Наверху рушились города…
Шрифт:
– Эй, есть здесь кто? – полушёпотом произнёс Костя.
Ему мигом вспомнились все голливудские ужастики, которыми он одно время увлекался. Несколько мгновений он был уверен, что за белой пластиковой дверью притаился зомби с оборванными щеками и безумным взглядом. Он там застрял, так как не может надавить ручку. Тыкаясь от стены к стене, он сбил что-то с полок…
Взгляд Костика уцепился за белую дверь. На ней вовсе нет ручки. Только врезной замок. Он почувствовал, как похолодели ноги. Вот-вот дверь раскроется и оттуда выпрыгнет какая-нибудь тварь.
Однако время шло, а ничего не происходило. Костик немного успокоился и понял, что чуть не испугался собственной тени. Наверняка всему произошедшему есть более правдивое объяснение, нежели вирус зомби, выкосивший человечество.
Костик кое-как доплёлся
Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Редактор ещё раз покосился на дверь, за которой слышал погрюкивание. Затем подхватил халат и выбежал на улицу. Солнце приятно грело кожу. Свежий воздух опьянил. Он казался настолько чистым и первозданным, будто Костик каким-то чудом переместился в горы. Сильно пахло хвоей. Возле входа росла голубая ель, её аромат наполнял лёгкие. Не могло быть такого воздуха в загаженной Москве.
Костик натянул халат. Тот оказался маленьким и чуть не порвался на спине. Но основную свою функцию – прикрытие срама – всё же выполнил. Костя застегнул только нижние пуговицы. Оглянулся, не гонится ли за ним выбравшийся мертвец. Вестибюль пустовал. Лишь у кресла одиноко стояла синяя спортивная сумка.
От входа дорога уводила к воротам, перекрытым бело-красным шлагбаумом. Дверь в металлическую будку охранников настежь распахнута, во мраке виднелся стол и маленький телевизор.
В двух местах дорогу перегораживали жёлтые бетонные блоки с красными полосками. Простой, как кирпич, и надёжный, как смерть, способ обезопасить территорию от бестолковых лихачей. Возле одного из блоков валялась женская сумка и детская зелёная бейсболка. Вдали каркала ворона, изредка ей отвечала товарка.
Костик спустился по низким ступеням. Ещё раз обернулся на дверь и увидел, как в вестибюле от стены к стене мелькнула тень. Костя, напрягая последние силы, зашагал к выходу с территории больницы. В глазах всё начало плыть, будто он выпил бутылку водки. Ноги налились тяжестью. Когда проходил мимо первого бетонного блока, возникло непреодолимое желание сесть и отдохнуть. Костик ещё раз оглянулся на двери больницы. Никого. Тогда он опустил пятую точку на холодный бетон и почувствовал, как в ногах разлилась приятная истома. При солнечном свете ноги выглядели худыми и будто бы чужими. Костя потянулся к валявшейся женской сумочке. В этот момент боковым зрением увидел движение. Повернувшись, заметил, что из окна первого этажа выпрыгнул голый человек. По дорожке вдоль стены, он припустил к углу здания. Его сильное и загорелое тело несколько раз мелькнуло между разросшихся и неухоженных бело-розовых кустов спиреи. Добравшись к углу, чумазый мужчина с отросшими чёрными волосами бросил быстрый взгляд на Костика и скрылся.
Костя замер с открытым ртом – боялся поверить в то, что видел.
– Да я сплю! – непроизвольно вырвалось у него.
Он больно себя ущипнул – вроде так всегда проверяют состояние бодрствования. Где-то далеко-далеко залаяла собака. Этот одинокий звук в некогда шумной Москве вывел Костю из ступора. Щемящая тоска уцепилась за сердце. Захотелось выть от отчаяния. Это в фильмах хорошо смотреть, как главный герой выжил после апокалипсиса и сражается за собственную жизнь. А когда сам оказываешься в подобной ситуации, сражаться не хочется. Костик чувствовал дикую усталость, словно осилил марафонский забег. Он обернулся и ещё раз посмотрел на угол здания, где скрылся обнажённый человек. Затем потянулся к сумке и поднял её. Внутри что-то звякнуло. Костя расстегнул молнию и обнаружил две крохотные бутылочки с надписями на французском. Наверняка кто-то нёс дорогое иностранное лекарство для своего родственника. Нёс, да не донёс… Костик задержал взгляд на детской зелёной бейсболке. Что же могло произойти с Москвой?
Он очень надеялся, что какое-нибудь ЧП произошло только в Москве. Скоро приедут спасатели и наведут порядок. Его определят в другую больницу… Эти мысли показались детскими и несерьёзными. Какое ЧП могло произойти в Москве, чтобы по улице бегал обнажённый мужчина?
Костик ещё раз обернулся, отчего-то показалось, что к нему подкрадывается какая-нибудь тварь с клешнями и парой щупалец, готовая растерзать и сожрать хрупкое человеческое тело.
Но в округе, естественно, никого. Он наклонился и высыпал содержимое сумочки на асфальт. Обнаружил разряженный мобильник, тонну косметики, зажигалку, перцовый баллончик, какие-то бумажки, скрепки, паспорт.
Собака смолкла. Вновь на Москву навалилась тягостная и липкая тишина. Костик отбросил сумку. Усталость сковала мышцы. Губы пересохли. Медленно поднявшись на ноги, он посмотрел на будку охранников. Стальная дверь, маленькое зарешёченное окошко. Внутри виднелась кушетка, застеленная серым клетчатым одеялом. Костик из последних сил направился к будке. Слева за высоким чёрным забором стояли автомобили. У одного из них, дорогого джипа, спущено колесо. У другого распахнута водительская дверь.
Лёгкий ветерок донёс запах гари. Снова залаяла собака, но теперь отрывисто и надсадно. Через минуту она вновь умолкла. За это время Костик доковылял к будке охранников. Выглянул на проезжую часть. С каждой минутой самые худшие опасения об уничтожении человечества подтверждались. Напротив – красный глухой забор. На обочине много припаркованных машин. Ни одна из них не тронута, словно и не осталось после случившейся трагедии мародёров. Несколько автомобилей брошены посреди проезжей части. Их двери распахнуты, у одного выбито пассажирское стекло. Костик вышел на тротуар. Влево уходила широкая улица. На ней застыл белый микроавтобус.
Костик вернулся к будке охранников. Для начала осторожно заглянул. Никого, а на слое пыли виднелись следы кошачьих лап. Костя вошёл и закрыл дверь, немного подумал и задвинул массивный засов. Заглянул под стол, затем в ящик, посмотрел за спинку кушетки и, наконец, нашёл. Бутылка покрылась пылью, вода уже начала заваниваться, но Костик всё равно выпил её до последней капли. Он чувствовал, как жидкость прошла по пищеводу, добралась к желудку и тот призывно заурчал. Костик поставил бутылку на стол. Навалилась усталость, в икрах начало покалывать, нестерпимо захотелось присесть. Костя опустился на кушетку. Затем прилёг. Колючее одеяло пахло пылью, но кушетка казалась такой мягкой…
Костя проснулся от странного шороха. Он лежал на кушетке точно в той же позе, только за маленьким зарешёченным окном уже была ночь. В свете луны мелькнула какая-то тень. Затем вновь донёсся тихий шорох. Костик вытащил из-под груди затёкшую руку. Пошевелил пальцами, затем кистью, разгоняя кровь. По венам пробежали колики.
Под окном зашуршало с такой интенсивностью, будто кто-то рвал пакет. Костик медленно поднялся. Едва слышно скрипнули пружины. Однако этого звука оказалось достаточно, чтобы невидимый шуршун замолчал. Костя замер, прислушиваясь. Несколько мгновений стояла тишина. Затем окошко перегородил силуэт. Вскоре Костик различил длинные волосы, блеск глаз и с удивлением понял, что на него смотрит молодая женщина. В её зубах он различил окровавленную тушку крысы. Видимо и женщина разглядела закрывшегося в будке человека. Она резво нырнула под шлагбаум, который раньше преграждал въезд машинам, и понеслась вдоль забора. Костик подскочил к окну, пытаясь рассмотреть ещё что-нибудь. Возникло желание выйти на улицу, но он его тут же отмёл. Сюрреализм происходящего вызывал острое чувство абсолютного бреда. Костик не верил в увиденное. Он ещё раз очень больно себя ущипнул. На этот раз ногтями. На коже осталась кровавая отметина.
Издалека донёсся протяжный вой, который постепенно превратился в рык. Костя мог поклясться, что эти звуки издавало человеческое горло. От усталости, которая сковала мышцы, хотелось и самому завыть. Он опустился на кушетку и закрыл лицо руками.
– Не может этого быть! – пробормотал он. – Не может! Я в аду! Или… или… – не мог придумать он.
На ад окружающая Москва мало походила. Тишину разорвал резкий хлопок. Послышался звон разбившегося стекла. Где-то неподалёку стреляли, но идти туда Костику отчего-то не хотелось. Да и чувствовал, что всё равно не доберётся. Тело изнывало от физических нагрузок, которым он его подверг. Костя снова лёг на кушетку, уткнулся лицом в пыльное одеяло. Мышцы казались сделанными из бумаги. Ещё хоть чуточку напряги и разорвутся. Внезапно он осознал, что у него появилось новое чувство – голод. В памяти тут же всплыло лицо женщины и зажатая в зубах окровавленная крыса…