Навстречу завтрашнему дню
Шрифт:
В оставшуюся часть дня она время от времени погружалась в дремоту, но ее сон не казался тяжелым и дурманящим. К вечеру она уже была в состоянии прочесть сообщения в газетах о чуть было не произошедшей трагедии, медсестры сохранили их для нее. Вся комната была заставлена цветами, которые она была не в состоянии прежде увидеть и оценить. Медсестры охали и ахали по поводу каждого букета и вертелись вокруг, когда Кили читала им вслух вложенные в букеты карточки.
Одна карточка не была подписана, и сестры очень сожалели по этому поводу, так
На следующее утро она смогла встать, принять душ и подкраситься. За ночь каким-то чудесным образом в палате появилась сумочка с ее вещами. Она спросила об этом у матери, но та ничего не знала о ее происхождении.
Ее осмотрели оба врача — и тот, что оказал первую помощь в больнице, и ее лечащий врач, — и оба сошлись во мнении, что она может принимать посетителей. Ее навестил менеджер KDIX, и она была очень растрогана, почувствовав его заботу и радость по поводу того, что она все еще среди живых. Он принес ей открытки от остальных сотрудников, которые большей частью были довольно неприличные, но забавные. Она смеялась над ними до тех пор, пока не заболела голова.
Позже пришел Джоу Коллинз, казавшийся бледным и заплаканным. Он склонился к ней и крепко обнял.
— Спасибо, Джоу, — сказала она.
Немного успокоившись по поводу ее состояния, Джоу объяснил ей, что же произошло.
— Что-то, какая-то крошечная частица блокировала подачу горючего, и мотор заглох. К счастью, мне удалось стабилизировать положение и приземлиться при помощи авторотации. Видишь ли, лопасти еще какое-то время продолжают вращаться автоматически. Мы были практически прямо над «Супердомом», когда это произошло, так что… — Он скромно пожал плечами. — Я изо всех сил старался удержать нас от падения и чертовски беспокоился из-за тебя. Твое лицо было покрыто кровью.
— Ты спас мне жизнь, Джоу.
Он сразу же ужасно смутился и ей пришлось срочно сменить тему разговора. После его ухода ей захотелось отдохнуть, и медсестры убедили остальных посетителей, жаждущих увидеть Кили, прийти попозже.
В тот же вечер после ужина она сидела в постели и смотрела телевизор, когда раздался робкий стук в дверь.
— Войдите, — сказала она.
В палату вошли Николь и Чарлз. Николь выглядела кроткой и встревоженной. Когда Кили протянула к ней руки, она ринулась к подруге через всю палату.
— Кили, я так виновата, извини. Ты сделала это нарочно, чтобы отплатить мне за то, что я так ужасно разговаривала с тобой? О боже, когда я услышала, как ты там кричишь, я подумала, что умру.
— Ты слышала?
— Да, мы все слышали, — присоединился к разговору Чарлз. — Помнишь, ты же вела разговор с диджеем. Он не среагировал вовремя и не отключил микрофон, так что радиослушатели все слышали.
Кили прикрыла рот ладонью и закрыла глаза.
— Я этого не знала. Как это было, наверное, ужасно.
— Ну, это превратило тебя в героиню, — насмешливо бросила Николь, так как поняла, что прощена.
— Это ты позаботилась о пластическом хирурге и о том, чтобы принести сюда мою сумочку?
— Мы с Чарлзом.
Женщины взялись за руки и посмотрели друг на друга с пониманием.
— А что касается того вечера, Кили…
— Все забыто. Хотя ты была во многом права.
— А многое не моего ума дела.
— Почему не твоего? Ты же моя подруга.
— Вот именно.
Обе они были опасно близки к слезам. Чарлз, вмешавшись, спас их от излишне эмоциональной сцены.
— Дорогая, ты еще не сообщила Кили свои новости, — мягко сказал он.
Кили была настолько потрясена тем, что Чарлз назвал Николь «дорогая», что какое-то время изумленно смотрела на него, затем повернулась к Николь и спросила:
— Какие новости?
Николь, сидевшая на краешке кровати Кили, повернулась к нему и бросила на него свирепый взгляд:
— Ты так любишь позлорадствовать на эту тему, не правда ли?
— Да, — признался он, переступая с пятки на носки и широко улыбаясь.
— Не вижу в этом ничего смешного. Ни черта смешного!
— Может, вы, в конце концов, посвятите меня в тайну, — прервала их Кили. — Какие новости?
— Я беременна, — пробормотала Николь.
Кили подняла глаза на склоненную белокурую головку Николь, теребившей край покрывала, затем перевела взгляд за ее спину на Чарлза, умудрявшегося выглядеть одновременно и робко, и самодовольно. Ее взгляд вернулся назад к Николь. Если бы подруга только что объявила, что собирается уйти в монастырь, Кили, наверное, не была бы ошеломлена сильнее.
— Ты что?
Николь соскочила с кровати, вызвав вибрацию и в без того болевшей голове Кили.
— Ты слышала. Беременна. Брюхатая. С ребенком. Черт побери, можешь назвать это, как пожелаешь, и он, — она направила указующий перст на Чарлза, — сделал это.
Кили принялась тихо хихикать, но смех все усиливался до тех пор, пока тело не стало сотрясаться от смеха, а по щекам потекли слезы. От этого что-то запульсировало в голове, но смеяться было так приятно, и она насладилась своим весельем. Уголки губ Николь задрожали и растянулись в улыбку, вскоре она тоже смеялась.
— Просто не могу в это поверить, — сказала Кили, утирая слезы. — Когда это…
— В тот вечер, когда мы ходили вместе с тобой и… и с Даксом в «Кафе дю Монд». Чарлз отвез меня домой, помнишь? Я воспользовалась всеми женскими уловками из своего арсенала и заманила его в постель. А он мне отомстил!
Чарлз подмигнул Кили.
— Надеюсь, ты не слишком переживаешь из-за этого, Николь? — осторожно спросила Кили.
Николь «склонилась над ней и громким шепотом произнесла:
— Кто мог бы подумать, глядя на него? Кили, он просто нечто в постели!