Навсегда вдвоем
Шрифт:
Патрик никак не отреагировал на ее слова и вышел из спальни, бросив ей через плечо:
– Пойду поищу для вас одежду, чтобы вы могли переодеться.
Эйдин скривила личико, пожурив себя за излишнюю восторженность, вызванную обстановкой дома. Отныне надо держать себя в руках.
Одна из дверей в комнате вела в ванную, другая – в гардеробную. Скорее всего, он не сильно удивится, если по возвращении увидит, что она уже заперлась в ванной.
До чего же неловкая ситуация, однако. Ворваться вот так к не особо гостеприимному хозяину поздно ночью…
Эйдин
– Что-то не так? – Его брови насупились.
– Нет… Просто моя обувь пищит, как утка, при каждом шаге.
Мужчина посмотрел на нее так, будто сомневался в ее здравомыслии, а затем положил на кресло ворох одежды.
– Примите душ и переоденьтесь. Вам надо будет постирать и высушить ваши вещи потом. Прачечная комната в конце коридора. Воспользуйтесь ею, пожалуйста.
После этого мужчина отвернулся к двери, направляясь к выходу, и пожелал спокойной ночи.
– Вы не возражаете, если я чего-нибудь выпью после душа?
Ее вопрос заставил его повернуться к ней. Эйдин пожала плечами, и на ее губах появилась извиняющаяся улыбка.
– Хотелось бы согреться. Если вы скажете мне, где располагается кухня, то я загляну туда попозже.
Выражение его лица стало еще суровее. «Даже хмурая гримаса не скрывает его красоты. Наверное, он неотразим, когда улыбается. Если вообще когда-нибудь улыбается», – пронеслось у нее в голове.
– Поверните налево в конце коридора, и вы увидите лестницу, ведущую в восточное крыло. Кухня – пятая дверь налево.
Не успела Эйдин поблагодарить мужчину, как Патрика уже и след простыл.
Она устало вздохнула. Он со всеми такой неприветливый или только с ней?
Ей часто приходилось иметь дело с резкими людьми по работе, но что-то в Фитцсаймоне ее полностью обескураживало. Их будто разделяла невидимая стена. Хотя ей обычно не составляло труда найти общий язык с новыми знакомыми благодаря врожденной непринужденности.
Эйдин принялась рассматривать принесенную им одежду: серые пижамные штаны из мягкого хлопка и бледно-голубая рубашка, в которую были завернуты зубная щетка и паста.
Мысль о том, что ей придется надеть его вещи, заставила ее сердце биться чаще. Поддавшись порыву, она закрыла глаза и поднесла рубашку к лицу, чтобы вдохнуть ее запах. Но ее ожидало разочарование. От нее пахло только свежестью, и никакого намека на тот аромат, который Эйдин уловила, когда они столкнулись на пороге, – соль и сочная трава с нотками мужского тепла. Тогда ей хотелось обвить руки вокруг его талии, прижаться к нему, ощутив его силу.
Ее веки резко распахнулись. Что она делает? Этот мужчина холоднее айсберга.
Хотя какая разница? После завтрашнего утра они, наверное, больше никогда не увидятся. Тем более мужчины ее сейчас вовсе не интересовали. Независимость досталась ей нелегко, и Эйдин ею очень дорожила. Ей нравилось самой
Всего одна ночь, и она возвратится к привычной жизни, основная часть которой была посвящена работе. А вечера Эйдин обычно коротала за просмотром фильмов в одиночку. Что ее более чем устраивало.
Глава 2
Шестнадцать спален, восемь гостиных. Бальный зал на триста гостей. Две библиотеки и еще куча комнат, в которых Патрик редко бывал. И все же ему претила мысль делить с кем-то дом. Хотя уже наступила полночь, и всего через несколько часов она уйдет.
Но последние несколько лет он посвятил исключительно работе и настолько свыкся с уединением, что ему стало не по себе от присутствия другого человека.
Два года назад, после очередного бессмысленного спора с сестрой, Патрик пришел к выводу, что должен сосредоточиться на том, что у него лучше всего получалось. Его отношения с Орлой превратились в бесконечную борьбу характеров. И для него стало облегчением избавиться от необходимости постигать тонкости человеческого общения и погрузиться в простой и понятный мир работы, где все предельно ясно.
Патрик до сих пор не понимал, что пошло не так и где он оступился. Ведь раньше они с Орлой были так близки. Одиночество и страх после смерти матери убивали его. Но улыбающаяся и болтающая без умолку сестренка спасла его.
А потом скончался их отец. Сестре тогда исполнилось шестнадцать, и практически за одну ночь из веселой и беззаботной она превратилась в угрюмую и молчаливую девочку.
Стук ветки в оконную решетку вернул его к реальности.
Патрик поставил баночку с чаем рядом с уже закипевшим чайником и написал короткую записку, предлагая гостье угощаться всем, чем пожелает. Тем временем в его голове звучал недоумевающий голос отца, который отчитывал его за негостеприимность.
Надо уходить, пока сюда не спустилась Эйдин. Но в его сознании всплыл ее образ – она стоит посреди холла, и капелька дождя свисает с ее нижней губы. Ему вдруг захотелось попробовать на вкус ее чувственные губы…
Может быть, мгновенное влечение к ней можно списать на то, что у него давно никого не было.
Что очень странно для мужчины, которому с трудом давалось раньше устоять перед красивой женщиной. Но два года назад его пристрастие к коротким бурным романам исчезло. А серьезные отношения – совсем не для него.
Послышался мягкий стук в дверь. На пороге стояла Эйдин.
Ну почему он не ушел раньше? Теперь ему придется о чем-то с ней говорить.
Она закатала рукава рубашки и штанины до колен. Ее все еще влажные волосы теперь приведены в порядок и напоминают блестящий темный шелк, рассыпанный по плечам. Патрик заметил, что две верхние пуговицы рубашки не застегнуты. И хотя обнаженным оказался всего лишь маленький треугольник кожи, его пульс молниеносно отреагировал на это ускорением.
Патрик смял написанную им записку, призывая на помощь самообладание.