Назад в СССР 5
Шрифт:
— Спасибо, до свидания.
Мытько даже руку мне пожал. Определенно, такая работа пошла ему на пользу. От былой заносчивости и жеманности не осталось и следа. Трупы ему так мозги поправили? Или Лена? Лена явно посильнее трупов будет…
Погодина я нашел прогуливающимся на газоне перед зданием СМЭ. Судя по побелевшим щекам и глазам с прожилками оттенков пионерского галстука, завтрак он свой в желудке, в отличие от меня, не сохранил.
— Фух, Андрюха! — радостно зашмыгал он носом. — Наконец-то, поехали скорее отсюда.
— Что случилось? Покойников боишься?
— Да не-е… Просто запах. Мне аж поплохело. И кости эти с налипшей землей. Будто могилу разрыли.
— Обычный прошлогодний
— Да знаю я. Но я же с таким только на бумаге сталкивался. Я кражами занимаюсь, а не по линии без вести пропавших.
— Привыкай, Федя, настоящий оперативник должен через все пройти. Крым, Рым и прочий Тагил. Поехали, съездим в одно место. Новые обстоятельства нарисовались.
По дороге я рассказал Феде о Печенкине и о его колченогой татуировке, которая никак не давала мне покоя.
На нужный адрес добрались минут за двадцать. Новоульяновск хоть и большой город, но довольно компактный. Дороги и развязки спроектированы под умеренный уровень автомобилизации. Пока нет засилья автотранспорта и пробок, из точки “А” на машине можно быстро добраться в любую точку “Зю”. Это качество Новоульяновска я ценил. Все, так сказать, в шаговой доступности, если не считать прилегающий частный сектор. Но там другой мир. Скорее деревня, чем город.
Машина въехала во двор и, миновав детскую площадку, уперлась в гаражный массив.
— Приехали, — я выбрался наружу. — Ксивой не свети, с народом пообщаемся на их языке, так сказать.
— А что ты хочешь узнать? — недоумевал Погодин.
— Увидишь, Федя…
Глава 24
Я запер “Волгу”, и мы с Погодиным направились в “гаражный городок” родом из шестидесятых. Кособокий, разнокалиберный, сляпанный из того, что было или из того, что удалось стырить с ближайшей стройки. Рождению таких городков по всему Союзу предшествовало в начале шестидесятых решение Совмина. Оный разродился постановлением, разрешающим организацию гаражных кооперативов по образцу и подобию кооперативов жилищных и дачных. Необходимость назрела — машины плодились, как тля на сливе. Кражи зеркал, “дворников”, лобовых стекол и колес цвели буйным цветом. Такой расклад изрядно портил статистику развитого социализма и отравлял жизнь органам правопорядка. И граждане кинулись вступать в гаражные кооперативы, что росли, как грибы неподалеку от многоквартирных домов. Проблем с выделением земли, конечно, хватало, иногда заполучить гараж было сложнее, чем даже квартиру. Но среди пайщиков всегда находились люди, облеченные властью и связями, ветераны ВОВ и Герои Советского Союза, которым отказывать было бы аполитично и бесчеловечно, а также активисты из числа партийных пенсионеров.
Мы вошли на территорию “мужского клуба”. Только вместо поля для гольфа и барных стоек с официантками в бикини — кирпичные коробки с “выставкой” запорных устройств и замков невиданных конструкций. Святое дело — смастрячить самодельную закрывашку на ворота гаража, где лежит много ценного: соленья, колеса, тиски, и конечно, собственно, хранится “ласточка”. Неказистые коробушки с погребом, раскладным столиком и старым продавленным диваном становились вторым домом для мужиков, что каждые выходные спешили смыться из дома на гаражную волю.
– Куда? – спрашивали его домашние.
– В гараж! – отвечал тот, тяжко вздыхая, мол, вам отдыхать, а мне вкалывать — машину ремонтировать и в погребе убираться.
— Смотри не нажрись, как в прошлый раз! — кричала вслед жена.
И больше вопросов не возникало. Мужик выходил с хмурой мордой на лестничную площадку, закрывал за собой дверь и… Эх, держите меня семеро! Планов на день тьма: карбюратор с Петровичем перебрать (можно вечно делать три вещи: смотреть на огонь, на текущую воду и перебирать карбюратор москвичонка), потом, естественно, это дело отметить пивком с воблой (судак тоже сгодится, хотя колюч, падла). Потом вынести хлам на помойку и погреб просушить. Хотя нет. Хлам может пригодиться еще, там столько нужного, его просто сложить покомпактнее надо — в другой угол перетащить. Потом присобачить полочку в гараже, сколотив ее из фанерок, что удалось подрезать на стройке. Потом нужно Ваське помочь с “Москвичом”, у него, похоже, бензонасос, как всегда, накрылся, но фиг знает, у таких машин постоянно что-то ломается. После, конечно, с Васькой отметить замену бензонасоса. Пивком пока. Потом обед. С мужиками в домино можно зарубиться. У Митьки в гараже места много, и два кресла еще есть. И зачем ему гараж только? Все равно машины нет, а купил. Надоело, видать, неприкаянным возле универсама на лавке сидеть, да на детской площадке прозябать (все лавки у подъездов бабульки оккупировали и мамаши с колясками — это исконно их территория). Так что мужчина без гаража, что бездомная собака — некуда приткнуться в выходной день и отовсюду гонят. Ни статуса, ни масти. Вот и приобрел тот Митька гараж, влился, так сказать в мужское сообщество…
Так и пролетал день выходной на закрытой территории, куда женщинам вход категорически воспрещен. А вечером уже кучковались все вместе за Митькиным колченогим столом. Выпивали, что покрепче, вытаскивая разносолы из окрестных погребов. Капусточка, что хрустит как свежевыпавший снег, пупырчатые, чуть кривые огурчки, помидорки с плавающими рядом зубцами чеснока. Ну, а за селедкой, колбасой и хлебом гонца в магазин отправляли. Традиционно самого “молодого”, кто авторитета еще не нажил среди гаражного братства. Либо доброволец вызывался, изъявляя желание проставиться и отблагодарить бесплатных помощников, что помогли и воротину поправить, и “Запорожец” починить. Так укреплялось братство, где каждый друг другу не только товарищ, но и безвозмездный подмастерье. Ведь сосед по гаражу — считай что родственник. Сосед — это звучит гордо.
Такую компашку мы и застали. Мужики пока в меру трезвые, но уже втроем колупали зеленую “копейку”, баловались при этом пивком, наливая его из эмалированного бидона.
— Здорово, мужики! — я не стал светить удостоверением, решил сначала контакт наладить.
Те с недоверием смерили нас чуть хмельными взглядами, приняв за случайно забредших чужаков, лишь один что-то пробурчал в ответ. Все правильно. С чужаками в “мужском клубе” особо никто не разговаривает. Такие тут не в почете. Если ты чужак, значит пришел либо гараж обоссать, либо стырить чего-то.
— Печенкин Васька где-то здесь обитает, как найти товарища, не подскажете? — деловито спросил я, не вынимая рук из карманов.
— А зачем он тебе? — самый старший гаражник в тельняшке и галошах уставился на меня с подозрением.
— Да трёшку мне должен, паразит…
— Он многим должен, — вздохнул старший. — Нет больше Васьки.
— Как – нет? — развел я руками. — Переехал, что ли?
— Ага, — тельняшечник, которого, как мы успели услышать, называли Анатоличем, ткнул пальцем в небо. — Туда переехал. Убили его. Подрезали.
— Как убили?
— А кто его знает. Мы милиции уже все рассказали. С нами он вчера выпивал, но домой не пошел. Уснул на диванчике у себя в гараже. Часто ночевал здесь. Дома-то его никто не ждет. Поздно вечером, видать, домой засобирался и повстречал убивца. Что за ироды его порешили? Васька мухи не обидит. Только что долги не отдавал никогда. Так все это знали. И никто уже не занимал ему.
Анатолич посмотрел на меня с укором, мол, человек Богу душу отдал, а ты со своей трёшкой несчастной приперся.