Найденыш
Шрифт:
Впрочем, не один я слишком увлёкся: дядя Коля также заметил охрану, когда едва не налетел на одного из её представителей.
— Долгорукие? А вы чего здесь забыли? Юсуповы? Вяземские? Романовы? Виктор, ты, что, пригласил всех природных князей? Решил устроить у себя на мойке собрание двенадцати?
— Приглашал только Мстислава Всеволодовича и дедушку. А он пообещал, что позовёт своих друзей. Никогда бы не подумал, что у Апраксиных столько друзей.
— Я тоже. — ещё раз обводя взглядом гербы на лацканах охраны, произнёс дядя. — Поэтому шесть процентов и переходи к Чернышёвым. У нас
— Сегодня тебе предстоит появиться перед главами всех семей, входящих в клан Тьмы. Пусть наш клан не так многочисленнен, как остальные, но он по праву считается одним из сильнейших.
Говорил Григорий Константинович, практически в точности повторяя слова баб Насти. Она мне эту лекцию прочитала едва ли не в первый день нашего знакомства. И потом периодически напоминала. Как и о том, что Сила Крови пробудилась в Апраксиных одной из первых. Практически сразу после Рюриковичей, Одоевских и Вельяминовых, считающимися старейшими семьями в империи.
— У тебя будет пять соперников, но четверых мы можем не брать в расчёт. Они слабы и не могут составить реальной конкуренции. А вот шестой действительно очень сильный соперник. Мне предоставили доклад, в котором говорилось, что Семён Распутин смог поднять убитого преступника. И не просто поднять, а заставить его говорить. Выполнять любые команды мальчишки и даже игнорировать практически всю магию, направленную на него. Это высшее искусство Распутиных. Нежить, защищённая от магии. Такую невероятно сложно уничтожить. И Распутиных, умеющих подобное, ценят очень высоко.
— Я уже слышал о способностях Семёна и о том, что он необычайно талантлив. А ещё о том, что Распутины — довольно молодая семья, и о пробуждении Силы Крови им слишком рано думать, как и о проявлении Воли Старшей Семьи. Поэтому я смогу договориться с Семёном. Он сам снимет свою кандидатуру с выборов, а дальше мне и напрягаться не придётся. Всё равно других достойных кандидатов не окажется.
— Ты настолько в себе уверен? — спросил князь, отваливаясь на спинку сиденья.
Было видно, что он и сам верит в мою победу. Иначе не сидел бы так спокойно. А помимо князя в мою победу верят и все остальные Апраксины. Верят наставники. Верит Волк, учитель Тацуя, Димка, Акелла и его банда. Верят мои ребята, с которыми сегодня я ещё обязательно встречусь. И что самое главное — верю я.
Раз в меня верит столько людей, то я обязательно оправдаю их доверие. Иначе и быть не может.
— Конечно. Как я могу проиграть? Уверен, что члены совета клана выберут мою кандидатуру. Пусть Распутин и поражает всех своими способностями, но и я кое-что умею.
— Кстати, хотел ещё поговорить с тобой и об этом. О том, что ты умеешь. После семейного собрания многие говорили, что ты до жути их напугал. Пробился через всю защиту, сломил естественное сопротивление и нагнал страху. Могу точно сказать, что это ничем не уступает достижению мальчишки Распутина. Я не припомню, чтобы кто-то мог использовать столь сильный страх, ещё до инициации. А ведь страх и есть наш дар.
Я замер, боясь пропустить хоть слово, никто из наставников не рассказывал мне об этом. Они вообще старались не затрагивать тему дара до инициации. Моего, чужого, неважно. А вот князь, похоже, был другого мнения. И для меня это было ужасно интересно. Возможно, по аналогии с даром Апраксиных, я смогу немного разобраться и в своём. Ведь одна сторона моего дара — именно страх.
— Страх способен повернуть вспять армию. Способен заставить людей делать то, что тебе нужно. И тот, кто управляет страхом, может добиться невероятных высот, что и показал основатель рода. Он смог стать одним из сильнейших людей того времени и основать не только наш род, но и заложить фундамент для создания Клана Тьмы. Но страх — это наша основная сила, которая у всех на виду.
Князь замолчал и как-то странно посмотрел на меня. То ли решал, рассказывать дальше или не стоит. То ли просто ждал, когда я спрошу об основной силе. Что я и сделал, на всякий случай.
— От посторонних глаз спрятана сила, способная ослаблять противника. Особенно эффективно она работает против армий. Поэтому представители Апраксиных всегда сражаются за империю в решающих битвах. Мы противостоим одарённым противника, которые способны усиливать своих бойцов. А когда кто-то из Апраксиных достигает ранга Абсолюта, перед ним открывается ещё одна сторона нашего дара. Пожалуй, самая сильная, которая и заставляет трепетать наших врагов.
Князь вытянул вперёд руку, и на ней заплясал огонь, сотканный из самой чёрной тьмы, что я когда-либо видел. Эту тьму не сможет развеять даже самый сильный свет. Но она оказалась совершенно нестрашной. Только не для меня. Она мне понравилась.
— Не зря же мы возглавляем клан Тьмы. — улыбнулся Григорий Константинович — Все Апраксины, достигшие высшей ступени дара, становятся проводниками тьмы в этом мире. Нам открываются невиданные возможности, с которыми не могут сравниться способности большинства старших семей. Равных нам всего три семьи, а превосходящих по силе и вовсе две. Рюриковичи и Годуновы.
Это была крайне полезная и нужная информация. Получается, что мне предстоит обучаться в академии, за которую отвечает один из сильнейших родов в империи. Нужно будет там быть очень внимательным. Мало ли что. А после окончания контракта покровительство Апраксиных закончится.
— Тьма есть в каждом человеке. И благодаря этой тьме мы можем не только создавать сокрушительные заклинания, забирающие тысячи жизней, но и ослаблять людей через эту тьму.
— Проклинать? — спросил я, вспомнив день рождения Алексея Белова. Рыжий тогда говорил, что Апраксины проклинают своих врагов.
— Можно это назвать и так. Но со всякими эфемерными проклятиями наша сила имеет очень мало общего. Она действует на тьму, что есть в человеке. Действует исходя из того, насколько много там тьмы. В некоторых людях её достаточно для того, что бы полностью подчинить себе волю этого человека, а в других не хватит даже на то, чтобы заставить его чихнуть. Но даже такой малости может хватить, чтобы заставить человека колебаться. Сомневаться в себе, в своих силах, в силах своих соратников.
— А если человек в чём-то сомневается, то его не составит труда победить. — закончил я за князя. Наставники также очень часто говорят мне это.