Навсегда
Шрифт:
— Всего два дня.
— Что? — Стефани попыталась было сесть, но тут же об этом пожалела: боль пронзила все ее тело. Она медленно опустилась на подушки и устало вздохнула.
— Целых два дня. Два дня прошли впустую.
— Да что значат два дня в сравнении с жизнью! Не забывайте, вы побывали в очень тяжелой аварии. Доктор Васильчикова сказала, что вы чудом остались в живых. Но что еще более удивительно, рентгеновские снимки не обнаружили ни единого перелома! Ни единого! Вы родились под счастливой звездой.
— Вы правы. Я
Он покачал головой.
— Просто я случайно оказался рядом.
На глаза Стефани навернулись слезы.
— Это было глупо с моей стороны! Не знаю, что со мной произошло.
Он взял ее руку.
— Забудьте об этом. Благодарите Бога, что вы целы и невредимы, чего не скажешь о вашей лодке.
— Ой, лодка! Вот черт! — Она закрыла глаза. — Вряд ли в клубе им эта история понравится.
— Не беспокойтесь, я об этом уже позаботился. Они с пониманием отнеслись ко всему случившемуся и просили меня передать вам их наилучшие пожелания. Кроме того, они передали мне ваши вещи. Ваша одежда вон в том шкафу, туалетные принадлежности в ванной, а паспорт — на тумбочке.
Ее глаза округлились.
— Но… в таком случае, где же я?
— Милях в шестидесяти к западу от Неаполитанского залива.
— Но… Но я была в Испании! — пробормотала Стефани. — В Марбелле! Так где же я? Что это за комната? — Она непонимающе оглядывалась вокруг.
— Ах да, я забыл вам сказать.
— Похоже, действительно так, — в глазах Стефани блеснул гнев.
— К тому же мы с вами еще не знакомы, — продолжал, не смутившись, молодой человек. — Здесь у меня перед вами есть преимущество. В вашем паспорте сказано, что вы мисс Моника Уилльямс, гражданка США. — Он поднес ее руку к губам. — Чтобы устранить это преимущество, позвольте представиться. Меня зовут Эдуардо Алоизио де Вейга.
— Де Вейга! Значит, я…
Он кивнул.
— Правильно. Вы — почетный гость на яхте «Хризалида». — Молодой человек усмехнулся. — Хотя, должен сказать, ваше появление на борту сопровождалось значительно большими брызгами, чем чье-либо за всю историю существования яхты. Надеюсь, вы простите мне эту шутку?
Стефани через силу улыбнулась. Отпустив ее руку, он поправил укрывавшую ее простыню.
— А теперь попробуйте уснуть. Доктор Васильчикова считает, что в подобных случаях сон — лучшее лекарство. Если вам что-то потребуется, нажмите нужную кнопку на тумбочке — на них есть обозначения, видите? Официант, горничная, доктор, повар… вы можете вызвать любого из них. А вот этими кнопками «управляются» занавески, свет, замок, вода в ванной.
— Как по волшебству, — на губах Стефани мелькнула улыбка. — Может быть, я все-таки на небесах?
— Мне очень хотелось бы, чтобы вы так думали, — заметил он многозначительно. — А теперь я ухожу, чтобы вы могли поспать.
Она глядела ему вслед. Его движения напоминали движения молодой гибкой пантеры. Стефани попыталась сесть.
—
Держась за дверную ручку, Эдуардо обернулся, вопросительно глядя на нее. Она замерла. Неяркое пятно света подчеркивало его скульптурную красоту.
«Красота и обаяние могут завлечь его в беду. А если я не буду осторожна, они могут завлечь в беду и меня», — подумала Стефани.
— Да? — откликнулся Эдуардо.
Стефани наконец отвела глаза, потрясла головой и тихо пробормотала:
— Спасибо.
Затем она опустила голову на подушку и закрыла глаза, делая вид, что засыпает. Постояв еще немного, он вышел, тихо притворив за собой дверь.
Она тут же открыла глаза и некоторое время лежала, уставившись в кожаную обивку потолка. Но вовсе не кожу и не солнечные блики от золоченых дуг кровати видела она. Нет. Перед глазами был он, Эдуардо. Его белая шелковая рубашка, распахнутая на мускулистой груди. Она чувствовала его светящийся, проникающий взгляд, который пробуждал у нее какие-то неведомые ей до сих пор чувства. Видела его грациозные движения молодого хищника на охоте.
«Довольно! — приказала она себе. — Мои фантазии могут завести меня слишком далеко».
Может быть… если бы она поднялась… вышла на палубу… Она улыбнулась сама себе. Он действительно очень красивый — слишком красивый, чтобы тратить на нее время.
Осторожно, потихоньку она села на кровати, опустила ноги на пол и встала. Затем, выскользнув из роскошной ночной рубашки, в которую ее кто-то одел и которая ни при каких превращениях не могла бы быть частью ее собственного гардероба, бросила ее на кровать.
Частые громкие удары в дверь заставили ее вздрогнуть. «Это он! Уже вернулся! — подумала она с радостью, тут же забыв о боли. — Он хочет быть рядом со мной!»
Прикрывшись простыней, она сказала:
— Войдите. Дверь открылась.
— Эдуардо сообщил мне, что вы уже проснулись, — на пороге стояла маленькая женщина. На шее у нее висел стетоскоп. — Я доктор Васильчикова. Можно войти?
Худая, тонкой кости, черные с проседью волосы коротко подстрижены. Очки-половинки, какие носил Бенджамин Франклин. Да и возраст ее, пожалуй, столь же почтенный, как у Франклина.
Стефани очень хотелось сказать «нет», но, поскольку ей не удалось быстро придумать причину отказа, она ответила:
— Почему нет?
Доктор быстро кивнула, вошла и закрыла за собой дверь.
— Поскольку вы уже начали подниматься, давайте-ка сначала проверим, нет ли у вас сотрясения мозга.
Стефани, вздохнув, покорно кивнула.
— Во-первых, сядьте, — приказала доктор, вставляя концы стетоскопа в уши. — Во-вторых, опустите эту дурацкую простыню. Уверяю вас, я не первый раз в жизни вижу обнаженное тело.