Найденыш
Шрифт:
Ему помог отставной офицер имперской госбезопасности майор Голубев, согласившийся доставить внучку через всю Россию в Амурскую губернию к своему старинному другу, который, по его словам, мог надежно спрятать девушку. Перекрестив Валечку, Назаров с тяжелым сердцем отправил ее далеко от себя. Удивительно, в свои восемьдесят с лишним лет Анатолий Архипович считал, что может постоять не только за себя. Он до сих пор с легкостью разгибал подковы, выбивал сотню очков в мишени из своего фирменного пятнадцатизарядного «Штайера», но случись рукопашная — здесь
Двустворчатые двери гостиной распахнулись, и на пороге возник его управляющий, седовласый мужчина едва ли не с военной выправкой. Темно-фиолетовый китель с шевроном родового знака — рубин в обрамлении свастики — на левом рукаве, элегантно сидел на его поджарой сухощавой фигуре.
— Чего тебе, Сашка? — недовольно буркнул Назаров, слегка повернув голову в его сторону. Заложив руки за спину, он изучал портреты своих предков, и делал это с таким видом, что сейчас для него важнее дела нет.
Сашка, которому лет было чуть меньше Патриарха, слегка склонился, демонстрируя плешь на макушке, прикрываемую редкими посеребренными волосами.
— Прибыл представитель Китсеров — барон Катаев, — доложил управляющий, отчего его голос прозвучал гулко в пустом помещении.
— Со всей своей сворой? — поморщился Назаров.
— Без них — никуда, — бесстрастно ответил Сашка. — Я пустил только барона, а его бандитам категорически запретил переступать порог дома. Пусть на крыльце топчутся.
— Герой ты, Сашка! Чтобы я без тебя делал, — усмехнулся Патриарх и сел в кресло так, чтобы смотреть на вход. — Зови эту отрыжку рода. Что ему еще надо?
— Рожа у него донельзя довольная, — с непонятной интонацией произнес старик-управляющий. — Какую-то пакость сейчас скажет.
Катаев появился в гостиной с самым решительным видом. Сашка был прав. На лице барона светилась полуулыбка, которая не могла предвещать ничего хорошего для Назарова, уже привыкшего к нокаутирующим ударам судьбы. На сердце заскребли кошки. Что на этот раз?
— Господин Назаров, добрый день! — Катаев бросил быстрый взгляд по сторонам, словно опасался присутствия посторонних лиц. — Приятно видеть вас в добром здравии!
— Как говорят истинные евреи: не дождетесь! — последний представитель рода грузно пошевелился в кресле. — Да не зыркай ты глазами! Один я. Говори, что надобно, и проваливай. Недосуг мне.
— Вижу по вашему оружию, спрятанному в левом кармане пиджака, что так оно и есть, — Катаев усмехнулся одними белесыми глазами. — Боюсь, что выслушать меня придется без всякой спешки. Господин Краусе хотел бы знать ответ по активам.
— Дурака легче научить азбуке, чем Краусе вдолбить в голову мой ответ: активы останутся при мне до самой смерти. И даже после нее у вас нет никакой возможности перевести их на себя, — Назаров демонстративно вытащил «Штайер» и положил его на колени. — Вы лишили меня всех источников дохода, кроме нескольких предприятий. Иногда кажется, что методы Краусе и Китсеров схожи с методами нуворишей, старающихся сразу захапать весь кусок. Давятся,
— Грубость вам не к лицу, — Катаев выглядел невозмутимым. — Пять тонкосуконных предприятий по стране, десять процентов акций в банке «Держава» — разве это не стоит вашего спокойствия? И еще: доступ к носителям Силы всех стихий.
— Рожа не треснет? — грубо спросил старик.
— Не треснет. Это в ваших интересах, чтобы мы закончили вас беспокоить. Сдайте все и живите в свое удовольствие. Банковских вкладов вам хватит до конца жизни, а остальное — ни к чему.
— Каждый раз одно и то же, — скривился Назаров. — Придумайте что-нибудь другое.
— Хорошо, раз вы такой требовательный. Вы же знаете Валентину Назарову? Она, кажется, ваша последняя внучка? Самая младшая. Валентина Андреевна Назарова. Сейчас находится в Амурской губернии в одном из лесничеств. Что вы так смотрите? Не знали, что она уехала чуть ли ни на границу с Маньчжурией?
На старика было страшно смотреть. Он побагровел, губы кривились в беззвучном ругательстве, а рука с пистолетом сама поднялась и застыла на уровне живота Катаева. Воздух в зале заметно сгустился, посланник неверным движением оттянул ворот рубашки, словно стал задыхаться, но сразу пришел в себя.
— Не советую, — голос барона стал жестким, стальным. — Сами понимаете, что моя смерть не решит проблему безопасности девушки. Мы знаем, где она, постоянно следим. И да, она благополучно родила мальчика. Вес три восемьсот. Назвала Никитой. Теперь вы видите, что мы держим вас на коротком поводке, чтобы не вздумали наломать дров в таком состоянии. Вам плохо? Где у вас вода?
— Не трогайте…ее, — прохрипел задыхающимся от ненависти голосом старик. — Иначе…я сам пойду на вас войной. Откручу голову старому козлу Краусе и уничтожу весь корень! Клянусь, я сделаю это!
— Так что передать? — барон Катаев безразлично смотрел на корчащегося в кресле Назарова.
— Через неделю пусть оба приезжают сюда, — Назаров с трудом положил пистолет на колени. — С гарантией безопасности моей внучки.
— Три дня, господин Назаров! — Катаев поднял большой палец. — У нас нет времени на долгое ожидание. Три дня! Таковы условия. И все эти три дня жизнь наследницы в наших руках. Торопитесь, если хотите увидеть ее.
Больше не говоря ни слова, собеседник развернулся и направился к выходу. Столкнувшись в широком коридоре с мрачным Сашкой, вежливо сказал, чтобы тот шел к своему хозяину и помог ему. А сам прошествовал дальше, с силой толкнул тяжелые створки стеклянных дверей, ведущих на уличное крыльцо. Двое мордоворотов в одинаковых пиджаках, увидев мужчину, побросали недокуренные сигареты на землю и без слов двинулись за ним к машине. Серебряный «Руссо-Балт актив» заурчал мотором. Водитель поднял бликнувшее на солнце стекло, дождался, когда пассажиры рассядутся по своим местам, с пробуксовкой рванул в сторону решетчатого забора с открытыми воротами, оставляя на старом потрескавшемся асфальте черные следы от шин.