Найди свой камень
Шрифт:
Хозяин лавки, вероятно, принял меня за солидного покупателя из Западной Европы, но я не оправдал его надежд. Пришлось честно ему признаться, что я турист из Советского Союза и хочу лишь полюбоваться на индийские драгоценности – самые лучшие в мире. И еще я сказал хозяину лавки, что меня как специалиста по камням интересует настоящий вайдурий камень, или вайдуриам, о котором я много наслышан, но ни разу в жизни не видел. Мое чистосердечное признание произвело неожиданный эффект: все также вежливо улыбаясь, хозяин достал откуда-то из-под прилавка коробочки с природными драгоценными камнями и широким жестом пригласил меня ознакомиться с ними. Вооружившись лупой, я разглядывал сверкающие всеми цветами радуги сапфиры, рубины, хризобериллы, гранаты и другие замечательные самоцветы. Но где же отыскать среди них вайдурий камень!
– Йес, йес, вайдуриам! – кивал головой хозяин, жестами пытаясь мне что-то объяснить. Однако запаса английских слов у нас было явно недостаточно, чтобы разобраться в столь сложном вопросе. Но выход нашелся: хозяин куда-то отправил своего помощника, тот убежал стремглав
Оказалось, что вайдуриам – это древнеиндийское (санскритское) название драгоценного камня хризоберилла, хотя им нередко так называют также сапфиры голубого и зеленого цвета и другие переливчатые камни. Однако настоящий вайдуриам – это зелено-красный, меняющий цвет, как павлиний глаз (александрит) и желто-зеленый, мерцающий в темноте, как кошачий глаз. Именно такой вайдуриам и упоминается в древнеиндийских медицинских трактатах. Этим камнем индийские целители лечили радикулит, ревматизм, артрит и многие другие болезни. По словам Раджа, вайдуриам и сейчас добывается старателями в копях Южной Индии, хотя целебные камни с эффектом кошачьего глаза встречаются очень редко и цены на него высоки. Такого камня в лавке не оказалось, но я был обрадован неожиданному знакомству с молодым филологом-камнелюбом, который вызвался быть моим гидом. Тепло распрощавшись с хозяином лавки, мы еще долго бродили с Раджем по городу, заглядывая в магазинчики, где торговали камнями…
В одном месте мне повезло: я увидел настоящий вайдуриам-хризоберилл с эффектом кошачьего глаза в виде обработанных полусферических камней-кабошонов. Были здесь и природные кристаллы этого экзотического самоцвета, прозрачные – ювелирного качества и замутненные – с трещинками, пригодные, однако, для лечебных целей. Вдоволь налюбовавшись вайдурьем камнем, я покинул эту лавку, испытывая двойственные чувства: радость, что наконец-то увидел «живьем» этот загадочный вайдуриам, и сожаление, что не имею возможности приобрести его. Но впереди меня ожидало более интересное и захватывающее событие. В разговоре Радж обмолвился о медитации и лечении с помощью минералов, которыми занимаются и по сей день индийские целители и йоги. Видя мой повышенный интерес к этому, Радж заметил:
– Вам, кажется, повезло, ибо у нас сейчас выступает со своими сеансами сама Ипсита. Слышали когда-нибудь о ней? Нет? О, это самая знаменитая в Индии колдунья, обладающая необычайным даром исцелять людей и творить разные чудеса. Для лечения людей она применяет различные камни. Таких магов, как Ипсита, не было, пожалуй, со времен Мухамеда Гауса. Хотите сходить на ее представление? Я Вас приглашаю. Соглашайтесь!
Предложение Раджа было весьма неожиданным и в то же время весьма заманчивым. Такой случай вряд ли еще представится. Я с радостью согласился, и мы договорились о завтрашней встрече.
На следующий день вечером мы с Раджем Прасадом отправились в Моти Махал («Жемчужный дворец»), в одном из залов которого проходили выступления индийской знаменитости. С трудом пробившись сквозь толпу мужчин самого различного возраста: от стройных юношей до сгорбленных седовласых стариков, одетых в белую национальную одежду, мы вошли в зал. Просторный зал уже был заполнен людьми, которые сливались в единую и застывшую, как мрамор, белую массу. Легкий полумрак, благоговейная тишина, душный и волнующий запах сандаловых благовоний создавали атмосферу некоей таинственности и шаманской прелести. Не без труда мы пробрались на свои места. Мое появление вызвало у присутствующих подозрительные и откровенно косые взгляды. От возникшего чувства дискомфорта, если не сказать – смятения, меня выручил мой спутник. Радж что-то (красноречиво) сказал нашим соседям, и те через некоторое время успокоились и перестали обращать на меня внимание. Я сделал тоже самое и сосредоточился на ожидании предстоящего чуда. Шутка сказать! Предстояла встреча с самой Ипситой – главной колдуньей Индии, к тому же дипломированной, имеющей даже звание магистра колдовских наук. Радж сказал мне, что Ипситу нередко называют черной колдуньей. Мое разыгравшееся воображение уже рисовало образ уродливой старухи-ведьмы, облаченной в черное покрывало и наделенной силой околдовывать людей. Становилось как-то не по себе: горячий пот заливал лицо, а сердце колотилось так, словно я совершал восхождение на одну из вершин Гималайских гор. На всякий случай для защиты от колдовских чар я держал в руке кристалл желтого кварца – цитрина. Про него мне рассказывали, что он обладает большой защитной силой и очень полезен людям для защиты от «сглаза». Его устойчивая, положительная энергетика, тонкие вибрации желто-оранжевого цвета укрепляют ауру вокруг нашего тела – словом, с ним можно чувствовать себя в безопасности.
Отступать уже было поздно, и оставалось терпеливо ждать начала целительного сеанса трансмедитации с оздоровлением души и тела – примерно так говорилось в красочных рекламных афишах.
Звуки какой-то протяжной восточной музыки, плавной и ритмичной, отвлекли меня от беспокойных мыслей. Они нарастали все больше, и вот уже зарокотали, как в шаманской пляске, бубны, словно призванные разбудить своим пронзительным звоном дремлющие потусторонние силы. Зыбкие, отливающие серебристым лунным светом лучи боковых прожекторов сошлись в центре сцены, образовав магический треугольник. И в светящуюся вершину его откуда-то из темноты на сцену шагнула женщина в черном сари, украшенном большой сверкающей брошью в форме змеи.
Ипсита! Невольный вскрик восторга, удивления и какого-то мистического благоговения сорвался одновременно со многих уст и мгновенно замер, остановленный мановением поднятой руки колдуньи. Я смотрел на нее, еще не веря своим глазам, ибо эта женщина в черном никак не отвечала сложившемуся у меня стереотипу колдуньи.
Черные густые волосы свободно ниспадали на ее плечи, сливаясь с ее одеянием. На красивом молодом лице Ипситы застыла таинственная и чарующая улыбка индийской богини.
Звуки бубнов внезапно умолкли и уступили место тихой мелодичной музыке. Колдунья плавно поплыла по сцене, грациозно изгибаясь своим гибким и упругим, как у храмовой танцовщицы, торсом. В правой руке она держала поднятую над головой, словно факел, белую волшебную палочку.
Время от времени она замедляла свое движение и пристально всматривалась в зал, произнося непонятные для меня слова священных буддийских мантр. «Ом, ом, Аум, аум. Ом ра майя на мах»! – тихо повторяли за ней сидящие в зале люди в белом, положившие свои руки на колени ладонями вверх. У многих, сидящих в позе лотоса зрителей были прикрыты глаза – казалось, они погрузились в гипнотический сон. Я не пытался постичь смысл всего происходящего, все совершаемое на моих глазах казалось мне чуждым и преходящим, как запах курящихся благовоний. Мое внимание приковала волшебная палочка Ипситы. Что-то удивительно знакомое почудилось мне в предмете, которым так искусно дирижировала колдунья. Вот она замерла на сцене, и в свете прожекторов четко обрисовался зажатый в ее бронзово-коричневой руке белый кристалл с заостренной (как пирамида) вершиной. Сомнений не было: в руке колдуньи сверкал славный представитель минерального царства – горный хрусталь. Неожиданное открытие всколыхнуло меня, пробудив дремавшее где-то внутри чувство сопричастности к этой загадочной шаманской мистерии. Я словно сбросил с себя сковавший меня панцирь недоверия и неприятия происходящего, мысли и чувства мои слились воедино, натянувшись, как тетива лука.
Правая рука, безвольно лежавшая на колене, напряглась, и я вновь ощутил зажатый в кулаке кристалл цитрина. С начала представления я позабыл о нем, и теперь он сам напомнил о себе тонкими пульсирующими вибрациями, легкими покалываниями, ощущаемыми ладонью. Эти вибрации, исходившие от моего камня, становились все сильнее и отчетливее, как учащенное биение, – словно я получал через него какие-то сигналы. А может, это исходило от магического кристалла, которым манипулировала колдунья?
Снова звонко зарокотали бубны, глухо вслед им простонали трубы, сквозь которые настойчиво пробивался трепещущий звук колокольчика. Ипсита сошла со сцены, а затем медленно и величаво, как черная лебедушка, поплыла вдоль сидящих неподалеку от сцены зрителей. Держа свой магический кристалл над головой и произнося короткие мантры, она как привидение бесшумно двигалась, вглядываясь в лица завороженных ею зрителей. Еще сильнее я ощущал биение камня в своей ладони, которое как бы сливалось с бешеным стуком моего сердца. Опустив голову и полузакрыв глаза, я ждал приближения колдуньи. Сидевший со мной рядом Радж сжал мою руку и что-то пробормотал, но я не разобрал его слов. Бесшумно (как тень) проскользнув мимо моих соседей, колдунья остановилась возле меня. Веки мои непроизвольно закрылись, и теперь я ощущал ее по тонкому и сладостному аромату, ворвавшемуся, в зал свежей струёй. Нет, это не был запах изысканных французских духов. Свежий и упругий аромат высокогорных лугов ласкал и пьянил мое разгоряченное лицо. В этом аромате слились воедино запахи цветущих деревьев, сладостных трав и неведомых мне цветов. Так бы и вдыхал этот упоительный нектар, не раскрывая глаз, не обращая внимания на вызывающе черное и магнетически притягивающее к себе одеянье Ипситы со сверкающей брошью-змеей. Эта колдовская змея из мелких переливающихся всеми цветами радуги чандамани-бриллиантов слепила глаза. Но у меня не было больше страха. Необыкновенное ощущение какого-то безмятежного спокойствия и легкости уже заполнило меня. Рука, сжатая в кулак, самопроизвольно разжалась, обнажив в ладони спрятанный кристалл цитрина – мою защиту от колдовской силы. Сделав над собой усилие, я поднял голову и взглянул на колдунью. Яркие блики прожекторов играли на ее лице, смягчая холодность застывшей улыбки и придавая ей оттенок победного торжества. Красное пятнышко на переносице, как тлеющий огонек, мерцал над ее тонкими, слегка приподнятыми бровями. Наши взгляды слились воедино, и тогда я увидел ее необыкновенные гипнотические глаза. Нет, у Ипситы не было черных, «высасывающих» глаз вампира! На меня смотрели яркие и удивительно чистые глаза богини изумрудно-зеленого цвета – такие же прозрачные и глубокие, как воды священного Ганга. Должно быть, они заворожили меня, ибо исчезло чувство пространства и времени. Мои глаза закрылись сами собой, и ощущение какого-то сказочного небытия овладело мной властно и целиком, унося меня будто в нирвану. Мне сделалось необыкновенно хорошо, возникли картины, сменявшие друг друга, пока не установилась одна: я увидел, что плыву на лодке по широкой и спокойной реке. Возможно, это и есть священный Ганг? Вижу, по берегам мелькают башенки каких-то храмов, белеют мраморные ступени, спускающиеся в изумрудную зелень воды, а на них какие-то люди в шафраново-желтых одеждах. Наверное, это паломники, совершающие омовение в священной реке, дабы смыть свои человеческие грешки. Они сбрасывают свои одежды и идут в воду, разбрасывая на ходу букеты ярких желтых цветов, что-то кричат и машут мне.