Навия. Проклятие
Шрифт:
– Почему?
– Ну как сказать… видишь ли, ты всегда присутствовала в любых моих планах. Я понимал, что ты девушка непростая и полна сюрпризов, но также знал, что никогда тебя не упущу. Естественно, предполагалось, что такой расклад нужен тебе не меньше, чем мне. Потому что никто не сможет сделать для тебя большего, и все в этом духе…
– Так и есть, – пробормотала я, роняя голову. Мне почему-то стало отчаянно горько на душе.
– В том-то и дело, что теперь я не уверен. Я долго разговаривал с Вилли – и в больнице, и сегодня. Он не говорит об этом напрямую, но считает, что в Блишеме ты могла бы быть очень счастлива рядом с дочкой, под защитой этого вашего Властителя…
– Ну уж нет! – взорвалась я. – Не стану я больше жить в золотой клетке! Ты не особо слушай Вила – он-то там родился, для него наш мир чужой и опасный. А мне – в самый раз!
Сашка помолчал немного, потом спросил совсем уж чужим голосом:
– Хорошо, а что насчет Орлика?
При звуке этого имени привычно перехватило дыхание, я прижала кулаки к груди, чтобы выпустить лишний воздух. Щеки даже заболели от прилива крови.
– Сань, прости, я обманула тебя… не хотела говорить, тебе и так было плохо.
– Да уж, эта новость меня бы точно добила, – хохотнул Дятлов скептически.
– Он пропал, Орлик. Мы не знаем даже, жив ли он.
– Вилли уверен, что жив. Но я не об этом спросил. Ты очень любила его?
Врать я не стала, сказала как есть:
– Он был моим миром, моим воздухом, моим светом. В общем, всем.
– И для тебя все это словно вчера, верно? В смысле ничего не изменилось?
– Нет, не так, – запротестовала я. – После была еще одна жизнь, все мои почти восемнадцать лет, они не менее важны!
– Но ведь в этой жизни не было Орлика, ты просто не помнила его. Значит, у тебя не было возможности его разлюбить? Прости, Богдана, я стараюсь, но даже представить не могу, что сейчас происходит в твоей голове. Да и в сердце тоже.
Я решила, что лучше всего говорить правду, иначе запутаюсь и еще больше все испорчу.
– Да, не было, – сказала я. – Вместе с памятью вернулось все, что я испытывала к нему тогда, и это просто рвет мое сердце на лоскутки. Я никогда бы не поверила, что можно испытывать такие сильные чувства сразу к двоим…
– Вот даже как? – глянул на меня с мрачным интересом Дятлов.
– Конечно! Что я могу сейчас сказать? Но, наверно, долго так продолжаться не сможет. Тебя я знаю почти всю свою жизнь и всецело доверяю тебе. А вот Орлика, похоже, не знаю совсем. Он прожил много жизней без меня, и я понятия не имею, в кого он превратился, что стало с его душой. Я даже не знаю, для чего он искал меня, не для того ли, чтобы отомстить… еще раз.
– Так ты уверена, что он пытался убить тебя? – спросил Сашка.
– В смысле пытался? Он и убил!
– А ты… – Дятлов замешкался и вздохнул, словно был очень собой недоволен. – Не можешь ты ошибаться насчет этого?
Я медленно помотала головой:
– Нет, я хорошо помню нашу последнюю встречу. Орлик хотел, чтобы я немедленно бежала вместе с ним из дворца, утащил из моей комнаты аж на крышу дворца. Мне хотелось этого, уж поверь, но я не могла. Не могла оставить свою дочь, нарушить брачный обет.
В глазах Дятлова мелькнула привычная усмешка.
– «Но я другому отдана, и буду век ему верна», так?
– Ага. Я знала, что просто умру от стыда и раскаяния и любовь Орлика меня не спасет. И не хотела такой участи ни себе, ни ему. Когда он понял, что я не поддамся на уговоры, то дал мне какой-то плод, что-то вроде большой ягоды или маленького яблока, очень холодный, он так и обжег мне ладонь, даже кожа побелела. Орлик умолял съесть его немедленно. Мне было страшно и непонятно, но я конечно же полностью ему доверяла. Положила в рот, раскусила – даже не помню, какой он был на вкус, потому что я как будто вообще перестала чувствовать. Тело оцепенело, все вокруг стало вязким, замедленным. Потом дворцовые медики немного привели меня в чувство, но моих сил хватило, только чтобы проститься с ближними, с дочкой, с му… с Властителем.
Мы помолчали, потом Сашка сказал:
– Ну ты наверняка понимаешь, что вина Орлика тут недоказуема. У тебя могла быть аллергия, непереносимость, плод мог быть испорчен, Орлика могли обдурить, в конце концов!
– А ты что это его так защищаешь?! – запоздало изумилась я.
– Не, я просто стараюсь быть объективным. Ну и хочу понять, с чем мы имеем дело. Вила, например, больше всего тревожит то, что ты сказала насчет Смертной Тени. Может, ты уже теряла сознание и тебе почудилось?
Я пожала плечами. Было что-то странное в моем воспоминании о том моменте, поэтому лучше подождать, когда воспоминания утрясутся.
– Ладно, не буду тебя этим мучить, – спохватился друг. – Забирайся лучше в постель, а то в испарине вся и трясешься. Но, Дана, если можешь, то скажи: что я могу сделать, чтобы тебе было легче пережить этот период?
Ответ у меня уже был готов:
– Просто будь таким, каким я всегда тебя знала. И если это возможно, относись ко мне по-прежнему хоть какое-то время. Потому что я не могу уже выносить все эти перемены, мне нужно хоть за что-то держаться, понимаешь? Хотя, может, я прошу слишком многого…
Голос мой сорвался, я закрыла лицо руками. И услышала Сашкины слова:
– Нет, Дымка, ты просишь как раз то, что мне проще всего тебе дать. Хотя имей в виду, я ради тебя готов и на большее.
Глава четвертая
Новые страхи в новом доме
Я хмыкнула, отвела руки от лица, встретилась с Сашкиным взглядом. Поняла, чего он ждет, и поймала себя на том, что это как раз то, что мне сейчас нужно. Встала в кресле на коленях, тоже оперлась на подоконник, наши губы встретились… Впервые я, как пишут в романах, потеряла счет времени. И едва не вывалилась из окна, так сильно подалась вперед. Сашка одной здоровой рукой как-то сумел вернуть мне равновесие и впихнуть обратно в кресло. Заботливо запахнул разъехавшиеся отвороты халата у меня не груди, не преминув заметить: