Навигаторы. Кадет
Шрифт:
Мы снова шли молча. Я дивилась тому, что этот старый виг шёл рядом. Я ему никто. Несколько раз починила старые приборы, промолчала про мозаику (теперь я знала, что представляют из себя картины из камня), а старый виг опекал и учил меня в рейдах.
Нье' Човдж снова нарушил молчание:
— Девонька, не могу в открытую ни в чём обвинить нье' Фожа, но, если у тебя когда-нибудь получится достать этого ублюдка, буду рад. Не все в деревне такие, как он или Кланисы, но и таких хватает. Ты, как я понимаю, в школу Навигаторов поступать собралась, а денег у тебя только на перелёт. Я посчитал твои сбережения. Возьми, пожалуйста, от чистого сердца, немного деньжат на проживание. И еду тебе в дорогу я собрал.
Я остановилась,
— Я возьму у вас деньги, господин нье' Човдж, но потом верну их. Обещаю!
— Верю тебе, Линн! Тебе — верю. — Он вздохнул. — Я не могу дальше с тобой идти. Постарайся продержаться на ногах, не ложись спать. Поспишь во время перелёта. Он вздохнул ещё раз и достал из своей сумки какую — то палочку. Нажал кнопку, и она тихонько зажужжала. — В городе с таким лицом ты будешь очень приметной, — он поднес палочку к моим повреждениям. Провёл ей по моему пострадавшему глазу, опухшей щеке, губам и носу. — Через несколько часов опухоль спадёт, в город войдёшь почти с нормальным лицом. Вот только синяк под глазом убрать не получится. Постарайся купить эти… женские штучки — закрасить синяк.
Я кивнула. Поцеловала старого вига в щеку и прошептала:
— Спасибо за всё!
Повернулась и торопливо пошла по лесу, не выпуская при этом из вида дорогу. Мой первый поцелуй достался старцу.
В город я вошла уже днём. Несмотря на то, что ноги мои были привычны к ходьбе, сильная усталость ощущалась очень остро. В первом попавшемся магазине я купила пудру и там же, не обращая внимания на удивлённые лица продавщиц, как сумела, замаскировала синяки. Купила чёрную краску для волос и ножницы. В общественном туалете покрасила волосы, остригла их очень коротко теперь совсем стала похожа на парня. Придирчиво посмотрев на себя в зеркало, я отправилась на аэровокзал покупать билет до столицы. Купила самый дешёвый и прошла в зал ожидания. В толпе провожающих мелькнуло лицо господина нье' Фожа. Я заставила себя не вздрогнуть и, не торопясь, развернулась, постаралась слиться с толпой тех, кто направлялся на посадку. В салоне я наконец-то расслабилась. Закрыла глаза и моментально заснула, пропустив взлёт. Проснулась только тогда, когда объявили посадку в столице. Войдя в здание воздушного вокзала столицы, я полной грудью вдохнула запах. Запах свободы, запах мечты, запах надежды.
Глава 2
Арэниэль (Рэн) Вардис
— Великая Матерь, как же я ненавижу психологию рас. Кто придумал этот предмет? — бурчал под нос мой сосед по комнате в общежитии.
Этот разговор начинался уже не раз, и я был уверен, что Ваиэленсен ещё к нему вернётся. Я же никогда не понимал, зачем сетовать на то, что не можешь изменить.
— А что ты хотел, когда поступал на медмежрас? — пожал я плечами. — Тут готовят персонал в медицинскую службу маяков. Команды формирует Смотритель, и туда может войти представитель какого угодно мира.
— Ну уж точно я не хотел сидеть на нудных лекциях профессора Фэйлионисса и готовить доклады об особенностях психологии старения сахов, — Вал махнул рукой на гору учебников. По необъяснимой причине он предпочитал старинные носители для получения информации.
— Чем тебе не нравятся сахи? — решил я подначить соседа. — Всем известно, что пилот корабля навигаторской принцессы Кайсы Нье' Тарку-Ринд, сах Нракс, добрейшее существо. Конечно, выглядит он так, что заикаться можно начать с непривычки, но принцесса Навигаторов же наняла его на свой маяк.
— Упаси первородный росток, работать с таким чуч… чудом в одной команде! — фыркнул Ваиэленсен.
— Да ты ксенофоб! — усмехнулся я, натягивая футболку, и хлопнул Вала по плечу. — Пошли, опаздываем на первую пару.
— Так вроде все элефины такие, — философски пожал плечами сосед, — нас же с колыбели учат ненавидеть метаморфов.
Мы вышли из общежития и направились к учебному корпусу.
Центральный элейский медицинский университет. В этом древнейшем учебном заведении мира элефинов семнадцать лет назад, благодаря договору между Элеей и цивилизацией Навигаторов, открыли факультет межрасовой медицины. Именно на нём готовили персонал медицинской службы маяков. Я скривился. Все знатные семейства вот уже семнадцать лет считают за честь отправлять своих отпрысков учиться на этом факультете, и неважно, нравится этим самым отпрыскам такой выбор или нет.
Мои родственники не отстали. Сомнительная честь — поступление на медмежрас — выпала мне. Сестру эта привилегия миновала, ведь она, в отличие от меня, надежда семьи. Так что уже три года я учусь на ММР, как называют факультет студенты, а иногда и сами преподаватели университета. Не могли изобрести другое название? Я оглянулся на главное строение кампуса: огромная уродливая аббревиатура гордо украшала вычурное здание. Насмешка какая-то, а не аббревиатура.
ММР — многоуровневая межгалактическая ролёвка. Есть такой клуб, объединяющий совершенного чумовых персонажей, зацикленных на реконструкции древних космических сражений. Тратят кучу деньжищ для постройки точных полноразмерных копий космических кораблей, затем в одном сражении «понарошку» убивают эти корабли в такое железо, которое восстановлению больше не подлежит, только отправке на переплавку. Потом несколько месяцев обсуждают в сети, правильно ли они провели манёвр, потому что в древних записях должен был быть замят только правый борт, а у них, видите ли, при агрессии со стороны противника оторвало маневровый и парочку стыковочных шлюзов.
Глядя на аббревиатуру, я нахмурился, в очередной раз вспомнив события, приведшие к моему появлению в университете.
Я никогда не любил целительство. Спасибо родителям. А с чего его любить? Большая часть моих близких и дальних родственников профессиональные медики. Кто-то даже преподаёт лекарские дисциплины на других планетах. С самого детства я слышал термины «аберрация», «зонд», «штамм». Мне казалось, родители вообще не умеют разговаривать, не используя во время беседы профессиональную лексику.
— Милый, не стоит переживать, — говорила мне в подростковом возрасте мама, — кончики твоих ушей начнут удлиняться, как только у тебя начнётся сперматогенез.
Я краснел под сопровождавшее эти слова хихиканье сестры. Термин был мне знаком, ведь основы целительства я знал благодаря ежедневным занятиям в школе и с гувернёром, имевшим высшее медицинское образование. Только от основ целительства элефинов меня тошнило, и я, как мог, от них отлынивал.
Отец от матери не отставал.
— Рэн, оставь, пожалуйста, свои подначки. У твоей сестры сейчас менструация, поэтому гормональный фон не стабилен и имеются отклонения в поведении, — как-то сказал он.
Тут уши алели уже у сестры. Хорошо хоть, не я один страдал от профессиональной деформации родителей.
Ну вот зачем мне было знать такие подробности? Нельзя что ли было просто сказать: «Рэн, отстань от Катениль. У неё завтра контрольная работа»?
Моя старшая сестра взяла всё лучшее от соединения двух древних элейских родов, а именно — стремление к лекарской науке. Она просто поглощала знания, связанные с целительством. Ещё в нежном возрасте любимым развлечением моей сестрички было препарировать мелких животных. Она с удовольствием обсуждала с родителями рефлексы беспозвоночных или строение внутренних органов мелких земноводных.