Навсегда моя
Шрифт:
Я не рассказываю о продолжении того вечера парню, хоть и бывшему, Костя, как ни в чем не бывало, сосется со своей девушкой. Просто прелестно!
– Но ты меня оставил.
– Я был зол!
Фыркаю. Обхватываю себя руками, словно защищаюсь. Меня конкретно колотит. И причина тому не ветер и разыгравшаяся метель.
Начинает смеркаться, и погода кажется зловещей. Или волшебной. Скорее всего, от настроения зависит. Вот сейчас она для меня ужасная, хочется поскорее укрыться за стенами института,
– Скажи, что мне сделать, чтобы ты дала мне шанс все исправить?
С каждым его словом между нами сокращается расстояние. Я как мышка взглядом зигзаги черчу, пытаясь найти выход. Но остаюсь стоять на месте.
Вот Ваня уже близко, он ладонями касается моих плеч, чуть сжимает. Мои глаза сами собой прикрываются. Между нами столько всего было, просто так не выбросишь как флакончик из-под закончившегося крема. А жаль.
– Подумай, ладно? Я не тороплю. Подумай над тем, как мне все исправить. И я все сделаю, Ален. Ради тебя. Ради нас.
Парень заходит в здание первым, снова оставляя меня одну. Только сейчас я этому рада. Каждая такая встреча с ним на разрыв.
На лекцию не возвращаюсь. Быстро пишу сообщение Сане, что плохо себя чувствую.
Отчасти это правда. Душевная боль это же все-таки боль. Значит, я болею.
Дома шумно. Маша и Марина – младшие сестры – что-то выясняют. У них маленькая разница, всего два года, и они постоянно что-то делят. Мама как-то пытается их разнять еще, папа… троллит. У меня вообще он прикольный.
– Ты рано, – заявляет мама с порога.
Куртку даже не успела повесить в гардероб. Может, папа разрешит мне жить уже отдельно? Например, снять скромную однушку в черте города. А что? Все мои однокурсники либо в общежитии живут, либо отдельно от родителей в своей квартире. Одна я… с многочисленными и кричащими родственниками.
– Плохо себя чувствую, – взгляд опущен. Пока ехала в такси, вновь плакала.
– Не заболела?
Заболела. Душа у меня заболела. И ноет так противно, терпеть сложно.
– Все в порядке. Голова немного болит.
– Поздоровайся с Марусей и поднимайся к себе. Отдыхай. Чай сделать? Принести? Или ты голодная? Возьми градусник и измерь все-таки температуру. Сейчас такой вирус ходит, все начинается с головной боли.
Нет, надо точно упрашивать папу на квартиру. Я чувствую себя семилетним ребенком. А мне восемнадцать!
И… Маруся. Я ее обожаю. Но сейчас хотела бы по-тихому скрыться. Как-то трудно смотреть в глаза мамы Вани и ничего не рассказать. Я же не могу вывалить всю правду.
– Аленка, девочка моя.
Она целует меня в щеки, гладит по голове и смотрит так, словно мне все еще и правда семь лет.
Я чуть больше недели назад в чулках и стрингах сына ее встречала, а он целовался
Капец рассказ бы получился.
– Ты в последнее время почти не заходишь. С Ваней поругались? Ты мне скажи, я быстро разберусь.
Ну как поругались… Скорее расстались. Но я молчу. Мне нужно в комнату сбежать, а после откровений меня не отпустят, даже если поднимется высоченная температура.
– Разберемся.
Коротко улыбаюсь и быстро разворачиваюсь, чтобы сбежать к себе в комнату. Захлопываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Голова пухнуть начинает от поступившей сегодня информации.
Устало плюхаюсь на кровать, закрываю глаза и уношусь куда-то.
За эти пять минут, что меня вырубило, вижу Костю. Снова он с той блондинкой. Сердце щемить начинает, тоска внутри поселяется. И настолько все было реально, я прям чувствую эту дыру за ребрами.
Резко распахиваю глаза и жадно хватаю воздух ртом. Надышаться не могу. Во рту пересохло. Обычно такое случается, если сильно волнуюсь. Но сейчас-то я спокойна. Относительно.
А сердечко-то “бах-бах-бах”, как петарды взрываются.
– Сань, а ты знаешь девушку Кости? – быстро набираю подругу и без слов приветствий спрашиваю.
– Кости?
– Исаева. Ну?
Не знаю, зачем мне это нужно, но открыла глаза именно с этой навязчивой мыслью. Мне хочется узнать, кто она? Девушка, которую жадно целовал он.
– Насколько мне известно, у него нет девушки.
Вот… подлец. А целовал ее так, словно она и есть его девушка.
Сердце сдерживаю в груди, только прижимая ладонь к грудной клетке. Оно рвется как бешеное.
– А та блондинка, которая стояла с ним в коридоре? Помнишь? После налогового права?
В ожидании ответов извелась. То мечусь по комнате, то сажусь на кровать и резко вскакиваю. Заламываю пальцы, закусываю многострадальную губу. И жду ее ответов.
– Хм, Карина? Она постоянно трется рядом с Костей. Блондинка, тот же четвертый курс, но другой поток, – усмехается, – а тебе зачем?
Жестоко сбрасываю звонок. Все потом, когда сформулирую, зачем мне эта информация нужна.
Может, во мне взыграла забытая ревность? Когда Ваня с Костей ходили играть к двум сестрам на пятый участок, совсем не вспомнив про меня?
Перебираю все аккаунты в соцсетях, которые могут принадлежать некой Карине.
И нахожу.
Пальцы покалывать начинают, ладони потеть. Телефон готов выскользнуть из рук, когда смотрю на ее фотографию, где девушка улыбается идеальными винирами, а ее вишневые губы настолько растянуты, что вот-вот лопнут. А он их целовал!