлял ей полную свободу действий.
Но она сейчас не думала ни о каком соглашении. Она нашла наконец предлог, чтобы поцеловать его, и хотела сделать это сейчас же, пока стыдливость вновь не взяла над ней верх.
Она еще немного пододвинулась к нему и обвила его шею руками. После нескольких быстрых и легких поцелуев она проговорила:
— Успокойся, езда на машине — это совсем нестрашно.
Розалин опять прильнула к его губам, и оцепенение с него как рукой сняло. В одно мгновение он завладел их поцелуем, и хотя Розалин предполагала сделать его таким же легким и быстрым, у Торна было на этот счет другое мнение.
Его губы, язык, такие же настойчивые и агрессивные, как и он сам, переплелись с ее губами, легко подчиняя себе ее поцелуй. Впрочем, «легко» было не совсем точное слово. Его поцелуй был жадным, требовательным и лучше всяких слов говорил о его желании. Он затронул в Розалин какие-то ей самой неведомые струны, ибо она стала целовать его в ответ с такой же неистовой страстью, словно никак не могла утолить свой чувственный голод.
Розалин не помнила, как долго продолжался поцелуй. Когда он закончился, она была в полузабытье и с трудом переводила дыхание. Придя в себя, она обнаружила, что сидит у него на коленях, и он удерживает ее в этом положении. И как это он еще не бросил ее на заднее сиденье!
Конечно, Торн и понятия не имел о заднем сиденье автомобиля, и Розалин не собиралась раскрывать ему эту тайну. Но если бы он знал об этом, она не нашла бы в себе сил отказаться, и это ее пугало. Она была так околдована их поцелуем, что, вероятно, и не заметила бы, как лишилась невинности.
Розалин боялась встретиться с ним взглядом и прочесть в его глазах желание, которое вновь заставило бы ее целовать его.
Прерывающимся голосом она заметила:
— Ну вот, теперь, я думаю, мы оба немного… успокоились.
"Успокоились»! Если бы! Тем не менее она попыталась слезть с его колен, но он ее не пустил, удерживая обеими руками.
Розалин заглянула ему в лицо. Огонь в его глазах почти погас, но взгляд все еще был напряженным и пристальным — слишком пристальным, чтобы она могла его долго выносить.
— Нам нужно ехать, Торн.
— А мне нужно…
— Помолчи, — быстро остановила она его. — Я поцеловала тебя, чтобы отвлечь твое внимание от машины, но наше соглашение остается в силе.
— Нет, соглашение нарушено: ведь я касаюсь тебя руками. — Его бедра внезапно качнулись вперед, и он добавил:
— И своим телом. Ты получишь ответы на все свои вопросы, но ты теперь не запретишь мне делать то, чему сама первая подала пример.
Розалин покраснела: он был прав — поцеловав его, она спровоцировала его прикосновения. Во всяком случае, он так считает, и ему безразлично, что она будет говорить в свое оправдание. С ее стороны было бы сущим лицемерием снова приказать ему держаться от нее подальше. Она должна это сделать, но не сейчас.
— Мы это потом обсудим. А теперь отпусти меня чтобы я могла отвезти нас домой.
Он немедленно повиновался, и она быстро развернула машину. Однако чтобы выбраться на дорогу, ей пришлось быть очень осторожной и внимательной, и она ни разу не взглянула в сторону Торна. Как он чувствует себя теперь, она не знала.
Минуту спустя она вдруг обнаружила, что на ней нет очков ч ветер треплет распущенные волосы. Значит, он снова снял с нее очки и распустил пучок, а она даже не заметила! Вероятно, он выкинул очки в открытое окно. Она попыталась припомнить, не взяла ли с собой другой пары, но это было маловероятно.