Найденыш
Шрифт:
Не сговариваясь, наемники шагнули навстречу врагам: сердца заколотились, нагнетая кровь в мышцы, руки рванулись к оружию. Но едва пальцы обхватили рукояти, готовые выдернуть смертельную сталь из ножен, раздался предупредительный окрик.
Позабыв о подозрительных чужаках, охранники разом воззрились в небо. Не ожидав подобной реакции, наемники сбились с ритма. Рассудок подталкивал воспользоваться моментом, перебить отвлекшегося врага, но чувства предупредили об опасности, и наемники невольно подняли головы, пытаясь разглядеть, что же заставило защитников забыть о безопасности.
ГЛАВА 5
За сыплющимся в глаза снегом сперва ничего было не разглядеть, но вот над головами метнулась смутная тень. Тень мелькнула настолько стремительно, что показалась лишь очередным сгустком снега, закрученным в воздушный водоворот, но почти у каждого возникло нехорошее предчувствие. Некоторое время, ничего не происходило, и взгляды вновь уперлись в противников, когда вверху замельтешило.
В ушах зазвенело от клекота, воздух наполнился зловонием, и с небес черными тенями низринулось жуткое. Первые мгновения, ничего нельзя было разобрать. Вокруг, закручивая снежные вихри, мечутся огромные темные лохмотья, словно сильнейший ветер сорвал в ближайшем замке, и теперь, кружит по площади тяжелые полотна занавесей.
Прикрыв лицо рукой, от поднявшегося ветра стали слезиться глаза, Дерн с удивлением всмотрелся в новых участников действия. Над площадью, издавая пронзительные вопли, мельтешат крылатые ящеры, кожистые крылья пружинят, растянутые ветром, пасти щетинятся рядами острейших зубов, забранные пластинами надбровных дуг, словно броней, глаза непрерывно поворачиваются, высматривая жертву. На спинах у каждого ящера по наезднику: руки цепко держат узду, и хотя каждый восседает в своеобразном седле, что наверняка, не позволит хозяину свалиться, тела воинов распластаны так, что почти сливаются со спиной летуна, стремясь свести давление встречного воздушного потока на нет.
Сверху метнулось, в спину ударил тугой кулак ветра. Дерн пригнулся, отступил к палатке. Вряд ли летучие воины прибыли специально по его душу, но в царящей суматохе один из ящеров мог запросто откусить голову, просто пролетая мимо. Мельком мазнув взглядом вокруг, Дерн вычленил товарищей, почти все нашли убежище, и теперь, наблюдали за происходящим, лишь неугомонная подземница, обнажив кинжал, подкрадывалась к охране, ожидая удобного для нападения момента.
Пригибаясь, болотник бросился к девушке. Охранники больше не таились, сбросив ненужное более тряпье, выстроились цепью вокруг пленных, застыли, обнажив оружие. И хотя почти все внимание бойцов сосредоточилось на шныряющих вокруг бестиях, в одиночку подземница вряд ли бы преуспела, увести пленных, отбиваясь одновременно от пятерых могучих мужчин, не смог бы и искуснейший боец.
На помощь товарищам уже неслись обе группы поддержки, и Дерн ощутил - еще немного, и будет поздно. С двумя десятками противников они завязнут надолго, и даже, если судьба будет благосклонна, и каким-то образом, удастся одержать верх, к этому времени со всего города сбегутся привлеченные шумом стражи, после чего, рейд будет провален окончательно и бесповоротно. Заревев так, что стоящие подле горожане в ужасе шарахнулись, а товарищи, как один, повернули головы в его сторону, Дерн понесся к кольцу врагов, где, стиснутые со всех сторон могучими спинами, застыли узники.
Шаг, другой. За спиной, плотно обернутые в листья, звякают уложенные в котомку горшочки с зельями. Надо бы скинуть, да поздно, в груди зародился огонь ярости, стремительно растекается по жилам, не позволяя остановиться. В руке, сам собой возник кистень, удобно устроился, плотно охваченный пальцами. Тяжелые шары покачиваются на цепях в такт шагам, острые жала шипов недобро сверкают - еще немного, и воздух с протяжным стоном разойдется, разорванный страшным оружием, безжалостный металл вопьется в податливую плоть, кроша кости и разрывая мышцы, опрокинет на землю, ставшее вдруг безвольным тело врага.
Лица противников все ближе, холодно блестит металл обнаженных клинков, глаза сосредоточены на цели. Мир стремительно сужается, в поле зрения остается лишь фигура врага. Мгновения замедляются, растягиваясь в вечность. Лишь далекие от ратных дел горожане представляют себе сечу, как бесконечный обмен ударами, с молодецким уханьем и утомительным топтанием земли. По настоящему все совсем по-другому: короткий миг, за который необходимо отразить удар, или увернуться, встав на самую грань смерти, чтобы тут же ударить в ответ.
Лицо противника искажается гримасой ненависти, губы расползаются в недобрую ухмылку. Уже слышится шелест летящего навстречу оружия, как вдруг глаза врага недоуменно распахиваются, взгляд стекленеет, а спустя миг, голова взрывается кровавым фонтаном, вперемешку с костяным крошевом ошметки мозга разлетаются далеко вокруг, а тело замедленно, как во сне, опадает на землю.
Мгновенно остановившись, словно налетев на каменную стену, Дерн стер с лица прилипшие ошметки плоти, окинул площадку впереди враз протрезвевшим взором. Мир вновь расширился, обогатился красками, а сквозь забивший уши гул ворвалось сонмище звуков. За те мгновения, пока он бежал к врагу, ситуация заметно изменилась. Летающие всадники перешли в наступление, и теперь, отовсюду доносится звон металла и крики раненых. Изредка, на фоне общего шума, раздается особо жуткий крик - это в меру сил помогают хозяевам ездовые животные, отрывая от снующих под ногами людей огромные куски, и тут же, глотая еще теплое, трепещущее мясо.
Защищающая узников группа уменьшилась почти вдвое, один боец уже лежит на земле, наполовину растерзанный ящером, другой отползает, придерживая вывалившиеся из огромной раны кишки, остальные объединенными усилиями сдерживают натиск двух наездников, с высоты седел ловко орудующих длинными копьями с зазубренными наконечниками. Третий ящер надвигается на подземницу. Наездник внимательно осматривает поле боя, изредка снисходительно поглядывая на головоломные прыжки девушки, уходящей от стремительных атак летуна в самый последний момент.
Ярость вспыхнула с новой силой. Болотник не любил пустой жестокости, равно издевались ли над собакой дети, или охотник наслаждался мучениями жертвы. Рванувшись вперед, Дерн перехватил ящера за шею в тот момент, когда тот в очередной раз готовился атаковать Себию, сдавил с такой силой, что чудовище жалобно зашипело, выгнулось дугой, грозя сбросить наездника. Неотрывно глядя в расширенные от удивления, глаза противника, Дерн произнес, проговаривая каждый слог:
– Что ж так, верхом, да против пешего, поди, неудобно?