Найди себя!, или Ключ к изменению своей судьбы
Шрифт:
— Давайте рассмотрим противоположную категорию людей, так же выходящую за пределы нормы. Кто они?
— Инвалиды.
— Нищие.
— Бомжи, сумасшедшие.
— Прокаженные.
— Юродивые. На Руси было много юродивых. Были такие, которые занимались самобичеванием. Они, как правило, входили в какие-то религиозные общины. Это агрессия, направленная на себя. Они насилуют свое тело. Аскеза — это наказание себя и своего тела лишением чего-то.
— Отказ
— Еще вегетарианство.
— Сыроедение. Пост. Клизмы и прочее.
— Пейте мочу.
— Разве нельзя просто не есть мяса? Обязательно его есть?
— Эго никогда и ничего не делает просто так. Почему эго делает это? Акция по не употреблению в пищу мяса часто проводится под лозунгом не насилия над животными, птицами, рыбами и прочей съедобной живностью. «Нельзя есть живность, насильником будешь». Но вегетарианцы могут стать насильниками, насилуя своими убеждениями других людей. Это осуждение других людей за мясоедство. Навязывание своей точки зрения через диеты — это тоже насилие.
— Да. Там и есть осуждение людей, которые едят мясо.
— Рассмотрите различные духовные, религиозные и эзотерические группировки и вы увидите, что в некоторых из них присутствует очень сильное осуждение.
— Гурджиев — яркий пример осуждения. Он очень сильно давит, и настолько безоговорочно. Делай и все.
— Вы можете играть в гнев или быть в гневе.
— Когда играешь в гнев, то энергия другого качества, а когда в гневе, то теряешь энергию, и она очень низких вибраций.
— Пожалуйста, я предлагаю вам высказаться по поводу того, что мы сейчас обсуждали.
— У меня очень сильное чувство вины за долг. Чувство зависимости. Я сейчас на иждивении у детей. Одна моя часть старается угодить им. Всё приготовить, поддерживать добрые отношения в семье. Заискивает перед ними. Другая моя часть не принимает то, что она должна, особенно детям. Срывает на них свою агрессию. Да, я вам должна, но вы мне тоже должны. Я вас породила, вы живете на моей жилплощади. Первая, зависимая часть, терпит до определенного момента, и, если что-то не так, выступает вторая часть: «Ах, так! Да вы тут все мне должны!»
— «У меня возникает чувство вины, потому что я живу за счет детей». Потом вдруг выходит другая часть. «Да вас бы вообще не было, если бы не я. Да как вы смеете не дать мне. Без меня вы вообще бы не родились». Так и работают эти две части.
— Дочка кричит, что это всё наш папа сделал. Я ей говорю, что это мой муж сделал, у тебя есть твой муж, пусть теперь он делает.
— «Если бы не я, у тебя бы не было этого папы».
— Да, да. Абсолютно точно.
— Именно так это и происходит, но ваше эго этого не видит.
— Причем, мелочи проглатываются, всякие мелкие зацепки, вина накапливается, потом, как накопится, так,
— Накапливается чувство вины, которая обязательно выплеснется в осуждение.
— Да. Прёт такая мощь, что не удержишь.
— Чувство вины сжимает вас как пружину, накапливая энергию, а потом как распрямится, как выстрелит осуждением, и все разбегаются по углам.
— Цунами.
— «Дети гребанные, вы вообще бы не родились, если бы не я. А ну, что еще должна я вам? Хрен вам, а не должна». А они кричат: «Забери все, только не ори», а сами дрожат от страха. Ты всё взяла, что хотела, но затем опять возникает вина. «Как же это я у своих родных детей забрала, что же это я наделала». Теперь они встают в полный рост и еще круче орут: «Как ты смела наши деньги забрать!?». Ты вся в страхе, прячешься от них. Потом опять. «Ах вы, паразиты, если бы не я…!». Они опять разбежались по углам.
— Так и живем.
— Да. Так всегда и происходит.
— То вся в чувстве вины, вгоняя всё накопившееся внутрь, а там уже боль. Потом она взрывается: как дашь всем по морде, и хорошо, легко.
— Часть, которая находится в состоянии вины, хочет усилиться. Вторая часть тоже хочет усилиться. Для того чтобы усилить вину, вам нужен насильник. «Жертва ищет насильника», — написано у вас на лбу.
— Утром только встаешь, насильник уже входит: «Так, это не так, это не туда, это не то». Моя часть сразу попадает в состояние вины, начинает оправдываться, а вторая часть меня как рявкнет, как даст отпор, так, что насильник начинает хвостом вилять.
— Да. Причем, насильников долго искать не нужно. Для этого есть муж, дети, родители, и все они находится рядом. У кого их нет, тем надо поискать насильников. Вот тут и начинается. Одна сторона пошла в атаку, вторая отступает. Например, дети наступают: «Ах ты, мать, сидишь дома, ничего не делаешь. Ты должна то, должна это и еще иди, работай». А она вся в вине, оправдывается, извиняется, вся трясется перед ними.
— Ты не работаешь, ты должна это и это. Могла бы и канализацию починить.
— «Ну, детки, ну извините. Ох! Старая уже. Ох! Больная. Ах!». Потом вылезает вторая часть и орет: «Ах! Раскудри твою карусель! Я вам должна что-то! Хрена не хотите! Вот его я вам и должна! Работать! А в гробу вы меня не будете заставлять работать?». Дети шасть по углам, прижимаясь к стенке.
— Кто ржет, кто вообще не поймет, спрашивает: «Мать, ты что, в своем уме? Что это разошлась так?» Я говорю, что вы меня достали.
— У них пошла вина, этого им и надо. Их вина начинает насыщаться, они всё тише и послушнее становятся. Уходят в защиту. Потом снова — раз и пошли в нападение. Я описываю общий механизм, развивающийся в разных контекстах. Его не видно спящему. Он удовлетворяется поверхностными объяснениями, не касающимися сути происходящего конфликта. Его мышление одностороннее и не улавливает дуальности, породившей конфликт. Вы это всегда делаете, но не видите.