Навсегда в твоих объятиях (Навеки-навсегда)
Шрифт:
— Ну, тебе разве не интересно, куда повел полковник всех его людей, одевающих все это красивое украшение? — спросила Эли, надеясь пробудить у госпожи хоть какое-то любопытство. — Неужели нельзя нам пройти вон туда, просто крошечку посмотреть?
— Ни за что! — отрезала Зинаида.
Она не хотела лишний раз попадаться на глаза полковнику. Сама мысль о том, чтобы вселить в душу отчаянного офицера новые надежды, вызывала у Зинаиды дрожь. Он и так уже продемонстрировал невероятное упорство. Оставалось лишь гадать, насколько напорист он будет, если получит хотя бы легкий намек на ее благосклонность.
Глава 8
Князь Владимир Дмитриевич оказался толстым,
Потомки князя Владимира были рослыми молодыми парнями, склонными к буйным пирушкам и громким скандалам с драками. Они с трудом ладили даже между собой. Буквально из ничего они могли раздуть ссору с другими такими же грубиянами. Для них не существовало ничего приятнее, чем выйти победителями из драки, и не важно, с кем приходилось мериться силами — с врагами, приятелями или собственными родичами.
Анна Тарасовна знала, что, приглашая к себе князя Владимира вместе с его отпрысками, она искушает судьбу. При случае эта веселая семейка могла бы превратить солидный прием в настоящий кавардак, но княгиня не представляла, как можно позвать отца и забыть про его потомков. Старый князь нужен был Ивану, пожелавшему занять место священника в домовой церкви Владимира Дмитриевича. Совсем недавно оно вновь освободилось, когда князь выгнал прочь попа, нанятого всего два месяца назад. Иван нарочно прислушивался к жалобам Владимира Дмитриевича на то, сколь скудоумен оказался этот священник, осмелившийся судить самого хозяина за его излишества, не последним из которых было пристрастие к водке. Принимая во внимание богатства князя Владимира, Иван горячо поддержал идею Анны пригласить все его семейство.
Потому-то и нервничала хозяйка приема. Но Зинаида беспокоила ее не меньше. Если бы было возможно избавиться от присутствия этой девчонки, не возбудив любопытства гостей, либо знавших ее лично, либо помнивших Александра Зенькова, то Анна именно так и поступила бы. Ведь Зинаида, по ее мнению, способна произвести в обществе настоящий фурор. Многие из знавших боярышню никогда не сказали бы, что она может стать источником беспокойства, но Анна презирала такую логику. Она предвидела, что все ее планы могут развалиться прямо на глазах, а победительницей выйдет Зинаида. Ее красота может не только полностью приковать внимание Алексея, но и чрезмерно восхитить древнего Владимира.
Ужасно боясь хоть в чем-то предоставить Зинаиде свободу, Анна решила, пока не начали собираться гости, распорядиться насчет наиболее пристойного одеяния, в котором ее подопечной надлежит появиться на вечере. Но, войдя без стука в ее комнату, княгиня остановилась словно громом пораженная. Одетая в белоснежный наряд, Зинаида казалась сказочной снегурочкой.
Ненависть Анны к этой девчонке удесятерилась, если такое вообще было возможно. Княгиня прошла через комнату и остановилась перед Зинаидой:
— Если я только замечу, что ты вертишь хвостом и вьешься перед моими гостями, или услышу хоть одну жалобу на твое поведение, то обещаю, что не выпущу тебя из дому, покуда ты вполне не осознаешь всю недальновидность подобных действий. И не вздумай меня провоцировать! Хотя твой отец уделял мало внимания твоему воспитанию, я ожидаю, что ты будешь вести себя с кротостью и смирением, достойными русской девушки. Я ясно выражаюсь?
Зинаида решила не реагировать на запугивания:
— Как и всегда, княгиня, вы очень доходчиво растолковываете мне ваши требования.
Искра раздражения вспыхнула в серых глазах.
— Что это? Я слышу сарказм в твоем ответе? — Натянутая улыбка изогнула губы Зинаиды:
— Я всегда сдержанна в обществе, так что вам не стоило учить меня, как должна себя вести благородная девица. И потом, я уже не раз посещала подобные собрания и никогда не заставляла ни, своих родных, ни других присутствующих испытывать неловкость.
— А я не говорю о том, что считается порядочным на всяких там английских и французских приемах. Я говорю о сегодняшнем вечере в моем доме! — вспылила Анна. — Учти, я не стану терпеть твои коварные выходки с моими гостями!
— Но если вы, княгиня, настолько опасаетесь, что я вас опозорю, то почему бы вам просто не запереть меня и не успокоиться? — Зинаида сдерживалась из последних сил, а Анна продолжала с ненавистью смотреть на нее. — Поверьте, я с удовольствием посижу у себя.
Княгиня величаво распрямилась:
— К сожалению, мне пришлось пригласить нескольких твоих знакомых, добившихся определенного положения при дворе. Твое отсутствие будет замечено. — Анна раздраженно фыркнула. — Помнится, ты близко дружила с княжной Зельдой Павловной? Ее муж — военный, он не смог приехать, так что она придет со своими родителями. Ты наверняка знаешь их лучше, чем я.
Ободренная возможностью поболтать со своей юной подружкой, Зинаида успокоилась и вежливо согласилась со всеми требованиями княгини:
— Не волнуйтесь, сударыня. Я подчиняюсь.
— Я рада, что ты решила проявить благоразумие, — высокомерно ответила Анна.
Зинаиду так и подмывало сказать, что ей лучше бы обратить внимание на собственное поведение. Но, прекрасно понимая, что эти обвинения лишь вовлекут их в дальнейшую перебранку, она промолчала.
Анна тяжело вздохнула:
— Совершенно против своей воли я вынуждена была послать приглашение и боярыне Наталье.
На лице Зинаиды вспыхнула радость. Княгиня нарочно не стала останавливаться на тех причинах, которые вынудили ее на такой поступок. Она надеялась с помощью Натальи отвлечь внимание гостей от Зинаиды.
— Вижу, ты рада. Ну и радуйся на здоровье. Похоже, вы с ней одного поля ягоды.
Зинаида поняла, что княгиня хочет этим оскорбить ее, но она, конечно, и не думала обижаться. Улыбнувшись, боярышня поклонилась.
— Вы оказываете мне большую честь, сударыня.
Княгиня совсем не благородно фыркнула и зашагала к выходу. Вдруг она остановилась и оглянулась. Богато расшитый жемчугом сарафан и кокошник Зинаиды были прекраснее, чем все, что доводилось видеть Анне до сих пор. И хотя ей пришлось щедро тряхнуть тугим кошельком, чтобы сшить свой желтый с золотом наряд, сейчас она с удивлением поняла, что и в мыслях не смогла приблизиться к такому ослепительному изяществу. Как бы ей ни хотелось, она не посмела заставить Зинаиду переодеться. Подобное распоряжение обнаружило бы всю глубину ее зависти. Теперь ей оставалось одно: задержать подопечную в светлице и надеяться, что, когда она присоединится к гостям, те не станут обращать на нее особого внимания.