Навия. Возвращение
Шрифт:
– Ладно-ладно, все скажу, – в притворном ужасе округлила глаза подруга. – В общем, это теперь дятловский дом. Они с утра там с Вилом порядок наводят, а теперь и Сашкину маму туда уже перевезли, наверное.
– Здорово, – обрадовалась я. После того рыка, что услышала в трубке, сердце так и ныло за друга и его мать. – И как все это получилось?
– Да очень просто! Ты же знаешь Дятлова, ну, он о всякой прозе жизни не особо задумывается. Когда ребята отыскали его в Навии и уже возвращались к месту перехода, Вилли попросил Саню поднять пару камушков покрупнее и передать ему. Сашка был в полном ауте, так что сделал это на автомате. А вчера Вил объявил, что
– Круто! – восхитилась я. – Какой же Вил молодец, я бы долго еще не знала, как к этой теме и подступиться. А что будет с Сашкиным отцом?
Кимка пренебрежительно передернула плечами:
– Ну, он будет жить в прежнем доме, а Саша с матерью приезжать и приглядывать за ним. Хотя, я считаю, по нему просто больница плачет, психушка в смысле.
– Похоже на то. Погоди, а как же Сашкина мать согласилась на такое? – спохватилась я. – В смысле они же не рассказали ей про Навию, надеюсь? А без этого как объяснить, откуда все взялось?
Подруга снова захихикала, давненько я не видела ее в таком превосходном настроении.
– Ну, Орлика подключили, конечно. Вернее, у них еще заранее с Вилли все было согласовано.
– А не легче было дятловскому отцу мозги на место вернуть?
– Не-а, не легче. Потому что там озлобления на весь мир куда больше, чем болезни. Орлик сказал, что нельзя злобу в человеке запирать, все равно где-то прорвет однажды и только хуже будет.
Я вздохнула, молча соглашаясь. Тут стукнула дверь, ввалились Сашка и Вилли, веселые, пыльные и румяные. За ними шла Сашкина мама, она радостно поздоровалась с нами, а последними на порог с самым независимым видом ступили оба Сашкиных кота. Оба синхронно оцепенели и присели на лапках, увидав, как к ним с распахнутыми объятиями несемся я и Кимка. Оба не успели дать деру…
После мы все вместе уселись в столовой обедать, поскольку новая кухня Дятловых еще не была готова. Я несколько раз под всякими предлогами выходила из столовой и звонила Орлику – мне хотелось, чтобы он был с нами в такой хороший час, чтобы увидел, что способности, которые он так проклинал в себе, могут быть на благо. Но телефон был отключен. Вот чем, скажите на милость, он так занят?
После обеда ребята ушли что-то там доделывать в новом Сашкином доме, а Кимке позвонила мать, и она убежала, напоследок крепко обняв меня и чмокнув в щеку Дятлова. Мне было велено отдыхать и набираться сил перед путешествием, ну и, видимо, продумывать, как со всей возможной деликатностью расспросить Властителя о судьбе Таргида.
Но я, забравшись с головой под одеяло и уткнувшись подбородком в коленки, размышляла совсем о другом. О Сашке и Орлике, конечно. Я ведь так ни разу и не думала всерьез, просто не могла думать, с кем из них хочу остаться. Зато часто размышляла, без кого точно не смогу жить, и каждый раз получалось, что без обоих: мне было необходимо ежедневно видеть и того и другого, касаться их, говорить с ними, знать, что они в порядке. Если Орлик уйдет в тот мир, с которым и связи никакой нет, то как я буду тогда? Или, возможно, мне нужно отпустить
Я жалобно всхлипнула. Куда же мне деваться-то? А может, я из тех, кто живет только ради детей? Для меня Параклея дороже всего на свете, ради нее я пожертвовала бы всем в мире, в любом из миров, но вот незадача: жить вместе со своей девочкой для меня теперь тоже невозможно, если не хочу лишить ее общества Теома. В общем, все было настолько беспросветно, что я попросту уснула.
Проснулась сама среди ночи, еще до звонка будильника. Привычно ощупала себя и понюхала воздух. Нет, похоже, мое превращение в более позднее время случается. А пока было всего начало четвертого утра.
Натыкаясь на стены и непрерывно зевая, я все же добрела до ванной, приняла душ и натянула заранее приготовленную одежду. Кажется, на улице здорово похолодало, окна тускло отсвечивали морозным узором.
В гостиной горел нижний свет, слышались негромкие голоса. Они все уже были там: Вилли, Сашка и Орлик. Сидели за столом, Орлик помалкивал, ребята что-то обсуждали, сблизив головы. Дымились перед ними огромные чашки с кофе, пахло омлетом с ветчиной, поджаренным хлебом. Горело два напольных торшера, вероятно, Вилли не хотел привлекать к дому внимание соседей. Все были одеты на выход, и это создавало ощущение тревоги. Я порадовалась уже тому, что ухожу с ребятами, а не остаюсь в этой вязкой атмосфере одна, как предстоит Вилу. Вспомнив кое-что, я поманила парня рукой и снова отступила в темный коридор.
– Вил, я хотела спросить… Можно мне рассказать Клее про тебя правду? Или это создаст ей определенные трудности? Может, вообще не стоит… ну, в Блишеме ведь другие нравы, то, что нормально для нас…
Вилли огромной ладонью ласково потрепал меня по плечу:
– Конечно, ты можешь все ей без утайки рассказать. Клея не обязана сообщать об этом отцу.
– А не думаешь ли ты, что она могла бы как-то помочь, поговорить с Властителем, уладить дело, в общем?
Но парень резко мотнул головой:
– Нет, Дана, это невозможно. Властитель может понять – и наверняка понял бы, – что я поступил правильно. Но вот кентрон таких нюансов не понимает, увы. Убийцам нет места в Городах.
– Ясно, – мрачным эхом отозвалась я.
И мы вернулись в столовую. После того как общими усилиями меня уговорили нормально перекусить, начали готовиться к выходу. В четыре, когда в одной из нежилых комнат гулко и торжественно пробили напольные часы, мы покинули дом. Машина Вилли уже стояла у ограды, мы пробежали пару метров по кусачему морозцу и нырнули в ее теплое чрево. Сонный охранник, выпуская нас на въезде в поселок, с трудом натянул на помятое лицо любезное выражение.
Пока ехали по трассе, я наполовину дремала, то и дело роняя голову на Сашкино плечо, но тут же подскакивала, боясь уснуть всерьез. Потом, на мое счастье, дорога сделалась такой ухабистой, что я раз в минуту переживала состояние невесомости и спать совсем расхотела. По сторонам потянулись черные деревья, едва прикрытые снежными мантиями. На одном повороте Вилли притормозил, распахнул дверь и заливисто свистнул во тьму.
Мы снова двинулись, но теперь за нами по дороге тенью следовал огромный пес, на скользких поворотах помогал себе крыльями. Видимо, Вил отослал его в лес заранее, еще в человеческом обличье, чтобы уменьшить риск попадания кому-то на глаза. Я снова пожалела этих преданных созданий: не очень-то весело много часов просидеть в лесу, наполовину мокром, наполовину снежном и стремительно замерзающем.