Найди мои кости
Шрифт:
«Так?»
Мягкий нежный голос и тихий стук пластика о пластик застал меня врасплох, когда крутанула ключ в замочной скважине. Я резко обернулась, но никого рядом не оказалось.
Слишком много впечатлений для первого дня. Новый дом, знакомая, местная мрачная байка и внезапные галлюцинации. Невролог предупреждала, что первое время мозг будет адаптироваться к чуждым реалиям, но скоро привыкну.
Коробки со старыми вещами открывать сегодня не стану. Позже!
Я скользнула в прихожую, шаря по стене в
– Почему это все еще там?!
Собеседник явно бормотал что-то в свое оправдание, а отец шумно и нервно вздыхал.
– Мне самолично сорвать его с доски? Дело, кажется, закрыто. Мы с мужем не виноваты, что наша дочь осталась в живых, а их сын – нет. Я не хочу иметь с ними дело. У нас есть судебное постановление после прошлого раза!
Мама перевела дух, пока на том конце провода кто-то подбирал слова. У меня в ушах мерзко зазвенело, а к неприятному ощущению добавился металлический привкус крови. Замерла в коридоре, боясь сделать лишнее движение и выдать себя. Не виноваты? Выжившая дочь? Это явно обо мне… А чей это сын? Уж не?..
«Хлопни дверью, как будто только пришла, иначе твои родители узнают, что ты слышала этот неудобный разговор», – предложил невидимый советник.
– Если она будет интересоваться им или задавать странные вопросы, позвоните мне сразу же, – потребовала незнакомка-мама на кухне и отключилась.
В тот же миг я громко хлопнула дверью, попутно натягивая на лицо беззаботную улыбку. Мышцы едва слушались, да и взгляд явно выдавал волнение. У моих родителей, определенно, есть секреты.
– Милая, это ты? – приторно поинтересовалась женщина с кухни, а мое сердце сковало от ужаса.
Мне страшно. Теперь я вновь знаю это чувство на вкус.
Не успела первая волна ужаса схлынуть, как мне навстречу вылетело лохматое нечто и едва не сбило с ног. Я громко закричала и выставила руки, пытаясь защититься.
– Гард! Место! – строго приказал отец, и неуклюжий щенок-переросток с еще неокрепшими болтающимися ушами побрел в уголок, выделенный ему под лестницей.
– Что это за монстр?
Я с трудом успокоила сердце, провожая взглядом собаку.
– Почти что немецкая овчарка. Нравится? – спросил папа.
– Зачем заводить сторожевого пса в месте, где даже не чихнешь, чтобы камеры это не записали?
– Нам так будет спокойнее, когда начнешь выходить на пробежки. Он обучен звать на помощь, если тебе вдруг станет плохо.
С кухни показалась мама в передничке и с половником в руках. Даже не верилось, что секунду назад эта образцовая домохозяйка угрожала кому-то по телефону.
– А почему не лабрадор? Из них спасатели лучше.
Родителям явно не понравилась моя подозрительность. Они едва заметно переглядывались, словно передавали пас друг другу: «Ну же, скажи ей, зачем мы завели огромного пса?»
– У наших знакомых был щенок. Гард тебе понравится. Он тоже ходит в школу. Для собак, правда…
Мама одарила меня лучезарной улыбкой.
Я почувствовала себя пятилетним ребенком, которому откровенно вешают лапшу на уши. Только пятилетний ребенок примерно знает, чего ждать от любимых родителей. Для меня же эти двое – чужаки с секретами.
– Садись есть, милая. У нас сегодня праздник. Твой первый день дома!
Праздником наш ужин можно было назвать с натяжкой. Аппетита не было, но родители и не наседали. Их предупредили о моей возможной апатии и прочих неприятных штуках. Никто до сих пор не знает, какие изменения претерпел мой мозг. Но я не овощ, и это уже радует.
Однако, несмотря на всю видимую дружелюбность, я чувствовала на себе напряженные взгляды, когда родители думали, что не смотрю на них. Но я все подмечала. В отражении на дверце микроволновки, в сжатых губах, в слишком частых поворотах головы. Эти два человека постепенно готовились, чтобы начать непринужденную беседу, но я знала, что напоминать она будет хождение по тонкому льду.
– Чем занимались с Машей? – первой не выдержала мама.
Я решила избрать самую действенную тактику и рассказать абсолютно все. Чем меньше они почувствуют от меня секретов и недомолвок, тем лучше. Со временем их бдительность притупится, а я смогу вздохнуть свободнее.
– Болтали о всяком: о школе, о парнях…
– Парнях?
Отец внезапно начал выглядеть как самый обычный ревнивый папочка, и это вызвало у меня непроизвольный смешок.
– Не бойтесь, мы говорили не о моих парнях. Маша рассказала, кто ей нравится.
– И кто же? – вступила мама.
– Нет уж! Это секрет. Даже не просите, – показала я язык, но на деле чувствовала себя зверем, которого осторожно загоняют со всех сторон.
– И все? Только о мальчиках говорили? А куда ходили?
Внезапно вспомнилась передача о дикой природе и охоте с флажками на волков. На небольшом участке леса развешивают красные тряпочки, пропитанные дымом. Оказавшийся в кольце волк дезориентирован. Ему страшно: алая ткань, развивающаяся на ветру, напоминает огонь, а запах дыма и человека лишь усиливает тревогу. Зверь в ловушке. Тогда-то и начинается отстрел. Но встречаются волки, которые бросаются на охотника, вырвавшись из оцепления.
Я решила стать таким же и бить на опережение. Задавая вопросы, мама развешивала те самые красные флажки. Вот только благодаря подслушанному разговору я уже знала, что ее тревожит, и как можно более небрежно ответила:
– Прошлись до шлагбаума. Вы знали, что тут парня в озере выловили? Жесть, да?
– Ты ходила на озеро?
Отец нервно постукивал пальцем по чашке с чаем.
– Нет пока. И не очень хочется. Как-то стремно все это…
Я повела плечами, чувствуя, что начинаю копировать гримасы и жесты Маши за неимением собственных.