Найя
Шрифт:
– Но как? Я же не могу собирать вокруг себя всех детей, которые остались без родителей с обеих сторон!
– Но, может быть, им стоит лишь коснуться тебя?
– А как это проверить?
– В любом случае, нужно вернуться в деревню и все рассказать вождю.
– Только я пойду туда вместе с этим младенцем.
– Хорошо.
– Что если вождь захочет причинить ему вред? Он теперь мой и я никому его не отдам!
– Не переживай, я буду всегда рядом и не допущу ничего плохого. Ты моя жена и я люблю тебя больше жизни. Верь мне. А теперь поехали.
Я взяла свою сумку с белыми плодами, взяла ребенка, и мы вышли на улицу, после чего сели на лошадь и поскакали
Маленький бескал все это время спал. Это был удивительный ребенок, совершенно тихий и невероятно красивый, такие пухлые щечки, маленькие ручки и ножки, а кисточки на ушах, так вообще прелесть. Я без конца смотрела на него и видела чудо, которое теперь должно было стать моим. Хотя нет, оно уже стало моим! Макки поддержал решение оставить младенца, однако что нас ждало в будущем? Как его воспримут в деревне? Или мне так и придется жить у реки? Хотя, всему свой час. Макки очень надеялся и верил в то, что я смогу разрушить проклятье и восстановить равновесие, но вдруг это не так? И пока думала обо всем происходящем, одновременно любуясь малышом, мы подъехали к воротам, нам открыли, а Отэтти поскакал к шатру вождя.
Укатри вышел наружу и недоверчиво посмотрел на меня, тогда Макки слез с коня и заговорил:
– Вождь! Могу я поговорить с вами? Внутри.
– Да, можешь. Иди за мной.
Они прошли в шатер, а я осталась сидеть на Отэтти, в этот момент ребенок начал ворочаться. Тогда многие акатти выглянули из своих кувэ, они почувствовали вражеский запах, затем спустились и окружили нас. Вперед вышла Каймени, старая женщина и тихо спросила:
– Кто у тебя на руках? Я чувствую запах бескала. Это тот самый детеныш, о котором рассказывал Макки? Он мертв. Зачем ты его сюда привезла?
Я же боялась произнести хоть слово и быстро слезла с лошади, после чего забежала в шатер. Когда вождь и Макки увидели меня, то Укатри подошел и сказал:
– Покажи этого детеныша! – я посмотрела на Макки, дождалась его немого согласия и только тогда развернула одеяло. Малыш к тому моменту уже проснулся и весело дергал ручками, Укатри с отвращением посмотрел на него и отошел в сторону. – Он жив! Это правда. Но, что я скажу остальным? Мы только вчера потеряли двоих детей, а здесь она, да еще и с живым бескалом на руках!
– А если Найя спасла этого ребенка от смерти, то она сможет помочь и нам. – Макки хотел добиться, чтобы меня оставили в деревне.
– Она особенная, это было ясно с самого начала и пусть остается, но бескалу здесь не место. Макки, ты отнесешь его в лес и оставишь там.
Тогда я резко выпрямилась и посмотрела Укатри прямо в глаза:
– Я не останусь здесь, и не буду помогать акатти, если у меня заберут ребенка!
– Но, он бескал! – вождь не мог понять моих требований.
– Неважно. Бескал он или акатти, или еще кто-то. Это ребенок и он жив. Я тоже не акатти, и вы всем дали это понять, прогнав меня прочь. Для меня все дети одинаковы и их жизни бесценны, каждого из них! Так что, или вы оставляете нас обоих, или мы уходим.
– Ты опять дерзишь мне! Я вождь племени и не должен …,- но я набралась смелости, и очередной раз перебила его.
– Вы вождь! Но вчера вы допустили ошибку! Убив бескалов, потеряли нескольких своих воинов и их детей. Неужели попытка показать свою значимость стоила жизни этих воинов? Вы же сами понимаете, что совершили ошибку, а сейчас пытаетесь снова ее повторить. Выгоните меня - лишитесь возможности спасти своих детей. Бескалы знают о нападении, и ждать не станут. Они придут, тогда жертв будет значительно больше.
Укатри не ожидал такой смелости и не сразу смог ответить.
– Найя! Я разрешаю тебе жить в нашей
– Спасибо. И да, я исполню ваше пожелание.
– Хорошо. А теперь выйдем к народу.
Мы вышли из шатра, там уже собрались все акатти, и они ждали, что скажет вождь. Укатри прошел вперед и произнес то, что повергло остальных в шок:
– Акатти! Вы великий народ, поэтому заслуживаете жизни и процветания! А Найя - необычная чужестранка, пришла к нам с миссией спасения! Она поможет сохранить жизни нашим детям, как сохранила жизнь этому бескалу, - Укатри повернулся ко мне и указал на сверток, из которого выглядывал маленький бескал.
Акатти не верили своим глазам и ушам. Они радовались и молились своим духам, благодарили Скайру за то, что она наконец-то смилостивилась над ними. Мораги тем временем встала подле меня и смотрела на ребенка, в ее глазах не было пренебрежения или отвращения, она отвернула одеяльце и погладила бескала по щеке, он же улыбнулся и попытался поймать ее за палец.
Мораги замечательная женщина, в ее сердце не было ненависти, не было презрения, она любила этот мир, уважала каждого из живущих в нем существ и ценила жизнь как никто другой. Укатри знал свою жену и никогда не был против того, что она делает, лишь изредка, когда речь заходила о его авторитете. В семье вождя было пятеро детей, и каждый из них знал, что нужен этому миру, нужен этой земле, нужен Скайре. Они учились понимать природу, ее нужды и потребности, поэтому с самого младенчества уважали ту землю, на которой жили и все благодаря Мораги. Иногда она напоминала мне мадам Десаи.
С того дня, когда вождь снова позволил мне жить в племени Нукрата прошло полгода. Я дала имя моему сыну. Теперь его звали – Амрит, что значило, бессмертный. Макки все еще не воспринимал Амрита, да и остальные акатти обходили стороной, но я не отчаивалась и продолжала растить его как своего. Почти все воины Нукрата считали Макки слабаком не способным завести своих собственных детей, поэтому он был вынужден растить бескала. Ему действительно было тяжело, он постепенно отдалялся от меня, все чаще возвращался рано утром и больше не считал нас нормальной семьей. Лишь Мораги продолжала поддерживать, она говорила, что еще все изменится, и Макки примет тот дар, который ему преподнесла Скайра. Мне же очень не хватало его, не хватало любви и, как ни странно, понимания. Появилось ощущение, будто я и Амрит – мы два беженца, бежавших из своей страны. Нас вроде бы приняли, но продолжали относиться как к чужакам, которых притом нельзя отпускать, чтобы не лишиться выгоды.
Амрит начал ходить. Он играл с другими детьми, и они принимали его. Видимо, дети видят значительно больше, чем взрослые. Я везде была с ним, кормила, купала, укладывала спать, напевая колыбельные. Жизнь изменилась до неузнаваемости, теперь я стала мамой, казалось, что лучше этого ничего не может быть. Но все омрачалось поведением Макки, ему это не нравилось, и наши отношения портились с каждым днем. Из-за того, что я часто оставалась одна, решила не тратить время на бесконечные ожидания и отправлялась к реке. Там мы с Амритом и Якши проводили дни, а к ночи возвращались обратно. Якши тоже привязался к сыну, он лежал и размахивал хвостом, а Амрит ловил его и тянул в рот, от чего Карук фыркал, но продолжал давать свой хвост. Я ловила рыбу, искала фрукты в лесу и кормила нас. Жизнь шла своим чередом, но не хватало только Макки, он совсем перестал навещать нас, возвращался только утром и сразу ложился спать. Однажды вечером, когда он все же был дома, решила поговорить с ним, о чем впоследствии пожалела: