Навигаторы Апокалипсиса
Шрифт:
– Ну точно «мамочка», – усмехнулся Трощинский. – А бабенки у тебя в кладовой нет? Чтоб уж если забота, так по полной программе.
– Тебе что, мамочка бабенок подгоняла? – Локтев всучил один из комплектов Трощинскому. – Одевайся, бабник!
– Я многое хотел вам рассказать, Юра, – начал, наконец, Гуськов. – Но, как понимаю, большую часть вы узнали от Водолея. Верно?
– Слушали его вводную, – согласился Стрельцов. – Если не соврал, получается, знаем кое-что.
– Не думаю, что соврал, – Гуськов покачал головой. – У нас с ним один источник информации.
– Всей? – вдруг уточнил Трощинский.
– В смысле? – Гуськов вопросительно посмотрел на лейтенанта.
– Докладываю, если ты не в курсе, командир. Кроме черных тварей из-под земли еще кое-что появилось, истуканы какие-то, с небоскребы в Москва-Сити ростом. А то и больше. Мы когда вниз спускались, они только начали расти. Может, уже и выше небоскребов поднялись.
– Когда мы с командиром спускались, они уже с Останкинскую башню выросли, – заметил Парус. – И продолжали расти.
Гуськов удивленно посмотрел на Паруса.
– А почему не сказал?
– А ты и не спрашивал. Я думал, сам все видишь.
– А почему «истуканы»?
– Так ведь похожи, – снова вмешался Трощинский. – На тех… которые на острове Пасхи стоят. Я по телику видел. Только эти здоровые, говорю же. Выдвинулись из провалов в земле, как штативы, и торчат.
– Просто торчат?
– Не просто. Растут потихоньку.
– Я имел в виду… другой активности не проявляют?
– Вроде бы нет. Может, ждут чего-то? Когда стемнеет или когда другие такие же хреновины прорастут. Кто их поймет? А ты что, действительно ничего не заметил?
– В дыму все было, да и к сиянию не привыкну никак, не смотрел по сторонам, чтобы голова не кружилась, – Гуськов развел руками. – Но примерно об этом я и хотел доложить. Согласно документам, которые мы с Локатором раздобыли, программу дублирования невольно запустили сами люди, когда случайно вскрыли древние захоронения. И ночные твари – это авангард какого-то войска, медленно восстающего из древних крипт.
– Из чего? – снова встрял Трощинский.
– Из пещер, – пояснил Локтев. – Захоронений этих. Не встревай!
– Точнее, твари стали чем-то вроде отряда для разведки боем или вроде группы зачистки плацдарма, – продолжил Гуськов. – А «истуканы» – это, похоже, капсулы, в которых упрятано то, что обеспечит нам главные проблемы.
– Нам, – бесстрастно уточнил Стрельцов.
– Вам, – согласился майор. – Но последняя ли это проблема, неясно. Древние крипты, из которых сначала выбрались твари, а теперь поднялись эти «истуканы», могут оказаться гораздо глубже, чем нам представляется.
– Информация не сильно обнадеживает, но впечатляет, – заметил Трощинский.
– Сейчас впечатлишься на всю катушку, – пообещал Локтев. – Не встревай, просил же!
– Об этом мы прочитали в записях одного ученого, последнего из работавших на Мазая. Он тоже оказался навигатором, но не проходил ни по каким спискам, ни по «черным», ни по «белым». Оперативный псевдоним «Академик». Так вот, в последних записях Академик, почуяв опасность, излагает не только суть исследований, но еще и свои подозрения насчет Мазая. Для страховки.
– Которая, получается, не помогла, раз вы читали эти записи, – вздохнув, проронил Парус.
– Нет, страховка помогла, Академик пока еще жив и успешно скрывается. А записи… думаю, он подкинул нам намеренно.
– Зачем? – спросил Стрельцов.
Почему-то лишь сейчас в его взгляде появилась искра заинтересованности.
– Не знаю, – Гуськов покачал головой. – Я уверен, что встречался с Академиком ночью, в госпитале, а затем даже коротко переговорил, когда мы перешли в нереальность. Только я подумал, что это Козерог. Он и тогда попробовал на что-то намекнуть, но я неправильно его понял. Решил, что он угрожает. Теперь я понимаю, что Академик пытался и до сих пор пытается нам что-то подсказать. Наставить на какой-то путь.
– И ты думаешь, это будет верный путь? – Стрельцов посмотрел на майора исподлобья. – Почему?
– Потому, что согласен с подозрениями Академика насчет Мазая. Навигатор считает, что Мазай неспроста появился практически ниоткуда ровно за год до катастрофы. Он каким-то образом связан с теми, кому было выгодно, чтобы люди как бы случайно нашли древние крипты и невольно запустили механизм дублирования реальности. А возможно, генерал и вовсе одно из этих заинтересованных лиц.
– Веселые дела, – пробормотал Парус. – И что делать?
– Всем уйти в Старый мир и воевать с Мазаем, – предложил Трощинский. – Чтоб он еще какой-нибудь «механизм» не запустил по дурости.
– Если он участвует в этом по дурости, один расклад, а если по злому умыслу? – возразил Парус. – Тогда, выходит, он гораздо сильнее нас и все бессмысленно.
– Значит… надо подумать, – изрек Тролль.
– Надо, – негромко согласился Стрельцов и вновь покосился на майора. – Так, командир?
Гуськов не ответил, поскольку его отвлек телефонный звонок. Вызов пришел на айфон майора Клименко. Гуськов подал товарищам знак умолкнуть и достал телефон. Номер абонента был Гуськову незнаком, но майор не стал долго раздумывать и ответил. К удивлению Гуськова, оказалось, что звонят именно ему, и звонит сам бывший владелец айфона майор Клименко.
– Слава богу, – Гуськов выдохнул с искренним облегчением. – Пришел в себя?
– Звоню же, – голос у Клименко был слабым, но майор старался бодриться, даже хмыкнул. – Только не знаю, надолго ли. Могу снова задрыхнуть, так что слушай, Алексей, и не перебивай, каждая минута на счету.
– Так, может, до завтра?
– Нет, майор. А вдруг вообще ласты склею к утру? Информация больно важная. Жалко, если пропадет.
– Лады, – сдался Гуськов. – Слушаю.
– Прав ты был, майор, насчет Козерога, каюсь, – Клименко вздохнул. – Искал я контакта с этим навигатором, хотел перед Мазаем прогнуться. Выложить ему неожиданно результаты личного расследования, всех обскакать, звездочку очередную получить. По моим расчетам, Козерогом должен был оказаться последний из мазаевских ученых, академик Абрамов.