Навигатор
Шрифт:
– Ах, Деб! Должно быть, это ты. Я ждал тебя.
– Это… ты, Джерри?
– пискнула она.
– Да, да! Пожалуйста, входи!
«Откуда он узнал, что я приду?» - спросила она себя.
Она больше не могла уловить вонь снаружи. Вместо этого стоял сильный едкий запах горящего пластика.
– Джерри, мне кажется, я чувствую здесь запах чего-то горящего…
– О, не волнуйся, это всего лишь благовония для акклиматизации, лежащие на центральном столе.
«Акклиматизация - ЧТО?»
Она посмотрела на стол, покрытый чёрной скатертью,
Голос Джерри снова донёсся до неё. Должно быть, он находился в комнате в глубине дома, вероятно, в спальне.
– Я зажёг благовония, потому что они маскируют ужасный запах этого города.
При этих словах глаза Деб вспыхнули.
– Какого города? Ты имеешь в виду Джексонвилл?
– Нет, нет. Просто чувствуй себя как дома; я сейчас выйду, и на все твои вопросы будут даны ответы…
Прищурившись, она оглядела тёмную, полную беспорядка комнату. На стене висели картины в рамках, но на них мало что можно было рассмотреть, как будто дым, сырость и грязь оставили такой непрозрачный чёрный блеск, что от оригинальной работы художника ничего не осталось. У следующей стены стоял искусно сделанный полустол, на котором горело несколько тлеющих свечей. Между свечами лежала большая книга с надписью «ФОТОАЛЬБОМ».
«Он сказал, чувствуй себя как дома…»
Не в силах сопротивляться, она взяла альбом и открыла его первый лист.
И смотрела.
Фотографии были старые, пожелтевшие, чёрно-белые. Вместо квадратной или прямоугольной формы они были сделаны из шестиугольной фотобумаги.
«Что это?» - задавалась вопросом она, чувствуя себя одурманенной.
На одном снимке было изображено кладбище, спускающееся вниз, которое простиралось настолько далеко, насколько позволяли границы фотобумаги, а вверху, в тусклом ночном небе, виднелся тонкий серп луны, который был чёрным, а не сияющим белым. А дальше…
«Что, во имя Бога?»
…была длинная виселица на вершине холма. На виселице висели за шеи ровно тринадцать новорождённых младенцев.
Прежде чем Деб успела закрыть и уронить альбом, её глаза заметили ещё одну фотографию: марширующие строем солдаты в неузнаваемой форме, все с винтовками и отрубленными женскими головами, прикрепленными к штыкам; последняя доля секунды кадра детализировала лица некоторых солдат: лица больше похожи на лица трупов, чем на лица живых людей.
Деб в шоке отступила, прижав руку к груди. Какое-то психическое головокружение искажало рациональные аспекты её мыслительных процессов.
«Это невозможно! Я действительно не могу БЫТЬ ЗДЕСЬ! Киппер, должно быть, подсыпал мне наркотики!»
– Прости, что так долго, - раздался голос Джерри, и он усмехнулся.
– Такому пожилому человеку, как я, нужно немного больше времени, чтобы привести себя в презентабельный вид.
Но ей пришлось признать это:
– Джерри, если ты хочешь знать правду, я сейчас начинаю сомневаться в своём здравом уме…
– О, поверь мне, моя дорогая. Ты не сумасшедшая ни при каких обстоятельствах.
Она сглотнула.
– Хорошо, хорошо. Но… ты действительно указал мне дорогу к своему дому через доску для спиритических сеансов?
– Действительно, я это сделал. Моя доска лежит на кухонном столе, если хочешь взглянуть.
Мозг Деб лишь наполовину распознал слова, и она спотыкалась, пока не нашла комнату, оборудованную всем необходимым для кухни, только там всё было очень старомодным: дровяная печь бочкообразной формы, чёрные кастрюли и сковородки, свисающие с крючков, а вместо холодильника - один из тех древних «холодильных шкафов», которые люди использовали сто лет назад. На столе под занавешенным окном она увидела доску для спиритических сеансов, но эта, казалось, была сделана из серого сланца. Планшетки не было видно.
К этому моменту её шок и неверие переросли в умственное оцепенение. Плитка на полу представляла собой отвратительную шахматную доску из тускло-карминовых квадратов с голубыми нитями, похожими на прожилки. Были ли в этих странных благовониях какие-то наркотики? Теперь всё, на что она смотрела, приобретало искажённый вид, словно смутный эффект рыбьего глаза, и вместе с этим возникало впечатление, что многое из того, на что она пыталась смотреть, смещалось в фокусе или расплывалось.
«Я либо под кайфом, либо…»
Либо что?
Деб вздрогнула при мысли о тени, пересекающей комнату.
– Мы наконец встретились, - голос Джерри, казалось, дрожал.
– Мне жаль, если мой внешний вид расстроит тебя; в своё время я был довольно красивым. Я был главным строителем Арихи, который ты, возможно, знаешь как Иерихон, древнейшего города на земле. Это было… эм-м-м? Двенадцать тысяч лет назад?
– Джерри усмехнулся.
– Как люди говорят, «как быстро летит время». Я построил сенот, в котором тысячи людей были принесены в жертву Яреаху; реки крови пролились во имя Яреаха, и каждая капля была приписана мне. Яреаха считали богом луны, но это был просто камуфляж для другого, более великого божества…
Деб почувствовала желание закричать, но была слишком подавлена, чтобы сделать это. Словно ей в горло всадили кулак, её глаза выпучились в глазницах.
Меняющийся образ того, на что она сейчас смотрела, можно было назвать только непостижимым. Фигура была немного выше её и имела либо продолговатую голову, либо была одета в какую-то продолговатую шляпу. Похоже, он также был одет в плащ, болезненно-чёрный, смешанный с зелёным, но в периодических сменах фокуса и расфокусировки ей стало ясно ещё более жуткое наблюдение: это был не плащ, это был кусок кожи цвета разлагающейся болотной тины. Руки и ноги, казалось, пульсировали, но лица она пока не видела - факт, за который она была бы благодарна, если бы имела способность связно мыслить.