Найди меня Шерхан
Шрифт:
Я потеряла сознание прямо на террасе ресторана, куда привела их с Янушем поужинать. Персонал отпаивал меня водой, они решили, что мне стало плохо от духоты, хоть вечером было вполне свежо.
Я тогда по-настоящему заболела, с высокой температурой и апатией. Не могла ни спать, ни есть, просто лежала с открытыми глазами. Казалось, я лежу на дне глубокого омута, руки и ноги связаны, сквозь толщу воды доносятся звуки, но я не разбираю ни слов, ни смысла.
Спас меня Януш. Он все время сидел рядом и держал за руку, а однажды обнял, прижался щекой к щеке и сказал еле слышно:
—
Я будто очнулась, будто меня вытащили на берег пусть обессиленную, но живую. Больше я не умирала снаружи, а внутри я уже не жила.
Как нарочно изводила себя, часами рассматривая их фото с Сейшельских островов, куда Арсен возил свою молоденькую жену. Сердце ныло словно в него вогнали ржавый нож, яд разносился по всему телу, отравляя мозг и съедая душу.
Оказывается, раньше я не знала, что такое ревность. Почему-то совсем не ревновала Арсена к женщинам, которые у него были и, если верить интернету, были в каких-то невообразимых количествах. А к этой девушке я не просто ревновала, у меня все внутри горело, я сама горела и сгорала, постепенно превращаясь в пепел.
Она была совсем юной, я смотрела на ее фото и молча кричала. Почему? Ну почему она, а не я? Худенькая, щуплая, особенно рядом с Арсеном его жена выглядела совсем беззащитной. А от вида его руки, уверенно лежащей то на ее талии, то на плече, мне хотелось умереть. Особенно, когда я думала об их дочери.
Если это правда и Арсен ее отец, то по срокам их роман приходился как раз на то время, когда мы с ним… Нож проворачивался, растравляя и без того кровоточащую рану, и я точно бы сошла с ума, если бы не проблемы с братом.
У него уже два года как диагностировали сахарный диабет, пока мы обходились без инсулина, но они с мамой очень нуждались в моей помощи. А потом в одночасье все изменилось так, что я не могла поверить. Брак оказался фиктивным, Эва женой Арсену не была ни дня, а была… Я не могла о таком мечтать даже в самых смелых своих фантазиях.
Стремительный развод и новый брак Эвы Ямпольской породил очередные грязные слухи — через семь месяцев у нее родился сын. И даже муж Эвы — двухметровый красавчик Макар Демидов, наследник империи Демидовых, который обоих детей объявил своими, не мог заткнуть рот злопыхателям, утверждавшим, что ребенок от Арсена. Пока Демидов не засудил несколько особо рьяных ресурсов, только тогда страсти поутихли.
Зато поползли слухи, что демидовские знаменитые прииски перешли во владение Ямпольского. Это вызвало очередной поток сплетен, но у меня уже не было сил вникать, потому что нашу семью постигло настоящее горе.
Януш стал жаловаться на частые головные боли, диабет начал прогрессировать, подключили инсулин. Провели полное обследование и в затылочной части головы обнаружили опухоль. Доброкачественную, операбельную, но на его болезнь ушли все мои сбережения, и денег на операцию не было.
В кредите мне отказали, потому что я уже выплачивала один займ, и я вернулась домой, чтобы попробовать взять кредит на маму. Но нам везде было отказано, и тогда я решилась. Может быть, где-то совсем глубоко, втайне даже от себя, я просто
Если раньше встретиться с ним было нелегко, то сейчас это оказывается и вовсе невозможным. Своей бизнес-империей Ямпольский управляет из закрытого офиса, а его компаниями руководят наемные директора. Но я все равно считаю, что в том офисе, в который я когда-то приходила, мне могут помочь попасть к нему на прием.
Вхожу в просторный холл, сердце бьется часто-часто, как и семь лет назад. Я неплохо научилась владеть собой, но руки все равно предательски дрожат. Как и семь лет назад протягиваю администратору на входе визитку со своим именем и записку, что прошу встречи с кем-то из руководства.
— Дворжецкая Агата Янушевна? — переспрашивает администратор, глядя в монитор, и с ее лица постепенно сползает приветливая маска. — Сожалею, Агата Янушевна, но вы у нас в списке лиц, которым отказано в допуске. Простите, — добавляет она чуть ли не шепотом.
Я отхожу от стойки с пылающим от стыда лицом. Еще и визитку свою ей под нос совала! Эксперт-геммолог международного класса! А меня выставили на улицу как нашкодившего щенка… Господи, как же хорошо, что я не стала спрашивать о Ямпольском, точно бы ткнули носом, что это его личное распоряжение.
Щеки горят, слезы застилают глаза, но мне не хочется их вытирать, потому что кажется, на меня смотрят все — и охрана, и администраторы, и даже клининг-работница, протирающая стеклянную дверь.
«Фонд Эвы Ямпольской «Дари надежду» — читаю я на огромном баннере на фасаде офиса и достаю телефон. Гугл-карта показывает, что офис фонда Ямпольской через два квартала, и я просто по наитию направляюсь в ту сторону.
Если бы я и здесь оказалась в «черном» списке, то ничуть бы не удивилась, но меня принимают быстро, и со мной очень приветливы. Конечно, прием ведет не сама Эвангелина Ямпольская, а ее сотрудники. Мне попалась очень милая и приятная женщина, она внимательно читает все, что я ей написала и просматривает выписки из клиники по диагнозу Януша.
— Я очень сожалею, — говорит она с искренне сочувствующим видом, — но наш фонд помогает матерям-одиночкам, больным раком. Ваш случай не соответствует нашей направленности, вам следует обратиться в фонд, который помогает больным деткам…
Выхожу на улицу и чувствую, как силы внезапно покидают. Ноги отказываются держать, я падаю на первую попавшуюся скамейку и рыдаю. Он в очередной раз меня бросил, именно тогда, когда так нужна его помощь. А помнит ли он меня вообще? И стал бы помогать? Зачем тогда я все помню???
— Если такая прекрасная девушка плачет, то она либо разочаровалась в любви, либо попала в беду, — слышу голос и поднимаю голову. Угадавший и с первым, и со вторым явно стоит того, чтобы на него посмотреть.
Возле меня, сложив руки на груди и вытянув длинные ноги, сидит молодой мужчина. Поймав мой взгляд, с готовностью улыбается, и первое, на что я обращаю внимание — его губы. Красиво изогнутые, они чуть кривятся в улыбке, напомнив мне… Никого не напомнив. Никого.
Мужчина подбирается, садится ровнее, и его взгляд теперь так откровенно заинтересован, что я невольно краснею.