Назад в СССР 5
Шрифт:
— То есть, вы часто ругались с Глебом Львовичем?
Она тяжело вздохнула.
— Последнее время – да…
— Что служило поводом к ссорам?
— Я хотела, чтобы он был только моим. Чтобы ушел от своей грымзы, — лицо женщины исказила гримаса. — Он поначалу отнекивался, а потом пообещал, что сделает это. Только просил немного подождать.
— Сколько?
— Год, говорил, что развод может плохо отразится на его карьере. Сказал, что его скоро должны повысить – и тогда он точно разведется.
—
— Да, конечно, об этом в “Новоульяновской правде” даже писали. Да и сам Глеб обмолвился, конечно, специально не скрывал, но и новости из этого не делал. Но он не развелся, да это вы и сами, наверное, знаете… Снова стал повторять, что для карьеры сейчас это будет губительно, что ему надо укрепиться на новом месте, что нужен еще хотя бы год…
Как говорится, какая самая известная в мире сказка? Дорогая, я скоро буду свободен, нужно только чуть-чуть подождать. Впрочем, сочувствовать разлучнице я тоже не стал. Пока она разговорчивая, пусть выкладывает, а пожалеет её кто-нибудь другой.
— А вы что?
— Тогда я пригрозила ему, что расскажу все его жене. А он сказал, что бросит меня. У меня не было другого выхода, как ждать…
— Вам хотелось ему отомстить?
Я взгляда с нее не сводил. Ведь что-то она скрывает, чего-то боится.
— Были моменты, что я готова была его придушить, – вздохнула Лида, машинально поправляя фартук. – Но он – он всегда находил слова, чтобы утешить, я таяла, когда он меня обнимал, и снова ждала. Снова страдала. Скажете, дурочка…
— Вы знаете, где жил Глеб Львович?
— Да. Мы там встречались у него пару раз, — Лида стыдливо опустила глаза. — У него в квартире…
— Где вы были вечером в этот понедельник, двадцать пятого августа?
— Дома, а что? — глаза Лиды округлились. — Это же тот день, когда погиб Глеб. Вы что, думаете, это я?…
— Расскажите, где вы были в тот вечер?
— Дома, — женщина прижала руку к груди, заламывая кисти. — Дома я была!
— Это кто-нибудь может подтвердить? С кем вы проживаете?
— С родителями, они на пенсии. Но в тот день они гостили у тети в деревне Марьевка. Юбилей у нее был… Шестьдесят лет.
— Я так понял, что никто ваши слова подтвердить не может?
— Нет, — Лида сгорбилась и смотрела на меня, как затравленный зверек.
Знакомый взгляд, и ровно ничего не означающий. Я не повел бровью и продолжал расспросы. Федя вообще замер, будто изваяние.
— Перед смертью Глеба Львовича вы заметили что-нибудь странное в его поведении? О чем он вам рассказывал? Вспомните, пожалуйста, все в подробностях. Это теперь и в ваших интересах.
Лида как будто очнулась от испуга и закивала. Поняла, что её спасение было в её руках.
— Да. Последнюю неделю Глеб ходил сам не свой… Мы встречались урывками. В кафе. Он как будто перестал меня замечать, — женщина снова стала всхлипывать, уткнув глаза в платок. — Я думала, он разлюбил меня. Претензиями его засыпала… А он стал вдруг извиняться. Сказал, что у него большие неприятности.
— Вот как? Неприятности? Какие?
— Я не знаю…
— На работе?
— Он не сказал.
— Ну, вы как сами думаете? — я погрыз кончик авторучки, размышляя над вновь открывшимися обстоятельствами. — Что могло такого случиться?
Лида поерзала на стуле. Федя подался вперед.
— Глеб как-то обмолвился, что должен прикрыть эту лавочку… Что так просто это не оставит. Он это гневно так сказал. В сердцах. А ведь он обычно ничем таким не делился, вы понимаете.
— Лавочку? Что он имел в виду?
— Я не знаю, я ничего не знаю… Он больше ничего не сказал.
— Ясно, спасибо, но вам придется проехать с нами.
— Но вы же обещали! Я задержана?
— Не волнуйтесь, с вами побеседует один наш сотрудник. Тоже женщина. Ожегова Светлана Валерьевна.
— Она следователь? — на лице Лиды промелькнул страх, она скомкала платочек побелевшими пальцами, будто пыталась его раздавить.
— Нет, она психолог… Вы не задержаны, но вам нужно проехать с нами.
— Зачем мне психолог?! — Лида вдруг вскочила, выпучив глаза, руки ее тряслись. — Я же не психованная!
— Успокойтесь, выпейте, — я плеснул из прозрачного графина, что примостился на подоконнике, в стакан воды. — Вот… Я еще раз повторяю, вы пока не задержаны. Но в ваших интересах проехать с нами и не препятствовать следствию.
— Хорошо, — Лида отрешенно опустошила стакан, поставила его на самый краешек стола.
Тот чуть не свалился на пол, я вовремя его подхватил.
— Только я у заведующей отпрошусь, — еле слышно пробормотала женщина.
— Это лишнее, — я указал на Федю. — Следуйте за сотрудником в машину, а я поговорю с вашей заведующей сам .
Погодин вышел с Лидой на улицу. Я переговорил с заведующей. Навел справки о приемщице, сообщил, что сегодня она вряд ли сюда вернется, и тоже вышел на улицу. Подошел к “Волге” — машина пуста, двери нараспашку.
Твою мать! Я уже понял, что произошло. Кинулся в одну сторону, забежал за угол. Вокруг только прохожие — ни Лиды, ни Феди. Пробежал в другую сторону — тоже никого…
Вернулся к машине, там, опершись о капот, скрючился Погодин. Он тяжело дышал, держась одной рукой за грудь.
— Федя, твою мать! Ты мне скажи, как так?!
— Прости, Андрюха! — Погодин прокашлялся. — Фу-ух! Это коза рванула так, будто чемпионка по бегу. Не ожидал я от нее такой прыти.
— Ты куда глядел, олух?