Найти и уничтожить
Шрифт:
Александр вызвал друга по сотовому телефону.
Голос подполковника отчего-то утратил прежний утренний оптимизм:
– Раскололи маньяка?
– Нет, твердит одно и то же, ничего не помнит после того, как девушка вышла в туалет, а он начал уборку в комнате. Потом провал в памяти! Очнулся, медсестра мертва, а он на полу в луже крови голый и с ножом в руках, которого у него никогда не было. Клянется, что убить Валентину не мог. Объяснить происшедшее не может. Вот и все его ответы на вопросы следователей. А вообще, он еще не в себе. Сейчас над ним психиатры колдуют. Что еще? Экспертиза нашла у него в крови убойную дозу спиртного, хотя сторож утверждает,
Климов спросил:
– Ты на месте преступления был?
– Был.
– И какие выводы сделал?
Савчук раздраженно попросил:
– Слушай, Клим, давай хотя бы на время закроем эту тему? Извини, но мне не до твоего любопытства. Как только чего путного добьемся, я тебе сообщу, лады?
Позвонил Савчук утром следующего дня.
– Привет, Клим! – Голос его звучал хмуро.
– Привет, – ответил Александр, – что, плохие вести?
– Хуже некуда! Полонин этой ночью покончил жизнь самоубийством.
Климов, никак не ожидавший такой развязки, спросил:
– И как же это ему удалось сделать в одиночной камере под особым наблюдением специальной охраны?
– Изобретательным оказался, мать его... Поздно вечером попросил у охранников карандаш с бумагой, сказал, заявление надо написать. Эти мудаки из СИЗО и повелись, пошли ему навстречу, объясняя, что, мол, думали, признанку маньяк накатает. Ну, Полонин и накатал. Сначала две записки матери и жене, что никого не убивал, ни в чем не виноват, объяснить произошедшее не может. И не может жить, не имея возможности оправдаться. А потом карандаш себе в горло и вогнал!
Климов задумался, проговорив спустя минуту:
– Да, дела! И что ты, Сава, обо всем этом думаешь?
– Ничего не думаю! Чего теперь думать? Прокурор настаивает на закрытии дела, признав убийцей Полонина. Петров сомневается, но и ему лишние хлопоты ни к чему...
– Все ясно, – проговорил Климов, – что ж, поздравляю! Только мне очень интересно будет взглянуть тебе в глаза, если преступления подобного рода вскоре продолжатся!
Савчук огрызнулся:
– Да иди ты, Клим, со своим карканьем! Думаешь, я не понимаю, что произойдет, если Полонина подставили, а маньяк остался на свободе? Но что делать-то? Кого искать? Только и остается, что ждать, как оно все сложится дальше! Но под маньяка, если принять версию, что мы взяли того, кого надо, может начать работать еще какой-нибудь псих! Таких случаев в практике было предостаточно!
– Э! Нет, Сава! Конечно, очередной псих, как ты говоришь, может объявиться и начать действовать под маньяка! Вот только точно скопировать почерк предшественника он не сможет! И ты, как опытный мент, и я, как бывший разведчик, об этом прекрасно знаем. Нет, Леня, если Полонин был на самом деле невиновен, то скоро мы узнаем об этом. Совсем скоро. Закрывать дело нельзя, попробуй убедить в этом генерала.
17. КЛИМОВ
Неожиданный заказ
Около десяти часов в дверь офиса Климова постучали.
– Открыто, – крикнул Александр.
В кабинет вошла женщина лет пятидесяти в черной траурной одежде.
– Здравствуйте. Меня зовут Лидия Ивановна Полонина.
– Понятно! Ну а меня Александр Юрьевич Климов.
– Сейчас наша фамилия склоняется на все лады и всеми, кому не лень. Как же, Евгений, мой сын, – маньяк!
Женщина поднесла к глазам платок.
– Может, приготовить кофе или чаю?
– Спасибо, Александр Юрьевич, но я пришла не за этим!
Климов ответил:
– Это я уже понял, но, извините, почему вы пришли именно ко мне?
Лидия Ивановна ответила не раздумывая:
– Я слышала, что вы бывший офицер, прошедший Афганистан. Откуда я это узнала, не столь важно. Важно то, что и мой муж, отец покойного Евгения, был военным, летчиком, командиром вертолетной эскадрильи в том же Афганистане, будь он проклят!
Климов спросил:
– Ваш муж погиб там?
– Да! – Помолчав, объяснила: – Ему до возвращения в Союз оставалось менее недели, когда он в паре с другим вертолетом вылетел на боевое задание. Хотел проститься с этим чужим, но, видимо, ставшим для него родным небом. Их полет длился двадцать минут. Неожиданный обстрел с земли повредил ведомую машину, и подчиненным Виталия, так звали мужа, пришлось совершать вынужденную посадку. К подбитому вертолету сразу же устремились душманы. Муж мог улететь и вернуться домой живым... Но не таков был его характер, и он принял решение посадить свой вертолет, чтобы забрать ребят с подбитой машины! Но и его «вертушку» уже при подъеме враг вывел из строя! Четверым летчикам пришлось принимать свой последний бой на земле! Мне об этом рассказали офицеры, доставившие гроб с его останками. Позже в военкомате мне вручили орден Красного Знамени, его последнюю, посмертную награду.
Женщина вновь поднесла платок к глазам. Климов налил в стакан воды из графина, передал Полониной.
– Мы остались с сыном одни, а вот теперь одна осталась я!.. Скажите, вы интересовались подробностями того, что произошло в лагере «Лесок», и тем, что последовало далее?
Климов ответил:
– Да, интересовался! Но не настолько подробно, чтобы сделать какие-либо выводы!
– Но вы тоже, как и следственные органы, придерживаетесь мнения, что маньяк – мой покойный сын?
– Нет, у меня насчет этого несколько иное мнение, но что-либо утверждать я не могу, так как не имею необходимой информации, но сомневаюсь не только в том, что Евгений маньяк, но и в том, что он причастен к трагедии в лагере.
Женщина, взглянув на Климова, спросила:
– Вы серьезно думаете, что Женя не совершал преступления в Садовом?
– Скажу иначе, я думаю, что преступление вполне мог совершить другой человек, умело подставив вашего сына.
– Спасибо! Вы – первый, кто хотя бы сомневается в виновности Евгения. Поэтому-то я и пришла к вам! Со смертью сына оборвалась и моя жизнь. Я держусь только надеждой, что справедливость восторжествует и истинный убийца будет найден. Скоро оборвется и жизнь супруги Жени...
Климов удивился:
– Это еще почему? Что за страсти вы говорите, Лидия Ивановна?
Женщина вновь подняла платок к глазам:
– К сожалению, это не страсти, это горькая правда! Жена Евгения... смертельно больна, и жить ей осталось недолго. Таков приговор врачей! Я продала их квартиру, которая была оформлена на меня, и вот здесь, в конверте, 10 000 долларов. Эти деньги я готова передать вам, если вы поможете мне. А именно найдете истинного убийцу, тем самым пусть посмертно, но реабилитируете сына перед обществом. Если этой суммы будет недостаточно, я продам и свою квартиру, я продам все, чем владею, но нужные деньги достану. Лишь бы вы нашли этого маньяка!