Навигаторы Дюны
Шрифт:
– Каковы конкретные результаты экспедиции? – спросил из своей емкости администратор Ноффе.
– Разрушено до основания семьдесят восемь жилых домов и девять административных зданий; еще тридцать семь зданий горели к моменту ухода кимеков. Убиты восемьсот шестьдесят два человека, в основном мирных жителей. Это были побочные жертвы.
– Это не побочные жертвы, – возмутился Птолемей. – Это цели!
– Что с Манфордом Торондо? – спросил Эразм. – Он, наконец, мертв?
– Манфорд – это воплощение зла, – решительно заявила Анна Коррино.
Драйго тут же сообщил собранию неутешительную правду.
– Мы разрушили его дом, но его самого найти не смогли. Он бежал, и в этой технологической глуши мы не смогли его выследить.
– Вы не смогли найти и догнать безногого инвалида? – ехидно поинтересовался Ноффе.
Птолемей принялся оправдываться:
– Мы должны немедленно вернуться на Лампадас с большими силами. Примитивная оборона планеты бессильна против брони кимеков – мы только что это доказали. Тамошние люди не представляют для нас никакой угрозы. Мы можем выжечь всю планету и убить Манфорда.
Эразм возразил холодно и рассудительно:
– Думаю, что это не самый эффективный способ уничтожения вождя джихада.
Птолемей пришел в сильное возбуждение.
– Манфорд Торондо причинил всем нам слишком много страданий. На Лампадасе готовы отбыть больше дюжины кимеков, а, кроме того, скоро нас станет намного больше. Чего мы ждем?
Драйго прищурился, делая в уме приблизительные расчеты.
– Все мы знаем, почему ты так сильно ненавидишь Манфорда, Птолемей. Я ненавижу его не меньше. Он казнил моего наставника, и я сам видел, что он сделал со школой ментатов. Я никогда ему этого не прощу.
Память Эразма засветилась голубым огнем.
– Я проанализировал свой опыт и… свои чувства, которые возникли у меня после убийства Гилберта и нашего бегства с Лампадаса. Думаю, что теперь я понимаю, что чувствуют родители, потерявшие свое дитя, потому что Гилберт Альбанс на самом деле был мне сыном. Теперь ненависть и жажда мести для меня нечто большее, чем отвлеченные научные концепции. Это был просветливший меня, хотя и страшный опыт.
Анна склонилась над сферой и отрегулировала сенсоры сферы памяти робота. Эразм снова заговорил:
– Я могу помочь вам в разработке нового оружия. Я позабочусь о том, чтобы у нас появилось средство для уничтожения человека, к которому мы все испытываем ненависть и презрение.
Анна, заламывая руки, принялась расхаживать по залу. Взгляд ее метался в сильнейшем возбуждении. Казалось, она искала место, где могла бы спрятаться.
– Сколько в вас ненависти, – стонала она, – сколько ненависти!
– Да, – жестко произнес Драйго и кивнул головой в знак подтверждения своих слов. – И мы найдем ей достойное применение.
12
Уязвление гордости доставляет человеку больше страданий, чем телесная рана.
Манфорд Торондо был до глубины души потрясен нападением кимеков, но быстро оправился и решил извлечь пользу из катастрофы. Он давно не чувствовал такого прилива энергии, как сейчас, когда видел толпы своих сторонников, охваченных жаждой мщения. Такова человеческая энергия, думалось Манфорду, и ее надо использовать.
Занималась кровавая заря. Тысячи людей, вооружившись лопатами и ведрами, боролись с распространявшимся пожаром. Правоверные фанатики Манфорда откапывали раненых и погибших во время страшного побоища. Одна команда извлекла из-под обгорелых обломков останки сестры Вудры. На торжественном погребении присутствовал и Манфорд.
Чем более подробными становились сообщения о потерях и ущербе, тем труднее было Манфорду справиться с недоверием. Это же был его дом, его крепость, его убежище! Он не чувствовал себя таким неуверенным с тех пор, как на Арракисе наемный убийца смертельно ранил его двойника. Тогда Бог защитил его, как и теперь, во время нападения кимеков. У Манфорда и сейчас был двойник – безногий человек, похожий на него лицом, но об этом человеке просто забыли в хаосе всеобщей паники.
Сидя у себя в кабинете, Манфорд, дрожа от липкого страха, выслушивал сообщение о разрушениях от своего помощника священника Хариана. Лысый священник был верным последователем Манфорда, фанатичным джихадистом, не испытывавшим ни сожалений, ни колебаний. Атака кимеков лишь еще больше воспламенила его ненависть, и теперь он был похож на заряженное оружие, готовое выстрелить.
Еще до того, как был потушен последний пожар, Хариан громко взывал:
– Мы должны мстить, вождь Торондо! Дай мне корабли, я полечу на Колхар, где мы расправимся с Венпортом! Мы атакуем сердце его империи, поступим с ним так же, как он с нами.
Манфорд задумался, но потом отказал священнику.
– Именно такой реакции ожидают от нас наши враги: вчерашняя атака была хорошо рассчитанной провокацией. Директор Венпорт располагает обороной, которую мы не сможем преодолеть. Даже император побаивается атаковать Колхар.
– Наша святая армия сильнее армии императора, и у нее выше моральный дух, – стоял на своем Хариан. – Наши люди готовы умереть за вас, вождь. Отдайте нам приказ, возлюбленный вождь, и мы уничтожим чудовище, невзирая ни на какие жертвы.
– Вы погибнете без всякой пользы, – возразил Манфорд.
Хариан вскинул подбородок.
– Зато мы станем мучениками.
Манфорд отлично понимал значимость мучеников, но все же решительно тряхнул головой и выпрямился в кресле.
– Это будут напрасные жертвы.
Он просто жаждал дать волю своим людям, бросить их на врага – сотнями, тысячами, миллионами, но… у директора Венпорта тоже были бойцы, у него было могучее оружие и отличные боевые корабли, и Манфорд не желал попусту истреблять собственное воинство.