Назад в Лабиринт
Шрифт:
Иридаль чуть улыбнулась его энтузиазму. Без сомнения, она догадалась, о чем он подумал, но из вежливости ничего не сказала. Теперь уже она решила сменить тему.
— Вы только что вернулись с Древлина, ваше величество?
— Да, леди. Мы с ее величеством встречались там с принцем, смотрели, как идут дела.
— Не видели ли вы там случайно наемного убийцу по имени Хаг Рука? — краска залила щеки Иридаль, когда она произнесла это имя.
Стефан нахмурил брови.
— Слава предкам — нет. С какой стати? Что ему там делать? Если только не получил новый заказ. Иридаль покраснела еще больше.
— Кенкари… — начала она, но замолчала, прикусив губу.
— Кого же он должен убить? — мрачно спросил Стефан. — Меня или Рис'ахна?
— О, нет… ваше величество… Я, должно быть, ошиблась… — казалось, она чем-то встревожена. — Ничего не говорите…
Присев в глубоком реверансе, она глубже надвинула на лицо капюшон, повернулась и быстро пошла к своему дракону. Дракон наслаждался купанием и не хотел лететь. Она положила руку ему на шею, шепнула что-то успокаивающее, подчиняя его власти своей магии. Дракон с блаженным выражением на морде тряхнул головой, захлопал крыльями.
Стефан поспешил к своему шатру, рассчитывая скрыться в нем прежде, чем Иридаль вспомнит о чем-то еще и вернется. А зайдя в шатер, он может предупредить стражника, чтобы его не беспокоили. Возможно, ему следует выяснить поподробнее об этом наемном убийце, но он не хотел получать эти сведения от нее. Он поручит разобраться с этим Триану, когда маг вернется.
Но, несмотря ни на что, Стефан был рад, что поговорил с Иридаль. Новость, которую она принесла, была хорошей. Теперь, после побега эльфийского императора, принц Рис'ахн сможет полностью взять в свои руки власть и работать на благо мира. Мистериархи же, надеялся Стефан, так заинтересуются магией кенкари, что перестанут постоянно действовать ему на нервы. А что касается этого Хаг Руки, возможно, кенкари решили убрать убийцу с дороги и послали его на верную гибель в Мальстрим.
— Эти эльфы не могут не затеять какой-нибудь подлости! — пробурчал Стефан себе под нос. И, осознав, что он сказал, быстро огляделся вокруг — не слышал ли его кто-нибудь.
Да, предубеждения еще не скоро исчезнут.
По дороге к своему шатру он достал кошелек и вытряхнул все барлы в лужу.
Глава 16. ВОМБЕ, ДРЕВЛИН. Арианус
Собаке было скучно.
Не только скучно, но еще и хотелось есть.
Собака не винила своего хозяина за такое положение дел. Эпло был нездоров. Рваная рана на месте сердечной руны зажила, но остался шрам — белый рубец, пересекающий магический знак, в котором заключались все жизненные силы Эпло. Он пытался нанести татуировку поверх шрама, завершить знак, но по какой-то причине, неизвестной ни собаке, ни ее хозяину, пигмент не проникал в кожу на этом месте — магия была бессильна.
Возможно, какой-то яд, оставленный змеедраконом, размышлял потом Эпло, когда уже настолько успокоился, что вновь обрел способность размышлять.
В первый момент, когда он обнаружил, что его рана неизлечима, его гнев, по мнению пса, мог поспорить с бурей, разразившейся снаружи, за бортом корабля. Пес тогда счел за благо спрятаться в безопасное место — под кровать.
Пес просто не мог взять в толк, из-за чего столько шума. Магия Эпло была такой же могущественной, как и всегда — по крайней мере, так считал пес. В конце концов, кому, как не ему, это знать — ведь он был не только свидетелем некоторых его наиболее впечатляющих подвигов, но и их добровольным участником.
Подтверждение того, что его магия в хорошем состоянии, не порадовало хозяина, вопреки надеждам собаки. Он стал молчаливым, замкнутым, озабоченным. А если забывал покормить своего верного пса — что ж, пес был не вправе на это жаловаться, ведь частенько он и сам забывал поесть.
Но наступил момент, когда пес не мог больше слушать довольные возгласы людей и других меншей, приветствующих чудесное возвращение к работе Кикси-винси, потому что урчание в его пустом животе заглушало шум голосов. И пес решил, что всякому терпению бывает конец.
Они находились глубоко внизу, в туннелях. Металлическая штуковина, которая с виду человек и ходит как человек, а пахнет как ящик с инструментами Лимбека, с лязгом бродила по комнате, не делая, на взгляд собаки, ничего интересного, однако получала щедрые похвалы. Только Эпло это не интересовало. Он стоял в тени, прислонившись к стене туннеля и глядя в пространство перед собой.
Собака скосила взгляд на Эпло и тявкнула, что должно было означать:
— Ну, что ж, хозяин, эта получеловек-полужелезка без запаха запустила машину, от которой режет уши. Наши маленькие и большие друзья счастливы. Теперь самое время поесть.
— Тихо, пес, — сказал Эпло и рассеянно погладил его по голове.
Пес вздохнул. Там, на борту корабля, висели целые ряды колбас, благоухающих, вкуснейших колбас. Они стояли у пса перед глазами, он даже ощущал их запах и вкус. Противоречивые чувства раздирали собачье сердце. Верность заставляла пса остаться с хозяином, который без него может попасть в серьезную передрягу. Однако, убеждал себя пес, что толку от собаки, если она валится с ног от голода, такая собака в драке не помощник.
Пес заскулил, потерся о ногу Эпло, бросая тоскливые взгляды назад, туда, откуда они пришли.
— Тебе нужно выйти? — с досадой спросил Эпло.
Пес решал, как поступить. Получилось не так, как он хотел. Нет, ему вовсе не нужно выйти. Во всяком случае, не в том смысле. Пока что нет. Но, по крайней мере, так они выйдут оба — лучше быть где угодно, лишь бы не в этом, освещенном рунами туннеле.
И пес поставил уши торчком, показал, что да, конечно, нужно выйти. Когда они выйдут, ему останется всего пара шагов до корабля и колбас.
— Тогда иди, — нетерпеливо сказал Эпло. — Справишься без меня. Смотри, не потеряйся во время бури.
Не потеряться во время бури! Кто бы говорил! Однако разрешение уйти получено, и это самое главное, хотя и получено оно под ложным предлогом. Собака почувствовала угрызения совести, но муки голода оказались сильнее, и она рысцой побежала к выходу, больше не раздумывая над этим вопросом.
И только на полпути вверх по лестнице, ведущей к выходу из туннеля, около другого человека, тоже без запаха, но похожего на Альфреда, собака поняла, что не все так гладко.
Она не может вернуться на корабль без чьей-нибудь помощи.