Навстречу. Часть 1.
Шрифт:
– Ишь какой, повитуха прямо.
– и рада будь. Молодец девка, да и мне делов не много. Но лягаться ты сильна, не всякой кобыле сравнится.
– А дак ты коновал на кобылах и учился?
– На твое счастье выучился. Ну, давай, тужься, послед выжимай, не ленись.
Малышка шумно вздохнула и. . запела. Повела мелодию, которую минутами раньше мать её ревела под грохот танков и разрывы снарядов.
– Эвона? опешил парень, ей кричать надо, все кричат.
– она и кричит, как хочет, так и кричит.
– Ребята. А где немцы? Танки где? Где воронки? Куда лесок девался?
– наперебой все вдруг посыпали вопросами. Только трава шелестит, потрескивает перегретый мотор и ведёт свою песню новорожденная девочка.
Хорошо всё в сумке - санитарке есть и спирт во фляжке. Скальпель помыли, пуповину перевязали да обрезали в четыре руки. Девчушку обмыли и спеленали. И роженице время дали оправиться. Носилки у дороги приладили, шинелками застелили, из плащ-палаток тент устроили. Определили женщин с комфортом.
– Ну парни? Как самочувствие? Что делать будем?
– В разведку пойдем, у кого есть чем ходить, а кому есть чем винтовки держать здесь останемся.
– сейчас машину заведу и поедем.
– Дите перепугаешь своей тарахтелкой, да и мамашу лучше не трогать, ей хоть чуток опомниться надо.
– Ну дитю то все равно пока.
– Больно ты понимаешь, вон как поёт, может и слышит. Всяко бывает, Вон дед говорил у него брат родился сразу с зубами.
– Ладно вам, сказители. Рядовой Селиванов, прими револьвер, а мне давай винтовку, тебе полегче будет.
– Держите товарищ старший лейтенант.
– Иван, сможешь слезть, культю не сбередишь?
– Опусти борт, попытаю.
Иван начавший привыкать к отсутствию левой и стараясь не цепляться остатком правой руки, лёг на живот и стал спускать ноги из кузова. Пётр принял его под мышки и утвердил на дороге. Разведчики обвешались пустыми флягами, молодой повесил кобуру с наганом на ремень.
– Ну, ребята, бывайте, ждите с вестями.
– Петруха правь по солнцу, видишь дымка на окоеме, либо речка либо лесок там.
– по каким таким приметам?
– Да знакомые вроде места, не пойму, от Касимова в Муромскую сторону будто.
– в Муромскую? Мы же в госпиталь в Смоленск ехали?
– оклемается наша мамаша и спросим каких она краёв, по говору сдаётся мне муромская и есть. Был я в Меленковском районе в сороковом году, на помощь нашу МТС перебрасывали. Вода в этих краях глубоко, колодцы до пятидесяти метров, а речка быстрая да омутистая и в берега прячется издали не видать.
Слово за слово брели полем, дивились тишине и безлюдью, топтали свежую стерню. Вдруг разом открылась речка с обрывистыми берегами и мост в километре по течению.
– Да, мне не подойти, лезай набирай фляги.
Петька скатился с песчаного обрыва, подобрался к воде и держась за ветки молодой ивы набрал воды во фляжку.
– Вкусная водица, холодная.
– Ключей много должно быть.
Вдруг Иван услышал шум со стороны моста, шум приближался перерастая в незнакомое тарахтенье.
– Прячься Петруха, техника идет, сказал раненый и стараясь не повредить культю сел в траву.
Треск приближался.
– Мотоциклетка вроде, слышь Иван
– Похоже, быстро катит. Никшни, совсем близко.
Мотоцикл с зайцем на бензобаке подлетел к сидящему в траве человеку и заглох.
– Здорово Степаныч, чойто ты на жаре разлёгся.
Иван обернулся и крепкий мужик, утиравшийся правой беспалой рукой, замолчал, уронив челюсть.
– А ты почем знаешь что я Степаныч?
– Я тебя отродясь не видывал, удивился мотоциклист, а у нас в Скрыпино ветеран - инвалид живёт Иван Степанович Колычихин.
– а я Иван Степанович Колычев, от удивления выпалил раненый. Жив значит Иван, его другой машиной в госпиталь отправляли.
– и у него левой напрочь нет, а правая культя навроде твоей чуток после локтя .
– Нас и санитары путали в санбате, ветеран говоришь?
– чай шестнадцать лет с войны прошло. Гимнастёрка у тебя Степаныч новая, сберёг или новую раздобыл?
– сберёг. Скрыпино говоришь, а сам то-кто будешь? Председатель?
– Эва хватил, бригадир только, Алексей Колычихин.
– Родня Степанычу?
– Есть такое - племянник, да нас полдеревни Колычихины.
– Петро, вылазь ужо к нам.
– А ты кто боец?
– шофёр я.
Затянувшуюся паузу оборвал раненый
– Понимаешь Никитич, девка у нас родила мы машину и оставили, а сами пошли водицы поискать.
Помоги уж нам. Только не стрекочи , пусть Настёнка поспит , отдохнёт не далече с полкилометра протопаем.
– Петро а ты зачем оружный?
– Погоди, Алексей дойдем зараз и объясним.
Они навьючили фляги с водой на мотоцикл и тронулись в обратный путь. Алексей гонял мысли и всё порывался спросить, а потом увидел новую полуторку и удивился.
– Петя , ты где такой агрегат раздобыл? С иголочки прямо, я ж на таком учился в сорок пятом.
– А я . . начал было и осёкся шофёр.
– Алёшка?
– Настя, удивлённо прошептал бригадир, Настька, похоронка на тебя пришла в соропервом ещё.
– А сейчас какой год, Алёша ты седой совсем?
– шестьдесят первый Настя, я ведь постарше тебя на три года, а ты всё девчушка.
Малая опять затянула свою песню, но сбилась и захныкала причмокивая губёшками, пора и покормить.