Навеки

Линдсей Джоанна

Она взглянула ему в лицо, и ей показалось, что она прочла укор в его взгляде — как будто он в чем-то ее упрекал…

— Ой, кажется, зазвонил телефон! — солгала она. — Придется вам одолжить сахара у Кэрол.

Она захлопнула дверь у него перед носом, прежде чем он успел что-нибудь ответить, и, прислонившись к ней спиной, закрыла глаза. Сердце колотилось как бешеное. Никогда еще она не была в таком дурацком положении.

Как ей могло показаться,

что он смотрит на нее укоризненно? Она так решила просто потому, что чувствовала за собой вину. И она на самом деле, должно быть, читала его книгу по пути в Англию — г и Гэйл про то же говорила. Теперь все объясняется просто: она заболела, в бреду вообразила, что прожила все описанное в книге на самом деле. Она поставила себя на место героини романа, и поскольку была тяжело больна, из памяти стерлись реальные события, уступив место образам из сна.

В дверь снова позвонили, и Розалин вздрогнула от неожиданности. Это снова он. Она это знала. Она была уверена в этом. От Торна не так-то легко было избавиться… Боже милосердный, о чем это она? Нужно забыть свои фантазии раз и навсегда. Это не может быть Торн, это совсем незнакомый ей человек.

Но как только она открыла дверь, незнакомец подхватил ее на руки и крепко поцеловал. Этот поцелуй был совсем непохож на «приятно познакомиться, мэм» — нет, он словно говорил: «Как я рад, что мы снова вместе! Я с ума сходил от тоски по тебе!» И поцелуй был ей до боли знаком.

Когда он отпустил ее и Розалии снова почувствовала твердую почву под ногами (она и не заметила, как очутилась у него на руках), ей захотелось никогда не покидать его объятий. У нее и в мыслях не было дать ему пощечину за дерзость.

— Я бы не хотел извиняться перед вами, — произнес он, и в голосе его зазвучали столь знакомые ей собственнические нотки. — Надеюсь, вы не воспримете это как оскорбление — мне показалось, я имею право поцеловать вас.

Розалин лишилась дара речи от удивления. Она-то знала, что имела право на этот поцелуй, но почему он думал так же? Розалин решила, что лучше не рассуждать, и поэтому, слегка кивнув в ответ на его слова, спросила:

— Я забыла спросить, как закончилась любовная история в вашей книге.

Он ухмыльнулся:

— Мой герой не смог больше оставаться в Валхале. Он был там только гостем благодаря заступничеству своего брата. Это было место для мертвых, а он-то был живой! И, видя, что он совсем зачах от тоски. Один сжалился над ним и даровал ему право самому выбрать время, в котором он может жить. Вы сами можете догадаться. какое

время он избрал.

Розалин неуверенно улыбнулась:

— Я даже не знаю… Ему так нравились войны и сражения…

— Он любил ее больше всего на свете, Розалин, — сказал он и посмотрел на нее таким, пристальным взглядом, что сердце сладко замерло у нее в груди. — Он готов был на все, только бы вернуться к вея:

— Он согласился бы даже заново прожить свою жизнь в ее времени, чтобы достигнуть того возраста, в котором он с ней познакомился, прежде чем размокать ее в снова сделать своей.

— И он… он так и поступил?

— Конечно. Он решил, что это не такая уж большая жертва, когда речь идет о любви. А ты несогласна со мной?

Она медленно улыбнулась ему счастливой улыбкой. Она не хотела больше расспрашивать, как такое возможно. Вероятно, тут не обошлось без Одина: она и в самом деле прожила все эти сны наяву; он чуть-чуть изменил ход событий так, чтобы в памяти ее сохранились дни, проведенные с Торном. А может, прочитанная книга и мимолетная встреча с этим человеком произвели на нее такое впечатление, что она влюбилась в нега во сне, который из-за болезни: показался ей явью.

О чем он ее спросил? Согласна ли ©на?

— Я думаю, она должна всей своей жизнью искупить свою вину перед ним — она не имела права решать за него его судьбу.

Он коротко кивнув, и этот жест был ей тоже до боли знаком.

— Да, чисто по-женски Что ж, неплохая идея. Я, пожалуй, посоветуюсь с тобой, когда придет время решать, как закончить очередную книгу. — Он пристально посмотрел ей в глаза и неожиданно улыбнулся. — А мне нравится эта мысль — ей и впрямь следует искупить свою вину перед ним.

Розалин вскинула брови:

— А разве твоя книга кончается по-другому?

— Да, у меня более прозаический конец — они вновь встречают друг друга, и она приглашает его к себе на ужин.

Розалин поняла намек и рассмеялась.

— Ну что же, раз уж об этом зашла речь — не согласишься ты сегодня поужинать со мной? Мы могли бы поподробнее обсудить твою книгу.

— Осторожнее, Розалин, — промолвил он, умудряясь придать своему голосу одновременно серьезный и насмешливый тон. — Если ты пригласишь меня, потом тебе уже будет трудно от меня избавиться.

Как будто теперь она хотела избавиться от него! Нет, больше она не повторит своей ошибки; ее улыбка это подтверждала. Ее викинг вернулся к ней, и теперь она ни за что его не отпустит.