Навигатор
Шрифт:
— Залезай!
Не устояв, Адам растянулся на твердом покрытии космодрома.
— Возюк, он и есть возюк, — раздался над Адамом смеющийся голос.
Адам в очередной раз взлетел и полетел вперед, прямо в раскрытую дверь краппа. Кресло внутри краппа оказалось прямо напротив двери. В сумеречном свете салона летательного аппарата, Адам заметил это слишком поздно и его носитель врезался головой в его жёсткую спинку. Этого оказалось достаточно, чтобы Адам потерял на какое-то время над собой контроль. Наступила темнота…
* * *
Адам очнулся и поняв, что сидит, почувствовал, что летательный аппарат движется. Голова горела, глаза были закрыты.
«Проклятье! Сколько времени я не контролировал себя? Куда он меня тащит? Ах да, домой. Чувствует
Промелькнул у Адама рой противоречивых мыслей и проверив защиту своего поля и убедившись в её надёжности, он продолжил полулежать в кресле с закрытыми глазами, пытаясь дать своему носителю набраться сил.
Наконец, движение летательного аппарата прекратилось. Адам замер, ожидая дальнейшего развития событий. Раздался громкий шелест и Адам в очередной раз взвился в воздух и тут же понял, что его куда-то несут. Затем он почувствовал под собой твердую поверхность и его сильно тряхнуло.
— Давай возюк! Давай! Просыпайся! — доносился откуда-то издалека грубый голос.
Адам открыл глаза и повел ими по сторонам — он на чём-то лежал в какой-то небольшой серой полутёмной комнатке с плохо различимой обстановкой.
— Возюк, возюк… — зло скрипел голос.
Адам повернул голову на голос и увидел рядом с собой бешеного, который сильно тряс его за плечо, схватив за куртку, будто желая вытрясти его из неё. В сумраке комнаты глаза бешеного горели каким-то неестеством.
Не давая отчета своему действию, Адам освободил своё поле и выстроив его в иглу, с силой ткнул ею бешеному в голову. Вытянувшись, будто перед ним вдруг материализовался старший по званию, в следующее мгновение бешеный рухнул куда-то вниз и Адам едва успел ухватиться рукой за край своего ложе, чтобы не улететь вслед за ним. Рука бешеного отпустила его куртку и почувствовав свободу, Адам рывком сел.
В голове сильно шумело, будто в ней кипела мозговая жидкость. Обхватив голову руками, Адам осмотрелся.
Комнатка, действительно, была маленькая — шагов пять на пять, не больше. Платформа, на которой он сидел, своими краями почти упиралась в стены, занимая не менее трети комнаты; остальную её часть занимало нечто напоминающее стол на двух ножках, чтобы не упасть опирающийся о стену и старое истертое, покосившееся кресло, на котором не то чтобы сидеть, на него смотреть было неприятно. В одном из углов, от пола до потолка стоял серый металлический пенал, с полуоткрытой дверью, из которой торчал чёрный излучатель какого-то оружия. На столе лежала куча тёмной одежды; из стены над ним торчал матовый экран. Адам механически ткнул в него своим полем — никаких полей в экране не чувствовалось, определенно, он был неисправен. Никаких других вещей в комнате не было.
«Проклятье! Неужели Кюйт Фризз здесь живет?» — всплыла у Адама мысль полная досады.
Донесся громкий шорох. Адам резко повернул на него голову, в глазах потемнело, его носитель шатнуло и чтобы не упасть он уперся руками в платформу.
Адаму показалось, что это его неконтролируемое состояние длилось всего лишь мгновение, но когда он прозрел, его тут же бросило в жар — над ним стоял бешеный и его две огромные руки-клешни были уже в нескольких сантиметрах от его горла. Не раздумывая, Адам сконцентрировал всю мощь своего поля в иглу и вонзил её в голову бешеного. Не проронив ни звука, бешеный рухнул на платформу, подмяв под себя Адама, которому пришлось изрядно повозиться, чтобы выбраться из-под него.
Поднявшись, Адам попятился, стараясь отойти подальше от платформы с бешеным, чтобы в следующий раз руки того уже не смогли дотянуться до его шеи. Его ноги уперлись в стол. Стол, не устояв на двух ножках, с грохотом упал. За ним, потеряв опору, повалился и Адам.
Потеряв бешеного из вида, Адам попытался встать, но оказавшись между столом и стеной, ему это сразу не удалось и он принялся лихорадочно барахтаться с остервенением разбрасывая в стороны одежду, которая мешала подняться. Наконец ему удалось встать на колени. Он тут же уставился в бешеного, но тот неподвижно лежал на платформе лицом вниз. Платформа была ему в пору и у Адама тут же появилась удивлённая мысль: «зачем Кюйту нужна такая огромная спальная платформа?»
Не дав этой мысли развития, Адам вошёл в голову бешеного. Его лицо исказилось невольной гримасой досады: в информационном поле бешеного зиял огромный чёрный провал, навряд ли совместимый с его дальнейшей нормальной жизнью. Адам почувствовал, как по спине пополз холодок.
— Проклятье! — невольно вырвалось у него.
Забыв о своём состоянии он поднялся, перешагнул стол и опустившись в кресло, провел руками по лицу, которое тут же исказилось гримасой боли.
«Бешеного в таком состоянии оставлять нельзя, — замелькали у него наполненные досадой быстрые мысли. — Неизвестно, как остальные, а тот старик сразу меня заподозрит. Что-то нужно предпринять? Что-то такое, что не даст ему никакого повода заподозрить меня? Но что это может быть? А кто он, хоть, такой?»
Адам вошёл в информационное поле бешеного.
Бешеного звали Зотторос. Он был настоящим шхертом, родом с Коры — холодной планеты планетной системы цивилизации шхертов. Был он уже не молод. Насколько Адам знал из информационного поля Фризза — продолжительность жизни шхертов едва превышала сто лет, то Зотторосу было около сорока. Информация в информационном поле Зоттороса была не столь фрагментирована, как у хорралов или эллотов и потому Адам начал понимать её достаточно быстро. Информации о детских годах жизни Зоттороса не было, она или была уничтожена или хранилась где-то в самых дальних слоях его информационного поля. Что касалось его юношеских лет, то они были достаточно однообразны, потому что прошли в одном из военных лагерей на Коре. Дальше шёл огромный провал в жизни Зоттороса и Адаму удалось распознать лишь несколько образов, связанных с какими-то военными действиями, в которых Зотторос бежал по какой-то зелёно-коричневой поверхности, беспрерывно стрелял из огромного лучевого оружия, весьма похожего на то, излучатель которого выглядывал из шкафа в углу комнаты. Затем шла длинная череда образов военного поселения, где Зотторос муштровал молодых шхертов. По-видимому, там Фризз и узнал его, а может и был в его подразделении, хотя его образ ни разу Адаму в информационном поле Кюйта не встретился. Затем, ещё через один провал шли образы из жизни Зоттороса на Араксе, где он командовал подразделением бешеных, занимающихся разборками шхертов с хораллами и эллотами. Как понял Адам, жизнь Зоттороса была достаточно бурной, но в тоже время особым разнообразим не отличалась: семьи у него не было; не встретил Адам и ни одного женского образа в его информационном поле, который бы говорил о близости с бешеным; уровень его жизни был не высок, как и интеллект. У него, практически, не было и друзей: с подчиненными он был груб; с противником безжалостен; начальству предан и исполнителен. К тому же и без того свой невысокий уровень жизни он, или оставлял за игорными столами, которые довольно часто мелькали в его образах, или в каких-то грязных подозрительных заведениях, где, по-видимому, он загонял себя в глубокий транс. И как понял Адам, эта комната, где он сейчас находился, была ничем иным, как жилищем Зоттороса. Видимо испугавшись, что Фризз долго не приходит в себя, он и притащил его сюда, в надежде привести в чувство, а уже затем доставить к нему домой, оттого и его голос здесь был не таким грубым, как на космодроме.
Покинув информационное поле Зоттороса, Адам вновь задумался.
«Однозначно, оставлять Зоттороса здесь, в таком виде, — рискованно, а скорее всего, губительно для меня, — замелькали у него мысли, наполненные тревогой. — Нет, конечно, можно бросить и его и тело Фризза и найти себе какое-то новое, но шхерты не так глупы, как их считают хораллы и нет никакой гарантии, что они не устроят тотальный молекулярный анализ на планете. И тогда мне будет обеспечено пребывание здесь на долгие годы, если не до конца жизни. Нет! — Адам покрутил головой. — Нужно действовать иначе: тоньше, деликатнее. До сих пор я шёл слишком шумно, даже напролом, оставляя за собой слишком много следов и шхерты, если уже не пошли по ним, то, определенно, их уже почувствовали. И если сейчас бросить Зоттороса и Фризза в их теперешнем состоянии, то значит ещё больше встревожить шхертов, — Адам перевёл взгляд на Зоттороса. — А если воспользоваться его носителем? — Адам усмехнулся. — Скорее всего, его мозг без транса жить уже не может и навряд ли даже я смогу его нормализовать. Да и образ его жизни уж чересчур своеобразен. И скорее всего я его не смогу выдержать, а его резкая перемена может насторожить шхертов. Да и Фризз ближе мне по характеру. А то что он не слишком воинственен, это поправимо, тем более, он сам к этому стремился. Но что тогда делать с Зотторосом? Ещё один молекулярный анализ, пожалуй, будет лишним. А если…?»