Навстречу судьбе
Шрифт:
Вацлав Янович попросил меня почитать что-нибудь из моих стихов. Я начал:
Верю в силу души, в жар большого огня. Пусть мой путь и суров, и тернист. Пусть билета партийногоУвидев удивленное лицо, я прекратил чтение.
«Вы верите в коммунистические идеалы?» — спросил он. (После от него узнал, что он отбывал 14 лет в лагерях). Я ответил: «Воспитан на них!» — «Ну, это все наносное и на вас не похоже. А вообще-то, каждый вправе жить как хочет. И так же выражать свои мысли».
Я стал читать другое стихотворение: На сердце ни тревоги, ни забот. Гляжу — не нагляжусь на эту землю. И пенье птиц, и розовый восход Как Божий дар восторженно приемлю…Только закончил чтение, он мне сказал: «Природа, любовь, душа. Вот здесь — это вы! И не уходите от себя».
Позднее я, с разрешения Дворжецкого, это стихотворение посвятил ему и опубликовал его в многотиражной газете завода им. Орджоникидзе.
Мы заговорили о судьбе, о Боге. Вацлав Янович достал откуда-то книжку и дал мне прочитать цитату. Поскольку шрифт был очень мелкий, я без очков плохо разбирал буквы. Он, улыбнувшись, сказал: «Дайте-ка — я сам!» — и без очков прочитал. Для восьмидесятилетнего возраста зрение у него было сносное.
Вторая встреча с В.Я. Дворжецким у меня произошла года через два. Прочитал объявление: в областной библиотеке для слепых на ул. Варварской, д. 8 состоится встреча известного артиста России В.Я. Дворжецкого со зрителями, и пошел. Вацлав Янович сидел за столом недалеко от входной двери. Я заметил во взгляде актера лишь едва уловимую реакцию на мое приветствие.
«Почему он на этот раз холодно отнесся ко мне? Может, обиделся на что?» — этот вопрос я задал вслух своему приятелю, а сидящие рядом молодые девушки ответили: «Он же не видит!»
Я встал и быстрым шагом подошел к столу, за которым сидел Дворжецкий.
— Вацлав Янович, Вы меня не узнаете?
— Голос вроде бы знакомый. А кто это?
— Евгений Молостов.
— Евгений Павлович, дорогой мой, присаживайтесь сюда!
Рядом с ним были два стула. Я присел на один из них. Он обеими руками на ощупь взял мою правую руку, крепко пожал ее. Затем потрогал плечи. Тихо с улыбкой проговорил:
— Помните, я собирался уйти в леса или в горы? Теперь из меня отшельника не получится. Ослеп я!
— А что говорят врачи?
— Тут врачи бессильны, — промолвил он в ответ.
Писатель Константин Проймин открыл встречу. Вацлав Янович встал и
1 апреля 1993 года В.Я. Дворжецкого не стало.
Короткая встреча с поэтом В.В. Казиным
Однажды, еще в советское время, придя с работы домой, я взял «Комсомольскую правду», развернул ее и увидел на одной из страниц подборку стихов Василия Казина и был крайне удивлен и обрадован. По книгам я знал, что он современник С. Есенина, но что он еще живет и здравствует, да простит меня Господь, — не знал.
У меня один-разъединственный сборник стихов В. Казина за 1954 год, в котором есть стихотворение «Памяти Сергея Есенина». Вот четыре строки из него:
…И у нас — о свет воспоминаний! — Каждый стих был нежностью похож: Только мой вливался в камень зданий, Твой — в густую золотую рожь…В «Комсомолке» были стихи и портрет В.В. Казина. И я, как горячий поклонник поэтов того бурного революционного времени, приготовил этот сборник для автографа и стал упорно искать случая, чтобы встретиться с Василием Васильевичем. Для меня было великим счастьем воочию увидеть старого поэта. И случай представился.
Тогда я работал на гальваническом участке при заводе им. В.И. Ульянова оцинковщиком и в связи со своей (вредной) работой получил от завода путевку на юг, в Новый Афон. Оказавшись проездом в Москве и узнав домашний телефон поэта, я стал ему звонить. И услышал очень тихий и скромный голос: «Алло! Кто это?» Я ответил: «Извините, Вас беспокоит незнакомый Вам из Горьковской области Ваш почитатель! Мне хочется, чтобы Вы поставили свой автограф на Вашем сборнике стихов на память для меня». — «Но у меня сейчас обстановка не позволяет для встречи», — голос его был чуть слышен да и говорил-то он, как мне показалось, какими-то недомолвками. Мне, конечно, стало обидно, что я не могу увидеть мною заочно уважаемого поэта, к которому я с таким нетерпением рвался. И чтобы закончить несостоявшийся разговор, сказал: «Я сейчас еду на юг отдыхать по заводской путевке, но на обратном пути я опять Вам позвоню! До свидания!»
Когда я ехал с юга, у меня у самого времени было в обрез в связи со скорым отходом поезда. Но к Василию Васильевичу я все-таки напросился, хотя он по-прежнему говорил, что у него для встречи обстановка не позволяет. Мне казалось, что он, как и все известные люди, по горло занят своими делами или просто-напросто придумывает разные причины, чтобы избежать встречи с незнакомым человеком.
Но пришел и убедился: жена была у него при смерти. Лежала в спальной комнате. Я, конечно, извинился, что проявил излишнюю смелость в своем посещении их квартиры в такой неподходящий момент, но Василий Васильевич меня успокоил, сказав, что жена сейчас спит.