Назад в космос
Шрифт:
Перегрузок Гриди не боялся. Стрелять по нему или резать его лазером означало получить его копию в каждом обломке, которые врежутся в другие корабли или упадут на поверхность планет.
От полного уничтожения человечество спасло то, что Гриди не умел передавать сам себя на расстояние. Чтобы завладеть чужим имуществом, ему требовался непосредственный контакт с объектом. Железо и софт. Только так.
Несмотря на то что для растений, людей и животных Гриди не представлял непосредственной опасности, они просто не могли выжить в захваченных им звездолетах и орбитальных станциях. А для тех, кто выжил на Земле, наступил каменный век, эпоха грубой механики, лошадиных сил и ветряных мельниц.
С борта Станции земные города, захваченные Гриди, выглядели огромными темными проплешинами, в которых при увеличении можно было рассмотреть неровные гребенчатые пирамиды и уродливые щупальца, тянувшиеся по бывшим автобанам, мостам, многоуровневым развязкам и железным дорогам. Гриди не был воином, и он не собирался устраивать землянам геноцид. Теперь он просто тоже жил на этой планете в свое удовольствие. В космосе ему приходилось несладко.
Большие расстояния, маневренные корабли землян, Станции, которые научились защищаться, системы наблюдения и оповещения и топливные болванки без всякой электроники, которыми стреляли по объектам, зараженным Гриди, сбивая их с курса, а при удачном стечении обстоятельств отправляли прямо на Солнце.
Гриди в космосе проиграл и постепенно сдавал позиции. Но он получил в свое распоряжение всю инфраструктуру на поверхности тех планет, до которых смог дотянуться: Лунную базу, крупнейший купольный город на Марсе и почти всю Землю. И в каждом осколке метеорита или захваченном городе он оставался все тем же Гриди – туповатым космическим жадиной, всегда готовым воспроизвести себя любимого в новом объекте. Наверное, Гриди считал себя совершенством. Но в его психологии земляне так и не разобрались.
– А вдруг он научится передавать себя по радиоволнам? – как-то спросила у папы маленькая Лика.
– Не научится, – сказал папа.
– А если он начнет захватывать живых существ или растения?
Накануне этого разговора компания ребят постарше здорово напугала Лику страшилками про живого Гриди, который мутировал и ест людей, расползаясь по станции, как очищающий гель – по вентиляции.
– Не начнет.
– Почему?
– Гриди – это технологический сорняк, Лика, – улыбнулся папа. – Он космический лентяй и двоечник. Не желает узнавать новое, не умеет дружить, и до него все доходит через миллион лет, потому что он не хочет учиться. Так что садись за уроки, не будь как Гриди.
Лике очень не хотелось быть как Гриди. Она хотела быть смелой, как папа и его друзья – боевые пилоты подразделения внешней обороны Станции. Но как раз с этим у Лики, когда она стала постарше, возникли серьезные проблемы. В отличие от Дина. У него-то со смелостью все в порядке. Он в такие места лазил…
– Сегодня в семь, – сказал Дин. – Или опять будешь врать, что мама не отпустила?
– Я тогда не врала! А мама дежурит в медблоке, ее сегодня вообще дома нет.
Лика с Дином стояли на смотровой галерее. Раньше, когда Станцию только построили, здесь, наверное, было очень красиво. Настоящий космос за окошком. А сейчас в панорамных окнах торчали бесконечные фермы, балки, стыковочные узлы и модули. Скоро галерею совсем закроют и превратят во что-то более полезное. От нее и так осталась одна треть. Станция давно уже разрасталась не по проекту.
Если разведчики находили в космосе летательные аппараты, не зараженные Гриди, они буксировали их к Станции и пускали на нужды космического города. На Землю людям путь был заказан из-за угрозы непосредственного контакта Гриди с нейросетями звездолетов и бортовыми компьютерами спускаемых аппаратов.
Астероидов после того, что случилось, тоже побаивались. Спасибо предыдущим поколениям, аж до Юпитера и Сатурна Вселенная была нашпигована спутниками связи и разнообразной техникой, вплоть до старых транспортников, круживших на орбитах захоронения. Разведчики из группы «Космопоиск» рассказывали, что видели неподалеку от Марса даже настоящий четырехколесный автомобиль, дырявый и помятый, как консервная банка. Теперь все это превратилось в ценный ресурс. Пожалуй, кроме автомобиля…
В отличие от Гриди люди учились быстро.
Первый шок и боязнь прикоснуться к любому каменному обломку или куску металла и пластика, где есть хотя бы примитивная печатная плата, давно прошли. Добытая в космосе техника тщательно исследовалась, затем пристыковывалась к Станции через специальный карантинный коридор – длинную трубу без электроники со шлюзовыми люками, открывавшимися вручную, затем подключалась к автономным источникам энергии, проверялась повторно и после этого становилась полноценной жилой секцией, ремонтной мастерской, стартовой площадкой или лабораторией.
Колесо притащили из пространства несколько месяцев назад, его карантинный срок подходил к концу. На самом деле Колесо – это была только часть биологической лаборатории, смонтированной в космосе. Оно вращалось, создавая искусственную силу тяжести, в нем располагались оранжерея и жилой отсек.
Сидело Колесо на толстой оси, на один конец которой выводились коммуникации под разгонный блок, и туда можно было цеплять двигатели, а на другом находились компактные роботизированные цеха по переработке продукции, энергоблоки и научные лаборатории.
Со смотровой галереи сквозь нагромождение конструкций был виден только верхний край Колеса и часть антенны, торчащей на дальнем конце оси. Благодаря этой антенне лабораторию удалось отыскать.
– Здоровая штука, да? – сказал Дин. – Крысу можно на решетке локатора зажарить.
Лика поперхнулась.
– Это передающая антенна, которая сейчас выключена. Ничего не излучает, – сдавленно ответила она и вздохнула с облегчением. Воображаемая крыса была спасена. – Десятый вопрос твоего теста, между прочим…
Дин хмыкнул, уловив мстительные интонации, но благоразумно промолчал. Четверка по физике оказалась совсем не лишней.
– Через неделю Колесо для всех откроют, – продолжала осмелевшая Лика.
– В дальних отсеках все равно будет невесомость, нас туда не пустят. Только с восемнадцати лет. А то вырастешь дылда дылдой без гравитации и станешь похожа на космическую паучиху.
Лика презрительно фыркнула и показала Дину язык. За несколько часов невесомости с ней, конечно же, ничего такого не случится. Дин изобразил беспомощного паука, а Лика – дохлую космическую паучиху.