Назад в ссср 6
Шрифт:
— Это вы хорошо придумали, Никита Егорович, — закивал Катков, конспектируя в свой рабочий блокнот цитаты от Горохова.
— Алеша, — переключился на него шеф. — Что там по пальцам с бутылки водки? Проверил?
Коробку-то мы со Светой все же до города довезли, хоть поболтали в наших приключениях основательно.
— Так точно.
— Так, а чего молчишь? Опять в блокнотике чебурашек на планерке рисуешь?
— Это был не чебурашка, Никита Егорович, а олимпийский мишка, просто уши большие получились.
—
— Странное дело, товарищи, — Катков вдруг принял степенный вид, почувствовав, что все наше внимание переключилось на него, поднял указательный палец вверх и учительским голосом продолжил. — На бутылке обнаружено множество отпечатков, но ни один из них не оставлен Дубовым.
— О как…. — Горохов поскреб макушку. — И сколько же на ней человек наследили?
— Точно не могу сказать, но такое ощущение, что все следы рук оставлены одним человеком. Отпечатки повторяются, да и узоры папиллярные слишком витиеватые. Завитков много. Будто пальцы, что оставили их, родственники между собой, так сказать.
— Ясно, по картотеке-то пальцы проверь.
— Так это ж вручную, жизни не хватит… Нужны конкретные подозреваемые или конкретные имена, чьи дактилокарты в базе имеются.
— Принял… А с пожаром что? Отработали?
— Да… Химики хроматографический анализ прогнали.
— И?
— Пожарный мусор, что изъят из предполагаемого очага возгорания, содержит характерные продукты горения бензина.
— Ясно, спасибо, Алексей… За работу, товарищи!
Глава 6
— Привет, Андрюх! — Погодин выцепил меня в коридоре утром, еще до начала планерки. — На венок скидываться будешь? По рублю собираем.
— Умеешь ты с утра настроение поднять, Федя… я даже боюсь спрашивать, кому венок.
— Да, не… Там ничего такого. Не наш коллега, но служба причастная. Судмед дядя Леня скончался. Еще вчера… Помнить ты его должен. Маленький юркий такой.
— Вот блин, молодой еще.
— Да какой он молодой, — удивился Погодин. — Лет шестьдесят, не меньше.
— Ну и не старый же, — в моем понимании такой возраст не казался стариковским. — А что с ним случилось?
— Да на лестнице навернулся. Головой об ступеньки.
— Трезвый?
— А ты видел дядю Леню трезвым?
— Нет.
— И я нет… Но, сам знаешь, мужик он понимающий был, всегда органам подсоблял. Когда надо, выводы в заключении писал правильные и самые нужные. Причем бесплатно.
— Ну не совсем бесплатно, насколько я помню, а за нольпяшку.
— А бутылка — это не валюта, это подарок. Так что не наговаривай на покойного. Много добра он милиции принес благодаря этой своей тяге к бутылкам. Вот и решило руководство УВД скинуться на пару-тройку венков уважаемому человеку, что одно дело с нами делал. Правда, он уже год как на пенсии. Но уважить человека надо.
— Да я только за. Но не знал, что на пенсии, думал, дядя Леня в строю еще. Здоровья вагон было. Помню, как он на коленках ползал на почти на каждом месте происшествия. Возле трупа все обшаривал. Тщательно так все осматривал. Будто каждое дело — его лично касается. Не каждый молодой бы так сумел ползать, как дядя Леня. Стоп… Так ведь это он же ползал и возле Зины…
— Какой Зины?
— Роговой! Какой еще! На месте ее убийства в парке. Я почему и запомнил его тогда, что удивился, что, вроде медик песочком должен уже сыпаться, а коленки артритом не тронуты. Как молодой вприсядку ерзает.
— Ну и что из этого? Не пойму я что-то твоей логики.
— А ты уверен, что он сам споткнулся? А не помог ему кто-нибудь?
— В каком смысле – помог? Убил, что ли?
— Федя, сам подумай. Восмотре места происшествия по Зине Роговой участвовали много людей. Но вот как выходит, трое из них уже мертвы. Дубов, понятой Печенкин и вот теперь судмед дядя Леня.
— Ого, — Погодин присвистнул. — И правда… Какой-то невезучий состав собрался в тот день на месте происшествия. Но дядю Леню никто не убивал. Есть же заключение Бюро СМЭ.
— А дело у кого?
— Так не возбуждали… Отказной материал. Несчастный случай.
— Материалы где?
— Да хрен знает, скорее всего, у Осинкина. Вечно ему всякие мутные отказные начальство отписывает. Говорят, Сафонов ему за что-то мстит. А тебе зачем?
Многовато для утра получалось новостей и умозаключений, но ковать надо было, пока горячо. Не дай бог, ещё кто…
— Посмотреть я хочу на это самое заключение, – объяснил я Погодину. – Или оно не готово еще? Времени же немного прошло.
— Шутишь. Для своего ветерана дяди Лени СМЭ-шники все по-быстрому сделали. В один день и вскрытие, и заключение сверстали. Это уж как-то само собой. Так что документ в материале должен быть.
— Понял. Скажи Горохову, что я позже буду. Не пойду на планерку. Мне Осинкина на опорном пункте надо изловить с утра пораньше, пока он на участок не умотал.
— А что, так можно?
— Конечно, дядя Петя всегда перед обходом участка утром на опорнике чай пьет.
— Нет, я про то, чтобы не ходить на планерку.
— Нельзя, конечно. Но дело не терпит отлагательств. Все, я убежал.
Вот и знакомая панелька. Вместо жилого первого этажа — помещениея ЖЭКа, в вотчине которого и находился участковый опорный пункт.
Я зашел внутрь и увидел знакомую дверь с трафаретной вывеской: “Опорный пункт милиции и профилактики правонарушений”. Коротко постучал и шагнул в кабинет.
— О! Андрюх! Какими судьбами? — Осинкин приветливо расплылся в улыбке. — Погоди. Закончу с гражданкой, присядь пока.